– Что? – изогнул бровь поверенный. – Мое некромантское прошлое? Чистая. – Почему ты не сказал мне? Ян неожиданно подался вперед и обхватил теплыми руками мои ладони. – А это что-то изменило бы? – проникновенно поинтересовался он. Сейчас я отчетливо разглядела в мистере Хидсе черты истинного некроманта. И цепкий, заледеневший взгляд серых глаз, которые, казалось, заполнены туманом. И довольно острые черты лица, губы, превратившиеся в две тонкие ниточки. И как я сразу не разглядела в нем типичного представителя древней касты служителей смерти? Да по одной седине можно было бы догадаться. Как известно, лишь некроманты седеют в столь юном возрасте, по понятным всем причинам. Им приходится работать не только с призраками, но и с вполне реальными чудовищами, в которых после смерти могут превратиться колдуны или ведьмы. – Нет, но мне хотелось бы знать это, – тихо ответила я. – Как и то, что ты делаешь в Меренске. – Вернулся год назад. Работаю, как видишь. – Ты понял мой вопрос, – уже более настойчиво произнесла я, раздражаясь из-за того, что получила не тот ответ, которого ожидала. – Почему я не в Глонвуде, не на службе у императора? Все просто, Катарина: у меня нет магии. Больше нет. Я замерла, пораженная услышанным. Нет, Ян не может быть преступником! Этого просто не может быть! Хотя если смотреть на факты, не отвлекаясь на личные чувства и симпатии, очевидно, что подобной магии лишают только преступников. Неужели он совершил нечто такое, отчего император лично «выпил» его силу некроманта? Император – единственный маг на Диосте, который может поглощать магию других. Ходят слухи, что его магия сродни силе чудовищ-дивалов, потому что именно они обладали подобными способностями. Однако после вмешательства дивалов маги умирали, а император может «выпить» магию, но при этом человек останется жив и здоров. Более того, если в маге смешаны несколько направлений дара, он может лишить лишь одного, оставив нетронутым второй. А что еще более примечательно, император может не только отнять магию, но и вернуть ее. Конечно, он не в состоянии наделить силой того, в ком она не заложена от природы, но вернуть то, что отнял, вполне способен. Ян сильнее сжал мои пальцы, и я снова посмотрела на него, вынырнув из омута раздумий. – Что ты натворил? – Ничего особенного, невинная шутка, – пожал плечами он. – Подняли с приятелем одно из кладбищ в пределах Глонвуда и устроили парад скелетов на главной улице, по пьяни, естественно. Кажется, был какой-то праздник. Я почти сразу вспомнила тот день. Был праздник середины лета, традиционные гуляния охватили весь Глонвуд. Народу море, как местных, так и приезжих. Помнится, выступали уличные артисты и даже было торжественное шествие императорской гвардии. Вот как раз оно запомнилось мне, как и всем присутствовавшим там, больше всего. Колонна гвардейцев шагала, чеканя шаг под восторженные возгласы горожан, и тут откуда ни возьмись на главную улицу вышла бесконечная череда скелетов разной степени потрепанности. Они гордо шествовали за перепуганными до смерти гвардейцами, звучно брякая костями. Гвардейцы показали себя не с лучшей стороны, начав разбегаться и паниковать. Зомби не были настроены на расправу с мирным населением, даже их пустые глазницы светились зелеными, а не красными огнями, но доблестная гвардия настолько прониклась устрашающим видом скелетов, что разбежалась кто куда. Чем все закончилось, я так и не узнала, потому что Джейми утащил меня в ближайшую чайную, где мы и пересидели торжественное шествие скелетов. Паника на улицах Глонвуда в тот день была знатная. Неудивительно, что император был вне себя. Однако не думаю, что именно этот проступок разгневал его до такой степени. Нужны более серьезные основания, чтобы забрать дар, тем более у некроманта. Их всего-то раз-два и обчелся, стал бы император из-за подобной шалости лишаться сразу двоих? Сильно сомневаюсь. – Только это? – осторожно уточнила я. Ян хмыкнул и смущенно опустил голову, видимо осознав, что я намерена узнать всю правду. Если честно, мне очень хотелось, чтобы он ответил «да», сказал, что провинился лишь в этом, но я уже понимала, что этого не случится. – Ну потом нас с Арком, моим коллегой и собутыльником, забрали гвардейцы и притащили во дворец на беседу с императором. Когда он оценил всю плачевность нашего состояния, то велел проспаться, а мы были пьяны… – Ян замолчал, его взгляд блуждал поверх моей головы. – И? – нетерпеливо спросила я. – И, в общем, мы подняли императорский склеп, – припечатал он и отвернулся к окну. Я ахнула, оценив всю масштабность этой глупейшей выходки. – Думаю, не нужно объяснять, как зол был император, когда ночью повстречал во дворце свою покойную бабулю, настойчиво пристававшую к внучку с объятиями? – Нет, – все еще шокированно прошептала я. – Но это же дворец! Там множество защитных чар! – Которые накладывали мы, – весело сообщил поверенный. – Я не горжусь этой частью своей жизни и не планировал посвящать в нее тебя, – зачем-то пояснил он. Это было немыслимо! Теперь я понимала императора. Наверняка он был не просто зол, а разъярен, и Яну с его приятелем еще повезло остаться в живых. У меня в голове не укладывался образ Яна Хидса как пьяницы и разгильдяя. Для меня Ян был надежным и сильным, и я никак не могла поверить, что он мог сделать подобное. Тем более что некроманты, как правило, обладают довольно скверным нравом и им присуща строгость. Хотя, может быть, это и есть воспетый в легендах черный юмор магов смерти? Но я все равно не могла понять: как Яну пришло в голову устроить такое? Собственно, последний вопрос я и озвучила, с долей уважения глядя на него. – Я был расстроен и пьян, мой друг не расстроен, но тоже в изрядном подпитии. А как это пришло нам в голову, уже не важно. Важно лишь то, что император, когда узнал, кто виновники этого балагана, страшно разгневался и лишил нас некромантии, обоих разом. Теперь я весьма слабенький стихийник, и только. Я смотрела в льдисто-серые глаза Яна и никак не могла понять, что послужило причиной. Что могло толкнуть некроманта – представителя одной из ценнейших на Диосте каст магов – на подобный поступок? У них ведь есть все: они живут во дворце или в роскошных особняках неподалеку, получают огромнейшее жалованье и пользуются уважением всего двора. Пожалуй, только простой народ – крестьяне да фермеры – к некромантам относятся неважно, скорее всего, просто боятся. Сомневаюсь, что Ян не понимал, чего может лишиться. – Что случилось, Ян? – мягко спросила я, положив свои ладони поверх его. Некоторое время он гладил мою руку, задумчиво глядя в одну точку. Словно размышлял, стоит ли говорить. Я даже решила было, что ответа не последует. – Бывают такие дни, Катарина… дни, которые меняют все. – У тебя просто был плохой день? Ян странно улыбнулся и наконец-то посмотрел мне в глаза. – Я расскажу тебе одну историю. Жили-были в Меренске два друга. Дружили с самого детства, даже называли друг друга братьями. Вместе учились в академии магии в Глонвуде, после оба начали весьма успешно строить карьеру. И все было замечательно, пока один из них не влюбился. Ян крепко сжал мою руку. Я уже понимала, что он рассказывает мне про себя. Это была его история – и судя по всему, не очень приятная. – Любовь – прекрасное чувство. – Ян наклонился и легко коснулся губами моей руки. – Но когда ты точно знаешь, что возлюбленная твоего названого брата неверна ему и его состояние интересует ее куда больше, чем он сам, становится тошно. Еще хуже, когда твой друг – казалось бы, умный человек и отличный следователь, – искренне верит в святость своей возлюбленной. Почему-то вспомнилась история с невестой мистера Уотсона, которую Ян увел у него. Теперь тошно стало и мне, а еще появилась вполне логичная догадка: – Твой друг – Денери Уотсон? Произнести это вслух мне удалось с трудом, слишком уж невероятным казался такой поворот событий. Но, памятуя о словах Эмиля Хидса о дружбе, разрушенной по вине женщины, и натянутых отношениях Яна и мистера Уотсона, я рискнула предположить подобное. Это могло бы объяснить многое. – Денери влюбился в Юлу без памяти, – не обратив внимания на вопрос, продолжил Ян. – Он боготворил ее, потакал во всем, был цепным псом у ее ног. И мой друг, бывший друг, никак не хотел замечать очевидного – Юла крутила доброй половиной мужчин Меренска. К тому же несколько раз я встречал ее в Глонвуде в сопровождении новых кавалеров. Я пытался поговорить с Денери, но он не верил, не хотел верить или просто не хотел признавать. Лучший следователь Меренска позволял какой-то девчонке водить себя за нос! Можно ли допустить, чтобы твой брат связал жизнь с подобной женщиной? – Не знаю, – растерянно ответила я, не особо вникая в суть вопроса. Мне хотелось услышать, что же было дальше. – Вот и я не знал. Мы стали ссориться. Ругаться из-за женщины. Чего я только не делал! Предоставлял Денери магоснимки, даже привел мужчину, которого Юла ободрала как липку, а потом втоптала в грязь, но он не слушал меня. Эта плутовка словно околдовала его. Он сделал ей предложение спустя месяц после знакомства. Подарил фамильные бриллианты и предложил переехать в его дом. От переезда Юла отказалась, должно быть понимая, что тогда не сможет вести привычный образ жизни, а вот предложение приняла охотно, как и фамильные драгоценности. Я думал, что, став невестой, она успокоится, потому что отговаривать Денери было совершенно бесполезно. Но ничего не изменилось. Человек, которого я нанял следить за ней, все еще докладывал об изменах. А самое противное, Катарина, что при каждом моем визите в дом Денери, стоило нам с ней остаться наедине, она начинала откровенно флиртовать. Более того, она не просто флиртовала, но и говорила гадости о Денери. Наверняка девчонка поняла, что не хочет замуж за следователя, пусть и старшего, и решила за мой счет уехать из Меренска. К слову, Юла была крайне болтлива и неосторожна в словах. Вот в один из таких визитов у меня и появилась бредовая идея. – Ты решил наглядно продемонстрировать ее распутное поведение мистеру Уотсону? – спросила я, уже, кажется, поняв, к чему клонит Ян. – Почти. Я совершил, пожалуй, самый глупый поступок в своей жизни. – Ян быстро посмотрел на меня. – Нет, между мной и Юлой ничего не было, только один поцелуй, во время которого я меньше всего думал о нежностях, – поспешно заверил он, видимо разглядев ревность в моем взгляде. – Просто я пригласил ее к себе на обед, позвал и Денери, но он должен был прийти немного позже. Как я и думал, Юла не сказала жениху, куда идет. Да и пришла она, как говорится, во всеоружии, разве что чемодан с собой не притащила. Денери подоспел как раз к тому моменту, когда его невеста повисла на мне, требуя поцелуя. Ян замолчал, и я тоже не могла найти слов. С одной стороны, я понимала его. Понимала его желание поддержать друга, не дать ему совершить ошибку. Но с другой… Что, если он и не ошибался вовсе? Что, если эта Юла и была той самой его единственной любовью? Сильно сомневаюсь, что в столь небольшом городке, как Меренск, можно скрыть свои многочисленные любовные похождения, тем более скрыть от старшего следователя. Казалось, мистер Уотсон и так все знал. А если знал и все равно любил ее, стоило ли разлучать их? – И вот тогда он наконец поверил. Катарина, ты не представляешь, как я был рад! Он поверил, впервые поверил, увидел ее истинное лицо, – продолжил Ян. – Конечно, он после этого порвал с Юлой, но и со мной заодно. – Но если между вами не было близости, неужели она не попыталась оправдаться? – Пыталась. Но Денери как с цепи сорвался. Для него это было двойное, самое страшное предательство – любимой и лучшего друга. – А ты сам не пытался объяснить ему, что это все фарс и ты затеял это специально? – Нет, – покачал головой Ян, – пусть уж лучше мы перестанем быть друзьями, чем я позволю ему сломать себе жизнь. Я промолчала. Как ни старалась, не могла одобрить его поступок. – Осуждаешь? – иронично поинтересовался он. – Нет, – пожала плечами я, – просто считаю, что иногда человеку нужно позволить совершить ошибку. Думаю, они все равно расстались бы с этой Юлой – ты ведь сам сказал, что она уже не очень-то хотела замуж. Он бы пострадал, попереживал, но не винил бы никого. Как ни странно, Ян кивнул, не став уверять меня в обратном. – Я согласен, что поступил как дурак. В конце концов, я мог нанять какого-нибудь молодого повесу, чтобы открыть Денери глаза и ускорить процесс их разрыва. Так я сохранил бы друга. Но сделанного не изменишь. Мне же, в отличие от Яна, казалось, что мистер Уотсон отреагировал так остро именно потому, что в связи с его любимой был замечен друг. Кто знает, возможно, застань он ее с другим, вполне мог бы простить. А еще я неожиданно поймала себя на мысли, что мне жаль следователя. Искренне, по-человечески жаль. – Это было в тот день? – спросила я, чтобы отвлечь и себя, и Яна от дурных мыслей. – О нет, в тот день я узнал, что Юла была беременна! Я в который раз сегодня охнула. – Выходит, ты разлучил друга с его беременной невестой? – В тот день я думал именно так, – невесть чему усмехнулся Ян, – отсюда и попойка. Теперь я, кажется, понимала. Не до конца, но понимала, почему в тот день у Яна Хидса «снесло крышу». Он и так сделал больно другу и себе, а тут выходит, что еще и ребенка оставил без отца. – Что стало с ребенком? Мой голос дрогнул, пожалуй, впервые за многие годы. Воображение тут же нарисовало Яна, убивающего бедную беременную Юлу, чтобы Денери никогда не узнал про свое дитя. – Хвала Безликой, с ребенком все хорошо, и он оказался не сыном Денери Уотсона. Я выдохнула. Словно камень с души свалился. И почему, спрашивается, я так переживаю, ведь меня эта история никак не касается. – Конечно, уверились мы в этом только после того, как ребенок родился, а до этого мне пришлось пережить множество кошмарных ночей, полных самобичевания. Потом Юла вышла замуж за представителя одного знатного рода, пьяницу и картежника, и взял он ее именно потому, что родила она ему сына. Причем забеременела еще будучи в отношениях с Денери. Первое время даже пыталась убедить его, что ребенок – их общий.