Джек облегченно вздохнул. – Слава богу. Потому что, если бы у вас для нас ничего нового не было, нам пришлось бы прибегнуть к нашему Плану Б. – У нас есть План Б? – спросила я. – Пока нет, – ответил он и, положив руку мне на талию, повел меня следом за Ивонной через лабиринт, состоящий в основном из пустых столов. Она жестом пригласила нас сесть за один из них. На нем лежала толстая папка, при виде которой мое сердце и желудок начали подрагивать в унисон. Джек пододвинул к Ивонне обувную коробку. – Вот документы, взятые из архивов. Мы уже поговорили с нашим другом-детективом, и хотя мы почти уверены, что их украл Марк Лонго, он сказал, что прямых улик нет. Но на вашем месте я бы повесил у входа в библиотеку плакат и нарисовал на нем его перечеркнутое черной чертой лицо. – А вот это, – сказала я, кладя перед собой свою папку, – копии документов, которые вы дали моему отцу. Вместо садовых документов по дому на Трэдд-стрит в папку были ошибочно положены и другие. Самые разные, но среди них есть планы строительства обоих мавзолеев на плантации Галлен-Холл. Лучшее, что можно о них сказать, – они по ошибке оказались отдельно от других документов, и мы почти уверены, что Марк Лонго их не видел. Казалось, будто мы играем в покер, где каждый из нас тщательно раскладывал свои карты, а Ивонна была нашим умным дилером. Глядя на нас из-за бифокальных очков, она открыла папку, но оставила руку поверх бумаг. – Я не только просмотрела присланные вами документы, но и немного покопалась в них сама. Словно крупье в казино, все еще прикрывая рукой первую страницу, она подтолкнула ее к нам. – Судя по тому, что Мелани рассказала мне по телефону, Марк видел и, возможно, уничтожил журнал встреч, некогда принадлежавший его деду, Джозефу Лонго, и вместе с ним изображение рисунка, скопированного Джозефом из письма, которое он нашел в доме Вандерхорста во время вечеринки. – Ивонна посмотрела на меня, ожидая, что я кивну в ответ. Ее глаза были живыми и блестящими, как у хирурга, готового сделать операционный разрез. Я кивнула. – Брат Марка также сказал вам, что в архивах, которые Марк украл, а затем… – она умолкла, словно вспомнив о давно ушедшем любимом человеке – уничтожил, он обнаружил письмо, датированное 1781 годом, в котором говорилось, что французский гость приехал возложить венок на могилу любимой дочери Вандерхорстов, Мари Клэр. Я буду продолжать поиски, но пока, к сожалению, не смогла найти ни копии этого письма, ни каких-либо других подтверждающих документов о гостях Галлен-Холла в 1781 году. Либо его не существует, либо Марк уже нашел и уничтожил его. – Но у Вандерхорстов в то время не было дочери, – сказал Джек. – Именно, – подтвердила Ивонна, наконец отрывая руку от бумаги. – Следующая часть была легкой. Здесь, в архиве, есть несколько томов, посвященных различным чарльстонским семьям – первым чарльстонцам, получившим тут землю, которых многие до сих пор считают единственными настоящими чарльстонцами. Мы очень гордимся своими родословными, хотя некоторые из них не такие пуритански чистые, как нам хотелось бы думать. – Она подмигнула. – К счастью, огромное количество источников позволяет довольно легко найти родословные и биографические данные о них. Мы посмотрели вниз и увидели фотокопию биографии, взятой из какого-то старинного учебника. – Эта молодая женщина Элизабет Гровнер, или просто Элиза для друзей и родственников, не была их дочерью, но жила в то время с семьей в качестве подопечной миссис Вандерхорст. Ее мать и миссис Вандерхорст были дальними родственницами, и когда юная Элиза осиротела, она переехала жить к Вандерхорстам на их плантацию, известную как Галлен-Холл. Она все еще жила там в 1781 году, когда было написано это письмо. Джек нагнулся над обувной коробкой и, порывшись в ее содержимом, вытащил тонкий лист бумаги и с торжествующим видом протянул его Ивонне. – Я сразу узнал это имя. Именно Элиза купила для плантации первых павлинов. Это заказ на покупку трех пар, и ее имя указано внизу. – Молодец, – похвалила Ивонна, улыбаясь Джеку, как если бы он был ее протеже. Я посмотрела на бумагу, которую дала нам Ивонна. В верхнем левом углу было что-то вроде изображения картины маслом, но копия затемнила почти все лицо. Увидев, на что я смотрю, Ивонна пояснила: – Оригинальный портрет Элизы висит в Галлен-Холле. Конечно, здесь это трудно разглядеть, но она, по общему мнению, была настоящей красавицей. И разбила множество сердец, как британских, так и американских. – Сердцеедка равных возможностей, – сказал Джек, разглядывая смазанное пятно черных чернил, словно желая увидеть, что скрыто под ним. – Это было первое тело, захороненное во втором мавзолее, – продолжила Ивонна, – первый мавзолей оставался пустым, пока его не снесли. Первое из трех тел, захороненных во вновь построенном, все в том же 1782 году. По сей день это единственные три тела в мавзолее, и после того года на кладбище больше не было захоронений, хотя люди в этом доме жили более двух столетий. – Как печально, – сказала я, прищурившись и стараясь разглядеть более крупный шрифт с датой ее рождения на биографии: 1758 год. Мне тотчас вспомнились все способы, о которых рассказывала мне Софи, свести человека в могилу до появления антибиотиков. – Ей было всего двадцать три года. Болезнь? Ивонна покачала головой. – В официальном отчете ни слова, что, конечно же, заинтриговало меня. И я просмотрела бумаги в коробке из-под обуви и нашла письмо от Кэрролтона Вандерхорста, тогдашнего владельца Галлен-Холла, к преподобному местной церкви о существенном пожертвовании в обмен на некую услугу. Джек энергично кивнул. – Я помню, что видел его… что-то о том, чтобы выделить определенную часть кладбища под новый мавзолей, и спросил преподобного, может ли тот тому поспособствовать. – Он вновь начал перебирать бумаги и наконец вытащил пожелтевший лист с тонкими чернильными штрихами на одной стороне. – Вот. «В обстоятельствах, когда церковь диктует, что душу нельзя похоронить на освященной земле, моя убитая горем жена и я умоляем вас сделать все необходимое, чтобы создать место, где душа может обрести упокоение, несмотря на нечестивую кончину». – Когда я это прочла, – сказала Ивонна, – мне в голову пришло только одно. – Самоубийство, – тихо сказал Джек. Ивонна кивнула. – Да, очень трагично. Тем более что Вандерхорсты настолько любили ее, что позаботились о том, чтобы ее похоронили в семейном склепе. Конечно, нигде нет упоминания о самоубийстве, потому что это был бы ужасный скандал. Просто нет упоминания о том, от чего она умерла, но тогда смерть молодой женщины не была такой редкостью, как сейчас. – Почему Элиза должна быть для нас важна? – спросила я. – Я тоже сначала не поняла, – ответила Ивонна, – поэтому продолжила копать. Джек упомянул, что на одном месте с разницей в два года было построено два мавзолея, и я видела планы, которые вы мне прислали. Пока я не увидела ничего, что могло бы объяснить, почему они разрушили первый, или что могло означать это загадочное сообщение о «Мари Клэр». Разве что… – Она подтолкнула к нам еще одну страницу. Кто бы ни напечатал эту страницу из какого-то журнала армейского снабжения, он настолько увеличил размер шрифта, что даже я смогла его прочитать. Не то чтобы это имело значение, ибо это оказался всего лишь список из четырех предметов: коньяк, перья щегла, кухарка, бургундское вино. – Что это? – спросила я. – Вы знаете, кто такой Болотный Лис? – спросила Ивонна. – Конечно, – ответил Джек. – Понятия не имею, – одновременно с ним ответила я. Мы быстро переглянулись и вновь посмотрели на Ивонну. – Фрэнсис Марион. Во время осады Чарльстона он и его люди вели против британцев партизанскую войну. Он ни разу не попал в плен, сумел нанести сокрушительный урон британцам и поднять боевой дух патриотов. Многие сочувствующие патриотам прятали его в своих домах, пока он передвигался по прибрежной местности. Предполагаю, что Вандерхорсты тоже ему сочувствовали, поскольку имя Галлен-Холл упомянуто в его личных документах. – И этот список… – начал Джек. – Из личных документов Фрэнсиса Мариона времен войны. Я нашла его, когда проводила в архиве компьютерный поиск, используя слова «Галлен-Холл». Просто удивительно, на что сегодня способны компьютеры, не правда ли? Даже не верится, что раньше все хранилось на картонных карточках!.. – О, я все еще пользуюсь карточками, – начала было я, но Джек, откашлявшись, перебил меня и снова переключил внимание на Ивонну. – И что же вам сказал этот список? – Сначала ничего. По всей видимости, это была партия из Вирджинии, которая направлялась в Галлен-Холл и была поручена Болотному Лису для безопасной транспортировки. – Ивонна переместила в нашу сторону еще одну страницу. – Что я могла бы легко упустить, Джек, если бы вы не отсканировали мне эти бумаги вчера вечером. Потому что это из амбарной книги Галлен-Холла, где 27 марта 1781 года указана поставка точно таких же предметов. Джек насупил брови. – А поскольку совпадений не бывает, это должно что-то значить? – Ну конечно! – ответила Ивонна. – У меня еще не было возможности просмотреть все, что вы прислали, – мне просто нужно еще пару дней, чтобы хорошо поработать, – но вот еще несколько моментов, которые, как мне кажется, могут вас заинтересовать, прежде чем мы вернемся к нашей милой Элизе. – Она подтолкнула к нам еще три страницы и указала на первую: – Это ход событий американской революции. Я хотела знать, что происходило в Вирджинии в 1781 году, на тот случай, если это может пролить свет на интересующие нас темы. – Осада Йорктауна, – предположил Джек. Я посмотрела на него с удивлением и восхищением: интересно, где он скрывал от меня эту свою занудную сторону? Странно, но я даже нашла ее довольно сексуальной. Ивонна посмотрела на Джека как учитель, подбадривающий любимого ученика. – А кто там командовал американскими войсками? Джек на миг заморгал, пытаясь вспомнить, а Ивонна любезно взглянула на меня, как бы проверяя, смогу ли я дать верный ответ. – Просмотрите список еще раз, Джек. Согласитесь, не похоже на типичный список предметов первой необходимости. Но если бы от вас требовалось угадать страну происхождения, по крайней мере, для двух предметов, что бы первым пришло вам на ум? Мы оба посмотрели на список. – Франция, – рискнула я. – Маркиз де Лафайет, – одновременно со мной сказал Джек. Ивонна просияла: – Ставлю обоим пятерку. – Хорошо, – медленно произнес Джек. – Но какое отношение это имеет к Элизе и всему ценному, что все еще может быть спрятано на плантации? Ивонна чинно сложила руки перед собой. – Как вы знаете, маркиз был французом и пользовался полной поддержкой французского короля, поскольку Франция в 1778 году официально признала независимость Америки, и скорее всего, чтобы утереть нос своим врагам-британцам. Это не задокументировано, но ходили слухи, что помимо обещания войск и кораблей для поддержки Америки король Франции также дал маркизу нечто в высшей степени ценное для финансовой поддержки американцев, а именно, для финансирования шпионской сети. Было нелегко заручиться помощью хорошо обеспеченных людей, которым было что терять, если их поймают. Дорогие ювелирные украшения, золото или даже произведения искусства были бы прекрасным стимулом. – Официальных записей об этом нет, но в различных исторических архивах имеется достаточно слухов и писем с расплывчатым содержанием, подтверждающих вероятность того, что такое действительно имело место. Однако если сокровище – а мы до сих пор не знаем, что это могло быть – действительно попало в Америку, нет никаких письменных свидетельств о том, что с ним случилось, или где оно может находиться сегодня. Джек придвинул список ближе и, почти затаив дыхание, дважды прочел его вслух. – Коньяк, перья щегла, кухарка, бургундское вино. Эти четыре вещи несовместимы. Я могу допустить, что Лафайет поставлял своим сторонникам в Южной Каролине коньяк и бургундское вино, но птица и кухарка? Я не понимаю. – Он снова посмотрел на список. – Это явно какой-то шифр. – Скорее всего, – согласилась Ивонна. – Хотя, скажу честно, я еще не поняла, какой именно. Я хотела было сказать, что мои мысли идут в том же направлении, но это было бы ложью. Вместо этого я сказала: – Как вы думаете, это искал Марк? Джек посмотрел на меня и медленно покачал головой. – Возможно, хотя в коробке из-под обуви или в папке не было ничего, что на это указывало бы. Если только он не прочел что-то в газетах, которые он уже выбросил. – Есть еще кое-что, – сказала Ивонна. Мы оба посмотрели на нее. Похоже, ей нравилось держать нас в ожидании.