Она подтолкнула в нашу сторону увеличенную копию зернистой фотографии. Я узнала треугольную форму мавзолея, который видела на плантации Галлен-Холл. Это было старое фото фасада мавзолея, где на граните были выгравированы имена и даты жизни его обитателей. Я узнала имя Элизы Гровнер, но два других имени, Лоренс Вандерхорст и Александр Монро, были мне незнакомы, не считая, конечно, фамилии Вандерхорст. Единственное, что бросалось в глаза, это то, что все трое умерли в 1782 году, Элиза – в июле, а двое мужчин – в разные дни в октябре. – Что-нибудь известно об этих двух мужчинах? – спросила я. – Теперь да, – ответила Ивонна, подталкивая к нам еще две страницы, обе, очевидно, из той же книги, что и биография Элизы. Я прищурилась, глядя на снимок мемориальной доски мавзолея, ожидая, когда Джек пробежит глазами две биографии. Несколько минут он молчал, затем выпрямился и глубоко вздохнул. – Что ж, весьма неожиданный поворот событий. – Что? – спросила я, не поднимая глаз. Что-то в этом снимке привлекло мое внимание. – Александр был британским солдатом, расквартированным в Галлен-Холле во время оккупации Чарльстона, которая началась в 1780 году. А Лоренс… – он помолчал, прежде чем продолжить, – был помолвлен с Элизой. Я тотчас оторвалась от снимка и подняла глаза. – И что случилось? – Не совсем понятно. Там просто сказано, что Александра нашли в реке Эшли, он плыл по воде лицом вниз. Причиной смерти стало случайное утопление. – А Лоренс? Джек прищурился. – Его нашли четыре дня спустя с огнестрельной раной в груди. Согласно биографии, обвинение в его смерти не было предъявлено никому… – Согласно тому источнику, – прервала его Ивонна. – А вот согласно этому, а именно: атласу шпионов Войны за независимость, опубликованному в тридцатых годах, их смерть имела некое отношение к шпионской сети, и один из них мог быть двойным агентом, продававшим секреты. Мы с Джеком переглянулись, вспомнив, что Греко рассказывал нам о шпионской сети. Тогда он указал на резного павлина на ножке кровати Нолы. – Как называлась шпионская сеть? – спросил Джек. – Информации о ней немного, – сказала Ивонна. – Некоторые историки даже сомневаются в ее существовании, поскольку не сохранилось никаких списков людей, состоявших в ней. Единственный способ, с помощью которого они опознавали друг друга, – это символ в виде павлина. Я почувствовала на себе взгляд Джека, но мое внимание было приковано к снимку в моей руке. – Думаю, слухи были верными, – сказала я, не отрывая глаз от фотографии мавзолея. Зернистость старого фото делала детали практически неразличимыми. Джек стоял позади меня, его теплое дыхание обдавало мне затылок. Я ощущала напряжение в его теле, с трудом сдерживаемое волнение оттого, что мы, возможно, что-то нашли, пусть нечто смутное и неясное, но это нечто могло помочь нам освободиться от хватки Марка. – Вот, – сказала я. – На что это похоже? – я указала на обрамляющий доску витиеватый орнамент, сплошь состоящий из завитков, в которых легко было скрыть любую картинку. Если только вы не знали, что искать. – Похоже на глаз на конце хвоста павлина, – сказал Джек, в голосе которого слышалась улыбка. – Согласна, – сказала я, улыбнувшись в ответ. – Конечно, это может быть просто намек на любовь Элизы к птице, раз уж она там похоронена. А может, и нет. Он быстро поцеловал меня в губы. – Я же сказал вам, что мы с Мелли – отличная команда. Ивонна осторожно откашлялась. – А мы трое – исключительная команда, – быстро поправил себя Джек и повернулся ко мне. – Похоже, нам нужно вернуться в мавзолей и все там хорошенько осмотреть, – пылко добавил он. Его улыбка слегка потускнела. – Хотя я не совсем уверен, что все это означает, или даже означает ли это вообще что-нибудь, но это, по крайней мере, дает мне возможность сосредоточиться на чем-то, кроме Марка, книги и Десмары. Кстати, ее последняя идея состоит в том, чтобы на новых авторских фото я был без рубашки. Чтобы привлечь более юную аудиторию. – Но разве эта демографическая группа умеет читать? – спросила я. – Понятия не имею. Знаю только одно: я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, чтобы я мог писать, и мне не нужно было заморачиваться по этому поводу. Я схватила его за свободную руку. – Я знаю. Надеюсь, в ближайшее время мы получим ответ от твоего друга-архитектора и узнаем что-то полезное. А пока я позвоню Энтони и договорюсь с ним о времени, когда нам можно будет посетить мавзолей и, надеюсь, во всем разобраться, – сказала я с гораздо меньшим воодушевлением, вспомнив подавленное чувство, когда я была там в прошлый раз, и липкую вонь гниющей плоти, преследовавшую меня до самого дома. – Не забудь сообщить и Джейн, чтобы она тоже поехала с нами, – сказал Джек, собирая фотокопии, которые дала нам Ивонна, после чего заключил ее в объятия. – Конечно, – сказала я, заставив себя улыбнуться, и на прощание поцеловала Ивонну в щеку и тоже обняла. Когда мы выходили из библиотеки, Джек даже насвистывал, невзирая на гневные взгляды библиотекарей и посетителей. Он взял мою руку и крепко ее сжал. Мне очень хотелось быть от нашего открытия в том же восторге, что и он. Но, если честно, с другой стороны, я не горела желанием выяснять, что же охладило мое собственное волнение, словно темная туча, заслонившая собой солнце. Глава 15 На следующее утро, направляясь в кухню, чтобы выпить кофе перед работой, я услышала из кабинета Джека лепет близнецов. Заглянув внутрь из-за двери, я увидела своих детей: все еще одетые в рождественские пижамки, они хлопали по смятому бумажному шарику, а все три пса как загипнотизированные наблюдали за ними. Поняв, что из этого следует извлечь урок, я быстро подсчитала в голове деньги, которые я уже потратила на подарки для Сары и Джей-Джея, с которыми те, вероятно, никогда не будут играть с тем же азартом, как с этим смятым бумажным шариком. Джек сидел рядом с ними на полу и фотографировал их камерой своего айфона. Он постоянно снимал своих трех детей и из-за огромного количества снимков был вынужден перейти на новый телефон с большей памятью. Не считая тех случаев, когда он наводил камеру на меня, мое сердце сжималось с каждым щелчком, заставляя меня любить своего мужа еще больше. Если такое возможно. – Доброе утро, – сказала я, подойдя к Джеку, чтобы поцеловать его. – Мне было интересно, где же мои дети и почему их одежда, которую я разложила на стуле в спальне, все еще там и лежит. Я опустилась перед Сарой и Джей-Джеем на колени и расцеловала их в нежные щечки. Что-то ласково проворковав в ответ, дети улыбнулись мне, но их тут же отвлек один из щенков, игравший со скомканной бумажкой. Я нахмурилась и встала. – А где Джейн? Надеюсь, что к настоящему времени она уже знает, что детей нужно одевать до того, как… – Привет, Мелани. – Я обернулась. Позади меня, с чашкой кофе в руках, стояла Джейн. Она выглядела молодой и отдохнувшей. В отличие от меня, которая еще не пила кофе и трижды просыпалась посреди ночи, когда Сара болтала с кем-то, кого я не могла видеть. Но поскольку я почувствовала запах роз, то не испугалась. Лишь слегка разозлилась, что Луиза Вандерхорст – между прочим, тоже мать – не понимала, что мне нужен сон. Джейн сжала кружку чуть крепче, и я поняла, что таращусь на нее. – Извини, Мелани, Джей-Джей и Сара выглядели так очаровательно в своих пижамках, что я подумала, а не устроить ли нам пижамное утро. На улице так холодно, и я решила, что мы принесем вниз подушки и одеяла, стопки книг и устроимся перед камином. Когда днем станет чуть теплее, я одену малышей и отведу в парк. Она сделала глоток кофе, чем напомнила мне, что я все еще не свожу глаз с ее кружки. Я заставила себя посмотреть ей в лицо. – Да, конечно. Я не против. – Я заправила прядь волос за ухо и, чувствуя, как солнце струится в окна, быстро вернулась на место. Что, если солнечный свет лишь сильнее подчеркивает шесть слоев тонального крема, которые я нанесла под глазами, чтобы скрыть темные круги? – Ладно, я пойду за кофе, а потом на работу… Джек встал. – Погоди. У меня есть несколько отличных фотографий детей, которые ты, вероятно, захочешь для альбома. Взгляни. – Он обнял меня за плечи, подводя ближе, и поводил большим пальцем по экрану, чтобы показать мне фотографии Сары и Джей-Джея в милых пижамках, играющих со щенками. Джек был прав. Это были отличные снимки, и я, наверное, включила бы их в фотоальбомы. Вот только на каждой была Джейн – либо с детьми на коленях, либо сидя между ними или с ними рядом. Не знаю, почему, но меня это беспокоило. Она была моей сестрой. Их тетей. Она должна присутствовать в наших фотоальбомах, потому что она член нашей семьи. Но настырный комариный писк и зуд непонятного раздражения жег мою совесть, не давая мне встретиться взглядом с Джейн, когда Джек опустил айфон. – Ты прав, снимки и вправду классные. – Я попятилась из комнаты, надеясь, что немного кофеина – все, что мне нужно, чтобы подавить этот неумолкающий писк в затылке. – И не забудь позвонить Энтони – я взял на себя смелость и рассказал Джейн о том, что мы вчера узнали от Ивонны. Она очень хочет еще разок съездить в Галлен-Холл. – Вообще-то, – медленно произнесла я, глядя на Джека, – я уже говорила с ним. Он сказал, что встреча позже на этой неделе его устроит, и, поскольку я знала, что у тебя в календаре ничего нет, я сказала, что мы встретимся с ним в пятницу в четыре часа. – Но тогда Джейн останется с близнецами, – заметил Джек. – В принципе… – начала было я, но Джек не дал мне договорить. – Я уверен, что твоя или моя мама с радостью предложат свои услуги. – Я позвоню маме и спрошу, – предложила Джейн. – Хотя я не уверена, стоит ли нам говорить об этом отцу. Что вы думаете? Отцу? – Хм, если мы не хотим повторения того, что произошло в прошлый раз, не думаю, что это было бы хорошей идеей. – Согласна, – весело сказала Джейн. Она осушила свою кружку и, поставив ее на стол Джека, подошла ближе. Вероятно, теперь, когда ее кружка была пустой, она почувствовала себя в безопасности. – Вчера я была в ногтевом салоне и пока делала себе маникюр-педикюр, немного подумала обо всем, что происходит здесь, у цистерны, и о связи с Галлен-Холлом и всей этой истории. Я согнула пальцы, поспешив спрятать в ладони свои обглоданные ногти с воспаленной кутикулой, чтобы никто не заметил, как давно я не видела маникюрный салон изнутри. – Да? – сказала я, заставляя себя слушать. – Помните, как солдат, которого мы видели, направил на нас мушкет, когда мы были на плантации? Что ж, мне интересно, что одним из соседей Элизы по мавзолею был британский солдат. Слишком много совпадений, чтобы быть совпадениями, верно, Джек? – посмотрев на моего мужа в поисках подтверждения, она продолжила: – Что действительно интересно, так это то, что Александр Монро был британским офицером, во время оккупации жившим на плантации. Тогда почему же он погребен вместе с сыном хозяев и его невестой? В их распоряжении было все кладбище… почему бы просто не похоронить его в обычной могиле? – Я подумал о том же, – сказал Джек, восхищенно глядя на Джейн, отчего комар в моей голове загудел еще громче. Джейн между тем продолжала: – А помните тот запах в комнате Нолы, который возник, когда у нее на стене появились эти буквы? Пахло порохом, лошадьми и кожей, верно? Я кивнула. Я подумала о том же самом, но держала свои мысли при себе, надеясь сначала понять, что все это значит. Будь у меня время привести в порядок ногти, возможно, я бы тоже в этом разобралась. – Должно быть, это Александр, – предположила Джейн. – Это означает, что между цистерной и мавзолеем имеется определенная связь. Впрочем, не знаю. – Она покачала головой. – Я не почувствовала исходящих от него негативных эмоций, но в спальне Нолы определенно царит негативная атмосфера.