Он покосился на застывшую неподалёку четвёрку Светлых. Крылатая Умис, похоже, плакала, пытаясь незаметно утирать слёзы белыми перьями. Нет. Когда-то ему казалось – он пойдёт на всё, чтобы одолеть Ямерта, однако он так и не прибёг к последнему средству. А когда много-много лет спустя его заклятие вызвало Неназываемого, это был не совсем Ракот, но его слепые ярость и жажда мести. Заклятие вызова Неназываемого. Чары, которые не смог повторить даже брат Хедин. Глаза Восставшего, провалы мрака на посеревшем, утратившем цвет жизни лице, опасно сузились. Быть может, всё ещё не настолько плохо, если он сумеет сообразить… Ну, конечно! Как он мог забыть!.. Четвёртый Источник. Паразитный, нарушающий равновесие Источник под корнями нового Иггдрасиля в Асгарде Возрождённом. Как будто бы копия Урда, а на деле… – За мной, – коротко бросил он. – Вы все, и Светлые, и Тёмные! Все Древние! И все смертные, кто хочет, чтобы сущее выжило! Нам предстоит ещё один переход, на сей раз уже точно последний. Глава 2 Хедин Познавший Тьму Суть Хедина Познавшего Тьму, средоточие его сознания, медленно – а может, и быстро, здесь невозможно было сказать – скользила сквозь невероятное и непредставимое, не являвшееся ни Упорядоченным, ни Хаосом. Даже он не мог себе представить, что такое возможно, что существует нечто, где реальность не воплотилась, где и впрямь существует, как толковали в давным-давно забытом прошлом птицеглавые наставники, «пространство идей». Едва ли им было ведомо то… место, spatium, размерность, где он оказался сейчас, однако ничего лучшего сохранённая память не предлагала. Само его существование – исчезающе малой точки, закованной в Пламя Неуничтожимое, составлявшее квинтэссенцию душ, вырванных им из бездонного колодца Неназываемого – опрокидывало все и всяческие законы. В чём запечатлена его личность? Что хранит его воспоминания? Сигрлинн, его Сигрлинн, была совсем рядом. За гранью, разделившей пространства, – обманчиво тонкой, однако куда прочнее и неодолимее, чем даже барьеры Творца, коими Упорядоченное ограждено с самого момента Творения. Кокон Сигрлинн плыл сквозь незримое чёрное пламя Хаоса, пламя, что пожирало само себя и вновь возрождалось, не имея ни смысла, ни цели, кроме лишь этого бесконечного круговорота. Сработанная Дальними защита – как теперь понимал Познавший Тьму, Дальние как раз и служили скелетом отделявших Хаос пределов – пока справлялась, поддерживаемая силами и сутью самой чародейки, Истинного Мага. Хедин из своего невообразимого далёка видел эту суть с пугающей ясностью: бьющееся в тенётах Дальних Пламя Неуничтожимое, но не только оно; квинтэссенция пустоты, Великого Предела, делящего мир на лёгкое и тяжёлое, светлое и тёмное, большое и малое, спелёнывала вечное Пламя, придавала ему форму, изменяла. Три камня – это просто три камня. Но сложи их вместе, водрузи сверху четвёртый, и просто камни сделаются кучей. Добавь ещё, чтобы появился третий ряд, – и это уже груда. Разница и составляет Великий Предел. Предел не только между зримым, осязаемым, но и между понятиями, идеями, смыслами. Суть Истинного Мага – разделять смыслы. Отчего-то Познавшему Тьму стало неловко, словно он подглядывал за чужой наготой. Хотя, казалось бы, они с Си повидали друг друга во всех мыслимых формах, начиная от человеческой и заканчивая смертоносными вихрями, когда чародейка выражала свой восторг тем, что расшвыривала во все стороны ветвящиеся молнии, – а вот поди ж ты. Словно это было что-то особое, что-то запретное, обнажённое до последней крайности и предела. Нам надо возвращаться, с острой ясностью подумал он. Мой двойник сделал своё дело, он не посрамил нашего имени… «Ты думал, что можно вот так запросто вернуться в Упорядоченное? Одного Хедина не стало, заменим его другим? Как фигурку в тавлейной игре, если ей выпал нечастый жребий Перерождения? Что достаточно дунуть, плюнуть, сотворить то или иное заклятие – и всё вернётся на круги своя, словно ничего не случилось?» Глубокий, глубочайший бас раздавался беззвучно, заставляя всё вокруг болезненно содрогаться; глас, явившийся из самой глуби естества Познавшего Тьму, составлявший разом и часть самого Хедина, и вроде бы ему не принадлежавший. «Хедин Познавший Тьму отдал жизнь, восстанавливая разорванную целостность Упорядоченного. Он мучился и страдал, он прошёл через боль, и он шагнул в Смерть. В своё время твоё Поколение, Познавший, убоялось небытия, сдалось на милость Хаоса, однако так и не обрело покоя…» Разве можно окончательно уничтожить Истинного Мага? Погасить искру Пламени Неуничтожимого, что горела в каждом из них, во всех Поколениях? Ужас охватывал Хедина, потому что он уже догадывался, кому принадлежит этот жуткий глас. «Великое Пламя неуничтожимо. Даже Хаос не в силах его затушить. Поглотить и сделать своей частью – да. Но не погасить. Ибо что есть чёрный огонь Хаоса, как не оборотная сторона Пламени Неуничтожимого?! Поэтому – ты вернёшься, Хедин Познавший Тьму. Но – иначе, чем ты думал». Истинный Маг, Новый Бог, ниспровергатель Ямерта – молчал. Глас шёл не извне, это говорила часть его самого. У себя спрашивать можно и даже нужно, нельзя лишь считать это истиной в последней инстанции. Но, если Истинные Маги не исчезают, значит, не исчез и тот Хедин, что собой пробил разделившие Упорядоченное барьеры? «Истинный Маг может быть только один. Тот Хедин знал, что его жертва последняя и необратимая. Его сознание погасло навсегда, взломав возведённые преграды. И ты, изначальный Хедин, прошедший бездной Неназываемого, должен отыскать свои собственные пути». Тишина и пустота. Глас умолк, а Познавший Тьму, ощущая почти непереносимую боль от возникшего разрыва в себе самом, потянулся всем, что у него было, к Сигрлинн. Через серую грань сущего, через огонь Хаоса, через кристаллическую скорлупу Дальних – к самой её сути. Он раздваивался, растраивался, он был разом во множестве мест. Он вновь стоял на дороге, где впервые осознал себя, уже имея тело; вновь перешагивал через порог их обиталища, где юное Поколение постигало мудрость уходящих птицеглавых наставников; его взгляд вновь находил Сигрлинн; он вновь видел исполинский Столп Титанов и Замок Всех Древних на его вершине; память Истинного Мага хранит абсолютно всё, даже и то, что ему хотелось бы забыть. Однако такая память – сама по себе оружие. Пространство Идей, недоступное материальному, может оказаться в досягаемости идеального. Он ощущал, что кокон Сигрлинн пришёл в движение, что Великий Предел – черта, где нет ни пустоты, ни наполненности – сотворяется там, в Хаосе, среди чёрного пламени, медленно, но верно направляя раковину Дальних туда, где лежали пределы Упорядоченного. Она должна вернуться. Хотя бы она. Познавший Тьму прислушался к себе, но гулкий и низкий бас безмолвствовал. Хаос по ту сторону грани разделялся, его рассекало той самой границей, что есть Истинный Маг; «светлое и лёгкое вверх, а тёмное да тяжёлое вниз пошло». Чёрное пламя вскипело, волны разупорядочивания устремились со всех сторон; Познавший Тьму знал, что сущность его не способна проникнуть за барьер, она может лишь спроецировать себя, своё предназначение. Так, вдвоём, они заскользили – вдоль непреодолимой грани; Хедин ощущал приближение Упорядоченного, тех самых «пределов Творца». Ему самому приходилось прокладывать дорогу кокону, а сознание предательски мутилось – даже искре Пламени Неуничтожимого нелегко оставаться собой в этой чуждом пространстве, где ничто ни от чего не надо отделять. Для великого Предела здесь просто нет работы. Заметила ли его Сигрлинн? Поняла ли, что с ней происходит? Суть её билась в тесной скорлупе Дальних, не находя выхода. Она словно обезумела, однако Истинные Маги не умеют терять рассудок. Даже ушедшее на Брандей Поколение действовало, прекрасно сознавая, что в этом его единственное спасение от развоплощения. Глупцы, подумал Хедин. Заплатили страшную цену. Теперь-то понятно, отчего тому же Ямерту участь «потрудиться мелким лесным духом на благо всего Упорядоченного» не казалась чем-то ужасным. Солнечноликий бог, похоже, знал – или догадывался – о существовании того измерения, в котором очутился Хедин. Так, вдвоём, они и доплыли до того места, где кокон, дрогнув, начал сливаться с исполинской, уходящей в бесконечность стеной – границей-пределом Упорядоченного. Познавший Тьму видел всё это, находясь разом и тут, и там – но в то же время и нигде. Он с лёгкостью преодолел отпорный барьер, даже не заметив, – в его пространстве никаких преград не существовало. Он был в Упорядоченном, и разом не был. Скользил по изнанке всех вещей, видя и воспринимая, но не ощущая привычных потоков силы и не в состоянии принять какую бы то ни было форму. «Одного Хедина не стало, заменим его другим?» Подобно фигурке в тавлейной игре, которой выпал жребий перерождения? Да, такое случалось нечасто. Но – случалось. …В хединских тавлеях множество фигур и фигурок. Сильных и слабых, «прислуг за всё» и могущих только одно. В той партии он, Познавший Тьму, играл сам с собой, потому что Ракоту в очередной раз наскучило Обетованное, и Владыка Мрака опять шатался где-то по неустроенным мирам, а Сигрлинн эта забава никогда особенно не нравилась – чародейка предпочитала общество цветочных фей, с не очень понятной Хедину самозабвенностью помогая им украшать Обетованное, и без того прекрасное. Тавлейных наборов у Познавшего Тьму имелось множество. Иные он и вовсе старался не доставать, потому что фигурки там были анимированы сложными комплексами заклятий и казались пугающе живыми. Нет, в тот раз он играл старым, грубоватым, потёртым комплектом, вырезанным из кости неведомых чудищ. Всего по два десятка фигур с каждой стороны. И одна из Летучих Ведьм прорвалась очень глубоко в тыл противоположной стороны. Она стояла на границе, держа под ударом и устроенных за баррикадами стрелков, и орду крылатых созданий, потому что у неё уже три хода копилась сила на отличное заклятие Воздушной Сети; Познавший Тьму задумался, ибо получилось так поистине случайно – он не поддавался, хотя и играл сам с собой, не отдавал победу заранее «алым» или «белым». Он сделал, что мог, чтобы отразить угрозу, что создал себе сам; направил к Летучей Ведьме кентавров, а группа огров и троллей-чародеев, напротив, не двигалась, собирая силы для контрзаклинания, однако тут Ведьме выпало Превращение. Это случается редко, но всё же случается. И у него, Познавшего Тьму, игравшего в уюте и покое собственного дома, возведённого для него подмастерьями (дворцом Ямерта он не пользовался), вдруг мороз прошёл по коже. За рядами воинства «белых» стоял в одиночестве Маг Пространства, как странно именовалась эта фигурка. Могущественный, но только пока не движется; а, чтобы сразить Летучую Ведьму «алых», ему требовалось сделать ход. Как только он его сделает – окажется под угрозой Роя Скорпидов, существ слабых, только и годных, что на один удар; это не поражение, само собой, Ведьма грозила «белым» большими неприятностями, но… Но отчего-то Познавший Тьму не мог ни двинуть своего Мага, ни начать преображение в иную фигуру той же Ведьмы. Не мог, и всё тут. Казалось, тронь любую из фигурок, и весь мир игрового поля – ненастоящий, но всё-таки мир! – рассыплется, исчезнет, а вместе с ним и мир вокруг. Познавший Тьму долго смотрел на Мага и Ведьму. Маг являл собой седобородого старца с вычурным посохом; ведьма, несмотря на простоту резьбы, застыла в соблазнительной позе. Новый Бог поколебался ещё немного, а потом решительно взял обе тавлеи, снял с поля, поставил рядышком на полке у рабочего стола – так, чтобы смотрели сквозь окно на красоту садов Обетованного. И никогда больше этим набором не играл. И сейчас, в небытии Не-Сущего, он словно вновь ставил рядом эти две фигурки. Маг Пространств и Летучая Ведьма. Всегда вместе, всегда в противоборстве.