– Его зовут шеф Юстас Дюпри. Отличный парень. Расследовал три убийства за тридцать два года службы, все бытовые; арестовал мужа – и дело в шляпе. – Он согласится принять мою помощь? – Я слышал, что Управление по борьбе с наркотиками отправляет туда ребят из Кливленда в помощь Дюпри, но ты же знаешь, что никто не любит такой помощи. Управление по борьбе с наркотиками – это федералы, и помощь они не захотят принять точно так же, как и местные копы. – Кое-что я могу сделать. – Джеффри заговорил тише. – Только так, чтобы тебя снова не арестовали. Толливер услышал щелчок, когда Госс повесил трубку. Исключительно для сержанта А. Фуллер он сказал: – Я очень ценю вашу веру в меня, сэр. Спасибо вам. Он протянул сержанту трубку сквозь прутья решетки, но та уже сидела за столом и кивком показала на телефонный аппарат. – Сам вешай, Балбес. Дверь не заперта. Джеффри осторожно толкнул дверь камеры, и та распахнулась. Он добрался в одной кроссовке и одном носке до стола и вернул трубку на место. – Вы нашли тех двух мужиков, которые были в голубом грузовике? – Не-а. – А черного типа из отеля? – Ты имеешь в виду Клоуна Хоми?[38] Да, он сидит в другой тюрьме. Джеффри проигнорировал ее ехидный тон и посмотрел на свои ноги, чтобы она не заметила ненависти в его глазах. – Шеф не хочет поговорить со мной? – Думаю, ответ на твой вопрос находится в категории «После дождичка в четверг». – Я хочу помочь. – Ясное дело, хочешь, Оберн, но у нас все схвачено. А. Фуллер достала из ящика стола большой бумажный мешок коричневого цвета, вынула оттуда левую кроссовку и протянула Джеффри. Он надел ее. Затем последовал носок. Джеффри снял правую кроссовку и натянул носок. Дальше шли джинсы. – Точно? Толливер схватил джинсы, сбросил кроссовки, натянул джинсы и снова засунул ноги в кроссовки. – А как насчет бумажника? – спросил он. – Пейджер? Ключи? Гигиеническая помада? Женщина принялась копаться в мешке с непроницаемым выражением лица, а когда Джеффри уже собрался сдаться, швырнула ему ключи. – Можете идти, мистер Толливер. Ему не следовало выступать, но он не смог сдержаться. – Детектив Толливер. Хорошо, что я не взял в поездку в ваш прекрасный город кольцо за победу в Кубке. – Ты хочешь сказать, из тех времен, когда вы сыграли вничью с Сиракузами? – Она презрительно фыркнула. – Разве не мы оказались единственной командой, которая надрала вам задницу в том году? – Не помню, чтобы видел вас на скамейке, сержант. Она положила руку на пистолет. – Я могу снова запереть тебя в камере, и до понедельника вообще никто не вспомнит о твоем существовании. Джеффри не стал ничего отвечать и молча вышел в пустую соседнюю комнату, судя по всему, отведенную для личного состава участка. Два стола, на каждом по телефону и стопки бумаг. Отличное кожаное кресло явно принадлежало шефу, а на купленном в «Кей-март» и опущенном так, что до пола оставался примерно дюйм, наверняка сидел Полсон. Иначе пареньку не удалось бы засунуть колени под стол. Джеффри толкнул входную дверь; ее мгновенно вырвал из его руки сильный порыв ветра, и футболка захлопала на груди. Он прищурился на пронизывающем ветру, подумав о том, что дорога назад, в отель, ведет прямо через тоннель, в котором негде укрыться. Обжигающе-ледяное одеяло непогоды накрыло городок, ворвавшись в него с гор. Джеффри засунул руки в карманы джинсов, согнул колени и заставил себя шагнуть вперед. Первую остановку он сделал не в отеле «Гора Шлюссель», а возле мусорного бака, стоявшего рядом. Толливер видел, как «Мустанг» остановился здесь на секунду, и не сомневался, что Нора выбросила туда его бумажник. Какая приятная неожиданность – бумажник все еще лежал в баке. Наличных и карточек там не оказалось, зато Нора оставила права и ключ-карту от номера в отеле. Затем Джеффри направился к своему «Мустангу», открыл багажник и затаив дыхание отрыл значок и запасной пистолет в отсеке для колеса. Значок он убрал в карман джинсов, а пистолет засунул за пояс. И снова почувствовал себя целым. За стойкой регистрации в вестибюле никого не оказалось, и вместо того, чтобы ждать лифта, Джеффри решил подняться по лестнице. Его номер находился на втором этаже, и окна выходили на переулок между «Шлюсселем» и «Линдерхофом». Войдя в номер, Толливер тут же распахнул то, из которого открывался вид на переулок, и, прежде чем успел посмотреть вниз, почувствовал, что его отчаянно трясет от холода. «Мустанг» стоял внизу, окруженный желтой полицейской лентой, чтобы отвадить любопытных. Перед глазами у него заплясали белые точки, и Джеффри решил, что от усталости начались галлюцинации, но уже в следующее мгновение понял, что это снег. В марте. В Джорджии. Густая белая пелена окутала весь мир, совсем как в кино, но жирные громадные снежинки явно не собирались сдавать свои позиции. Джеффри закрыл окно и, порывшись в чемодане, нашел чистые, совсем не новые трусы, потом надел футболку и фланелевую рубашку на пуговицах, которую не хотел брать, потому что опасался, что погода будет жаркой. Затем вошел в ванную комнату, почистил зубы, ополоснул лицо и посмотрел на себя в зеркало. И увидел молодого человека, который выглядел так, будто страдал от жуткого похмелья, даже хуже, чем утром. Он вспомнил, как его отчитывал Госс, но на данный момент не мог ничего сделать, чтобы изменить свою жизнь. Выйдя из номера, Джеффри начал спускаться по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки, а когда открыл дверь в вестибюль, обнаружил, что за стойкой регистрации торчит совсем молодой парень с жидкой бородкой и в футболке с V-образным вырезом, из которого выглядывала татуировка – как показалось Джеффри, надпись «Падлой буду, не совру». Парнишка читал «Над пропастью во ржи» – видимо, бородки и татуировки ему показалось мало. Он поднял голову от книги, когда подошел Джеффри. – А, вы тот мужик, что бегал тут в одних трусах… Джеффри проигнорировал его слова. – Где женщина, которая работала утром? – Коринна? – Паренек положил книгу. – В похоронном бюро. Нора была ее дочерью. – Он почесал подбородок, забыл побриться. – Ты знал Нору? Мальчишка презрительно фыркнул. – Не так, как вы. Джеффри наклонился над стойкой. Будто кто-то нажал на выключатель – похмелье разом отступило, и заработал мозг копа. Паренек как-то сразу понял, что все в одно мгновение изменилось, и отшатнулся, не сомневаясь, что Джеффри может ему хорошенько врезать, если он не заговорит. – Нора была на два класса старше меня в школе, но я ее знал. Джеффри почувствовал, что бледнеет. Мальчишка выглядел лет на пятнадцать. – Сколько ей было лет? – Двадцать два. Толливер с облегчением выдохнул. – Она часто этим занималась? – Вы о чем? Паренек почесал безволосую грудь, выглядывавшую в вырез футболки, и на лбу у него начала пульсировать вена. Очевидный страх мальчишки еще больше разозлил Джеффри. – Я о том, тупой кусок дерьма, что они работали командой. Бармен подает Коринне сигнал, что у него появился подходящий кандидат, и та отправляет к нему Нору, которая подпаивает его, ведет в свободный номер и там накачивает спиртным, пока он не отрубается. Затем она грабит его и угоняет машину, а он просыпается утром и понимает – ему остается только наврать копам про то, что его машину украли, и поскорее убраться из вашего городка, пока жена не узнала, что он ей изменил. – Не похоже, чтобы вы отрубились. – Мне повезло, – сказал Джеффри, испытав смущение, что принял участие в этой истории. – Местные копы в курсе того, что вы тут вытворяете? – Нет, сэр. – Мальчишка вскинул вверх руки. – И я ни при чем. Могу поклясться на целой стопке Библий. Джеффри знал, что он врет, но его это не волновало. Он окинул взглядом вестибюль. – Куда подевались миссионеры? Я не видел их автобус на парковке. – Уехали сегодня утром, пока буря еще не началась. Им предстояла дальняя дорога. – Куда? – Мичиган. По крайней мере, не Кливленд. Джеффри обвел глазами пустой вестибюль. Дешевый кожаный диван, мягкие стулья, карточный столик у двери, табличка с надписью «Кофе-бар», только кофейник перевернут вверх ногами и ни одной чашки, точно так же, как утром. – Шеф Дюпри тебя допрашивал? – спросил он у мальчишки.