– Помню, вы говорили об этом. – Кстати, это ноу-хау Грасского, – негромко произнес профессор. Я присвистнул. – До меня доходили слухи о появлении секты «Чистильщиков Христовых», – продолжил профессор. – Были намеки, что какое-то отношение к ней имеет Грасский. – И вы молчали! – Были причины. Грасский создан для того, чтобы верховодить сектами. Когда я выпускал его на волю, то ждал от него чего-то подобного. Но он все свое безумие направил на театр. Я встречался с ним. Мне казалось, что в его сознании установился хрупкий баланс, равновесие. Все его помыслы устремились в одну точку – его театр. И что вы хотели – чтобы я отдал вам его на растерзание из-за смутных и, как мне казалось, никчемных слухов? Чтобы он снова рухнул в пучину безумия? Я отвечаю за него, он мой пациент… Я кивнул. Я понимал его. Врачебный долг, клятва Гиппократа и все такое. – Но недавно я понял – не хватило ему театра. Более того – театр стал ширмой для другой его игры. Шизофреники любят играть… Кстати, до «общения с Космосом» Грасский страдал шпиономанией. Агенты «Интеллиджен сервис», МОССАДа, подзорные трубы, скрытая видеосъемка, слежка… – Микрофоны. – Микрофоны, – кивнул профессор. – Шпиономания, стремление к сектантству и «общение с Космосом» – гремучая смесь. И она должна была рвануть. И ударить по обществу. – Вы сами говорили, что бред душевнобольных непродуктивен. – Как правило, непродуктивен. Но есть исключения. Да еще какие. Руководить театром очень трудное занятие. Хозяйство, финансы, спонсоры – это еще полбеды. Но надо заставить плясать под свою дуду творческих людей, у каждого из которых свои амбиции, каждый из которых непризнанный гений. Надо захватить их своим бредом. Хм, это ненамного легче, чем организовать похищение нескольких десятков душевнобольных. – Или нескольких сот килограммов золота. – Что? – удивленно посмотрел на меня профессор. – Так, к слову пришлось. – Когда душевнобольные начинают заниматься конструктивной деятельностью, результаты бывают порой поразительные. Не будем вспоминать эпилепсию Петра Первого, хотя именно благодаря чертам, свойственным эпилептикам, он упрямо и жестоко рубил окно в Европу и строил новую Россию. Оставим душевные болезни Гитлера или Гоголя с Достоевским. Вот свежий пример. У меня в клинике лежит академик-физик, к нему приходят за консультациями, он рецензирует диссертации, проводит расчеты, над которыми безуспешно до него корпели целые научные коллективы… Мой учитель как-то консультировал одного из наших старых чемпионов мира по шахматам – по понятным причинам фамилию не назову. Чемпион считал, что самые мудрые существа на Земле – это крысы. Он возил клетку со своими серыми приятелями по всем чемпионатам. Перед ответственными матчами брал крысу за хвост и откусывал ей голову… И выигрывал. – Какая гадость! – воскликнул я. – Кстати, вы помните вашу пациентку Зинаиду Федоровну Касаткину? – Еще бы. Даже наизусть помню некоторые ее письменные заявления. «Я пришла в ГУВД Москвы доложить о существовании агентурной сети кенийской разведки, действующей в банно-прачечном комбинате номер девять. Но офицер милиции, принимавший заявление, вел двойную игру. Выйдя с Петровки, я сумела уйти от слежки, зашла в аптеку и разговорилась с аптекарем. Он ответил мне паролем: «Таблеток нет, иди лечись, дура…» Поднимите ее жалобы в МВД и ФСБ. Их там не один том. Она вела весьма насыщенный образ жизни. Отрывалась от слежек или следила сама. Разоблачала соседей-шпионов и проводила с ними вербовочные беседы, чем повергала их в изумление и шок. Все свободное время она тратила на тренировки в тире. Она отлично стреляла… – И ходила с авоськой на плече? – Именно так. Это элемент маскировки, дань конспирации. – Она тоже исчезла… В клинике она поддерживала отношения с Грасским? – Весьма тесные. Ничего больше у Дульсинского о предполагаемых сообщниках Грасского по «Чистильщикам Христовым» узнать не удалось. Профессор сказал, что если эта секта существует, в нее может входить кто угодно, в том числе люди, никогда не имевшие трений со службой психиатрической помощи. Психическое состояние общества сегодня на грани катастрофы. Кроме того, сектантство обладает огромной притягательной силой, особенно когда сопряжено с тайной и конспирацией. Уходя после долгого разговора, я кинул мимолетный взгляд на профессора. Что-то ты темнишь, светило психиатрии. Какой-то у тебя личный резон во всей этой истории. * * * Обложили мы Грасского по всем правилам большой охоты. И за неделю мне удалось сильно расширить свои познания в области личной жизни и времяпрепровождения завсегдатаев арт-тусовок. В этой жизни было полно репетиций, презентаций, дискотек и фуршетов с пьянкой, стриптизом и кокаиновыми грезами. Особенно тянуло режиссера к тусовкам шоу-бизнеса. Оперативное дело было богато иллюстрировано обширным фотоматериалом. Вот Грасский целуется с примадонной тяжелого рока Мариной Кукушкиной. Вот он обнимается с танцором-гомиком Моисеем Горевским. А вот вообще уникальный кадр, за который «Московский мозгомоец» выложил бы последнюю наличность – запечатлен момент полета музыкального критика Абрахама Сидоренко в Москву-реку с борта зафрахтованного Мариной Кукушкиной на фуршет пароходика-ресторана. Беднягу выбросили за борт по указанию обкурившейся анашой хозяйки торжества. Кроме того, дело пухло от распечаток телефонных и застольных разговоров фигуранта. Если он когда-нибудь станет классиком театра (в чем я сильно сомневаюсь), этому делу не будет цены. Поражала колоссальная энергия Грасского. Я не знаю, когда он спал, да и спал ли вообще. Он все время куда-то мчался, где-то вращался, как раскрученный волчок, во все горло орал стихи и песни, приковывал к себе внимание. По его выявленным связям можно было составить справочник «Кто есть ху». Среди этих самых «ху» были и бизнесмены, и политики. Ну и, конечно, бандиты. Куда ж без них? Бандиты как тараканы расплодились по всем нишам – от дворцов до подвалов. Шоу-бизнес – их любимая среда обитания. Им там уютно и хорошо, как лягушкам зимой в сточной канаве. Оно и понятно. Если ты волосатый (или бритый) наркош, на твоих концертах бьются в агонии по полсотни тысяч фанов и ты состригаешь с них в месяц по четыре сотни тысяч долларов, то не грех сотенкой из них поделиться с татуированной братвой, все равно других налогов ты не платишь. Шоу-мафия много не берет. Зато и своего не упустит. И в обиду не даст. И при случае поможет. И руку на пульсе держит. С мафией надо жить душа в душу, о чем шоу-бизнесмены осведомлены прекрасно. Вон, тех же «мартокотов» прикрывают екатеринбургские бригады. На фотографии интеллигентный седой человек лет сорока – их пахан. В общем дефицита связей с преступным миром у Грасского явно не ощущалось. По нашим каналам мы попытались разузнать поподробнее о взаимоотношениях режиссера и мафиози. Ничего интересного. Выходило, что контакты были поверхностными – рукопожатия, приятная беседа, стопка коньяку, фотография на память. Ни в какие дела Грасский не лез, деньги в общак не отстегивал. Что возьмешь с театра? Наоборот, однажды ему отстегнули на искусство из общака. Уголовники тоже порой попадаются сентиментальные, с комплексами Рябушинского – Третьякова. Один из самых интересных для нас пунктов – вращение режиссера среди «продвинутых». Личина Грасского мелькала то в офисе «Вселенской ассоциации черно-белых колдунов России», то в малом предприятии «Хиромант-Астролог». Полезные организации. Оказывают услуги по «рихтовке помятой кармы», по «страхованию на новое перевоплощение», по «наведению порчи на конкурентов и привораживанию участниц конкурсов красоты». «Доступные цены в у.е., пенсионерам и участникам войны скидка, принимают лучшие ворожеи и колдуны». «Четверг-пятница офис не работает в связи с летним плановым шабашем»… Похоже, Грасский там слыл за своего и участвовал в наиболее значимых мероприятиях. Как, например, во встрече с прилетевшим из Лондона пророком Обновления, которого сопровождали пять смазливых девиц в расшитых золотом тогах. Пророк привычно ломал русский язык перед зрителями, собравшимися в Доме культуры «Меридиан»: «Здраавстутте». Привычно твердил, что из России явится спасение миру. Тряс руками, на которых были стигматы якобы от гвоздей, вбитых в руки Христа, и доходчиво рассказывал, как на летающей тарелке к нему прилетела Мария Магдалина и посоветовала готовиться ко второму пришествию, во время которого избранные будут забраны на планету Ткилла Созвездия Гончих Псов, а остальные останутся гнить здесь в путах Диавола и его приспешников… С этими колдунами надо будет разбираться тщательнее. Не здесь ли, в этом темном омуте, пристанище чокнутых мракобесов и циничных мошенников, затаились «Чистильщики Христовы»?.. Неожиданно мы наткнулись на нечто интересное. При легендированном опросе выяснилось, что у Грасского были две очень любопытные встречи. В театре он в своем кабинете двадцать минут беседовал с некой грудой мышц. Эта же груда объявлялась около его дома. В этой фигуре нетрудно было различить знакомые очертания Феликса Великанского, известного в широких массах под прозвищем «Эксгибиционист»… Щелк – еще один кубик встал на свое место в головоломке. Невольно вспоминались качки Миклухо-Маклая, которых без труда вывела из строя какая-то горилла. «Эксгибиционисту» такой номер вполне по силам. Его физическая сила – явление, не укладывающееся ни в какие рамки. Выстави его на Олимпиаду, без труда размазал бы по матам любого борца… А потом бы принародно обнажился и получил бы звание «Мистер Обезьяна Вселенной». Что же получается? Грасский сплотил вокруг себя шпиономанку, «Эксгибициониста», возможно, еще каких-нибудь шизофреников, чтобы похищать других психов, а заодно грабить поезда с золотом?.. Эдакий профессор преступного мира. А что? Один псих лопает крыс и выигрывает чемпионаты мира по шахматам. Другой получает телеграммы от внеземных цивилизаций, а заодно создает бандитский синдикат, без труда морочит голову всем и вытирает ноги о правоохранительные органы и мафию. Конечно, самые любопытные для меня материалы были те, которые связаны непосредственно со мной. Точнее – с Кларой. Грасский везде таскал ее с собой, как привязанную. Ты бы еще, режиссер, на нее ошейник надел для надежности. Она носилась с ним повсюду радостная, как щенок болонки, которого вывели на прогулку во двор. – Хочешь послушать разговор Грасского с Кларой? – спросил меня в один прекрасный день шеф. – Никакого желания. – Напрасно. Очень поучительно. Будем слушать. Куда же я денусь? Всю информацию по делу я просматривал до последнего знака препинания. Шеф вставил кассету и включил воспроизведение… Резкий звук через шуршание эфира. Поцелуй, как тут ошибешься. Пыхтение, в котором можно угадать дыхание страсти. Опять резкие, как выстрелы, звуки поцелуев. Ух, молилась ли ты на ночь, Дездемона?.. Ревность – дремучий атавизм, пытался убедить я себя и даже ущипнул при этом за руку. Действительно, атавизм, но кто-то, сидевший в глубине меня, был не согласен с подобным утверждением и усиленно гнал по крови адреналин. – Ты грустишь, родная? – послышался елейный воркующий голос Грасского. – Твоя звезда вошла в созвездие печали. Созвездие печали! Ну не придурок? Клара, змея, ты продаешь меня полностью свихнувшемуся, претенциозному, зациклившемуся на золоте маньяку. – Мне страшно. Я что-то не то делаю. Еще бы, Кларочка. Совсем не то – захотелось воскликнуть мне. – Я, наверное, глупая. Еще какая глупая. – Ну что ты, родная. – Все как-то не так. Эта штука в телефоне. Зачем? Мне даже неудобно перед Гошей. Кто бы мог подумать. Неудобно! Что же тут неудобного, милая, – всего-навсего стучать на родного человека. – Я же тебе все объяснил, звезда моя. Ты же не хочешь моей смерти. – Нет. А я хочу. Ох, Грасский… – Но, Славичек, Гошу чуть не убили. Он попал в больницу. Я так испугалась за него. Еще раз поклянись, что ты не имеешь к этому отношения. – Клянусь. Ага, он тебе и на Коране, и на Библии поклянется, Иуда Искариотская. – По-моему, ты врешь мне. – Ну, вру, – с неожиданной злостью воскликнул Грасский. – Но ему никакого вреда не причинили! Совершенно никакого вреда. – Так это все же ты! – Забудь, звезда моя. С ним ничего не случится. Щелчки поцелуев. Шеф поспешно выключил магнитофон. – Дальше ничего важного. Это для кого как. – Буду брать Грасского один, – мечтательно протянул я. – Он окажет мне сопротивление. При подавлении его задерживаемому будут сломаны обе ноги. И еще он упадет с полки в изоляторе временного содержания, в одиночной камере. – Твоими бы устами… Ты сначала найди на него доказательства. Он невинен, как грудное дитя, пока ты не установишь на бумаге обратное. – Установлю. Ох, мечты, мечты. Вы воздушны и хрупки. Вас так легко разнести в пыль одним взмахом стального реализма бытия. Ранним утром, часов в пять, на квартиру Грасского с неустановленного телефонного аппарата позвонил неизвестный и скрипучим голосом сообщил: – Температура в тени девятнадцать градусов. – На солнце – тридцать шесть и семь, – последовал ответ режиссера. Началось! Пароли. Явки. Джеймсбондовщина. Обожаю! Теперь не прошляпить, быть в готовности номер один. Дело начинает раскручиваться.