Пульс участился. Продолжая идти плечом к плечу, американцы миновали несколько домов, десяток лачуг и подводу, нагруженную листьями юкки и порубленными кактусами. Город редел. – Думаете, сможете заставить этих джентльменов разоткровенничаться? – спросил Брент. – Сделаю все возможное… Рядом с ковбоем появилась перпендикулярная тень. Сердце Натаниэля упало. В следующий момент он узнал Длинного. – Доберетесь отсюда до лагеря? – осведомился Брент. – Полагаю, да. Стрелок и ковбой исчезли за домом. – Проклятье! Натаниэль промокнул влажный лоб шелковым платком с монограммой и посмотрел на северо-восток, через равнину, в сторону леса, где расположилась команда Плагфордов. На фоне темно-серого ландшафта лес казался черным косматым пятном, а лагеря не было видно совсем. Оставленный спутником джентльмен убрал в карман платок и зашагал в выбранном направлении. Под подошвы туфель попадались то зарывшиеся в землю камешки, то невидимые корни. Натаниэль думал о роли, которую ему предстояло сыграть, – роли богатого распутника. Чтобы выглядеть убедительно, требовались деньги, песо, и он пытался представить, на что готовы пойти ради них его компаньоны. Брент не был злым, склонным к насилию человеком, но, попав в отчаянное положение, положился на Длинного Клэя, черного шакала с тысячью острых клыков. Джентльмен снова задумался о том, не лучше ли покинуть компанию Плагфордов, хоть и знал, что не сделает этого. Он собирался сдержать данное слово, отработать и получить всю обещанную сумму – и помочь женщинам. Путь отхода лежал у него за спиной, и длина его составляла двести миль. Натаниэль вошел в лес. Мир слоился. Торчащие из земли колючие препятствия были черными, а песок, небо и вытянутые вперед руки джентльмена – темно-серыми. Натаниэль осторожно шел по едва различимой тропинке, обозначенной плоскими камнями и зажатой с обеих сторон густыми деревьями. Непроглядная чернота мало-помалу перебарывала темную серость, в которой хоть что-то можно было различить. Время то ли прибавило ходу, то ли, наоборот, замедлило шаг. В какой-то момент Натаниэль споткнулся о корень, раскинул руки и, уколовшись об иголку юкки, отдернул правую. Посмотрел на ладонь и увидел ползущую по темно-серому пятну каплю черной ночи. – Проклятье! Джентльмен стер черную кровь, проведя ладонью по стволу дерева, сделал три шага и, пригнувшись, нырнул под низко расположенную ветвь, попытавшуюся его при этом задушить. – Прок… Из черной груды непосредственно перед ним вырвались два металлических щелчка. Он замер. – Кто здесь? – вопросила груда. – Перед вами Натаниэль Стромлер. – Жаль. Я рассчитывал на что-то повкуснее. – В темноте мелькнул вертикальный отблеск – свет на ружейном стволе. – Брент с вами? Натаниэль уже узнал в караульном Штукаря. – Его со мной нет. Ушел по какому-то делу с Длинным. – Наверное, потому вы и не подали особенный сигнал. – Понятия не имел ни о каком сигнале. Зашуршали листья, треснула сломанная ветка. – А почему идете этой дорогой? – Возвращаюсь из Нуэва-Вида. – Кочующий город? – Прошу прощения? – Вы идете на юг. – Этот треклятый лес… сбил меня с толку. – Ночь помогла Натаниэлю скрыть смущение. Чья-то рука легла на плечо, и джентльмен вздрогнул от неожиданности, а повернувшись, разглядел седые волосы и сонные глаза толстяка-негра, стоявшего прямо перед ним. – Вряд ли вы были бы Щеголем, если б умели самостоятельно прокладывать путь в лесу, – заметил Штукарь. Эту реплику Натаниэль предпочел оставить без ответа. – Хорошая новость. – О, как необычно. – Я как раз поджариваю рябчика – то, что вам больше всего нравится. Последние два часа тревоги и волнения приглушили аппетит, но на известие о рябчике желудок отозвался звуками, произвести которые мог бы почтенных лет и нетвердый разумом кот. – Замечательно. Я так проголодался. – Тогда давайте перекусим. Негр повел Натаниэля вниз по склону, через вытоптанную травянистую лужайку к освещенной костром полянке. Рядом с костровой ямой сидел на корточках жилистый индеец, убивший утром ястреба. Одет длинноволосый туземец был в джинсы и жилетку; кровь с рук падала на раскаленные камни, шипела и испарялась, оставляя в воздухе запах меди. Огненные блики играли на блестящей красновато-фиолетовой коже правой руки, глаза пламенели, как драгоценные камни. – Это Глубокие Озера, – сообщил Натаниэлю Штукарь. – Я видел его утром. Чувствуя себя немного неловко в синем костюме, джентльмен обошел костер и остановился перед индейцем. – Приветствую. – Добрый вечер, мистер Стромлер, – вежливо, как какой-нибудь благовоспитанный уроженец Северо-Запада, ответил Глубокие Озера. Джентльмен уже собирался продолжить разговор, но заметил кое-что. У ног индейца лежали мертвая рысь и некое панцирное животное, напоминающее серую капсулу. Ничего подобного видеть собственными глазами Натаниэлю не приходилось, но изображение существа встречалось ему в первом томе энциклопедии, где оно называлось броненосцем. В свете костра было видно, что черепа животных вскрыты. Глубокие Озера поднял измазанную кровью руку, положил в рот комочек розовато-серого вещества и, не пережевывая, проглотил. Несколько капель крови упали на камни и зашипели. Тошнотворный запах и тошнотворная картина – Натаниэль отвернулся. Штукарь подошел к костру с дальней стороны, обернул руки влажными тряпками и, ухватившись за железный прут, поднял над огнем ощипанного и посоленного рябчика. Одна половина птицы была полностью готова к употреблению, другая осталась полностью сырой. Негр наморщил нос и посмотрел в ту сторону, где стояли на привязи лошади. – Стиви! Из-за фургона выглянул кривоносый юнец с голой грудью и чем-то блестящим в правой руке. – Что? – Ты повернул рябчика мистера Стромлера, как я просил? – Штукарь повернулся к Натаниэлю и прошептал: – Не повернул. – Повернул, – не моргнув глазом, заявил Стиви. – Получается, с одной стороны птица огнеупорная? – Пусть жарится. – Стиви поднес ко рту блестящий предмет. Негр взглянул на Натаниэля. – Уже набрался. – Ничего не имею против, чтобы съесть готовую половину, – заметил Натаниэль. – Позвольте все же придать ей немного симметрии. – Штукарь наклонился к огню и достал из левого кармана пальто какой-то металлический цилиндр, увенчанный латунной рукояткой. – Здесь одиннадцать специй. И особая соль. – Он покрутил перечницу, и на рябчика просыпались разноцветные пылинки. – Браво, – похвалил Натаниэль. – Опа! Щеголь вернулся! – Стиви сделал жест флягой и приложился к ней, словно только что провозгласил тост. Из темноты за фургоном выступило что-то громадное, что Натаниэль принял поначалу за медведя, но тут же узнал Джона Лоуренса. Крепко сбитый старик неторопливо протопал в направлении костра мимо сына, который, завидев отца, торопливо спрятал флягу. – Добрый вечер, мистер Плагфорд, – сдерживая дрожь внутри, выговорил Натаниэль. Под тяжелым лбом главы семейства вспыхнули два красных огонька. – Не желаешь рябчика? – осведомился Штукарь. Плагфорд-старший покачал внушительной головой и, достигнув костра, уставился на джентльмена.