Арингил давно заметил, что Агнесса, при всей своей сообразительности и уме, была девушкой простодушной, порывистой и на шаг вперед не думала. Для нее всегда все было просто. Только потом, наступив на свои грабли, она понимала, что совершила ошибку. Сильно расстраивалась, но при этом, как самая настоящая женщина, обвиняла всегда в своих промахах других. Виноваты были все. Подопечный – он тупой. Судьба, что дала его ей. И несправедливость в жизни, которая обходит удачей ее, самую совершенную из тифлингов. Но Арингил, как все ангелы земли, старался быть терпеливым. Он понимал, что совершенен только Творец, у всех остальных есть недостатки. Он молча, исподлобья изучал девушку, пытаясь скрыть раздражение и насмешку в своих глазах. Она менялась и все больше становилась похожа на человека. Что именно в ней происходило, он объяснить не мог, это было на уровне чувств или подсознания. Сглаживались какие-то черты ее лица, темная кожа становилась светлее, или ему это казалось. Арингил не мог врать самому себе, девушка ему определенно нравилась. Он любовался ею, хотя временами, как умудренный жизнью отец, хотел взять ремень из кожаных брюк, что принесла с собой криминальный авторитет баба Крыстя, и выпороть ее. Вот как сейчас. Неужели она еще не поняла, какую опасность представляет для них Артам? Он действительно был человеком без каких-либо моральных принципов. Такой типичный шалтай-болтай, все интересы которого сводились к тому, чтобы напиться или, как говорила Агнесса, нажраться и потрахаться. И в любой момент, владея телом, мог натворить бед. Но также хорошо понимал, что его мечты таким образом вразумить тифлинга недостижимы. Поэтому он призвал на помощь все свое терпение и поблагодарил Бога, что та не стала внушать эти глупые мысли человеку. – Агнесса. Дорогая! – сделал ход конем Арингил и этим словом вызвал неподдельный интерес у девушки. Та моментально обернулась и перестала ходить по плечу вперед-назад. Она с удивлением и нескрываемой радостью в черных глазах уставилась на ангела. «Опять он в своем балахоне», – пришла ей на ум не к месту мысль, и она поморщилась. Арингил был неискушен в общении с девушками, в женской логике не разбирался и с обидой отреагировал на ее ухмылку. Он принял ее на свой счет из-за слова «дорогая» и мысленно обругал себя. Идиот! Решил смягчить свои слова. Видно же, что это слово ей не нравится, она смеется над ним. – Ты дура! – выпалил он неожиданно то, что думал, и, поняв, что не удержался, вытаращил глаза, до боли прикусив язык. Ну что на него нашло! Хотел же по-хорошему. – Нет-нет, я хотел не то сказать! Я оговорился! – начал он извиняться. – Прости!.. Но, к его ужасу, все старания ангела сгладить впечатление от неосторожно выскочившей фразы не возымели успеха. – Что-о-о? – переспросила пораженная его словами тифлинг. – Как ты меня назвал? «Ду-ура-а»! – Она не слушала его извинений. Этот непонятный, из другого мира, женоподобный субъект в платье, который даже не курит, посмел ее оскорбить. Да что он себе возомнил?! Думает, что он самый умный здесь? Нагло вторгся в ее жизнь! Разрушил ее будущее. Лишил возможности создать нормальную семью с благоволения Хранителя! Все эти мысли пронеслись галопом в ее голове, пока она набирала в грудь воздух, чтобы дать ему отповедь. Скотина! Так-то он ее отблагодарил за все? Но вместо слов у нее потекли слезы, и она разревелась. – А-а-а! Баба! Он меня обижааает! – И тут же в их окружении возникла красивая женщина в черном облегающем платье. Он дымила сигаретой и с интересом уставилась на растерянного ангела. – Уже поссорились? – поинтересовалась она, хотя прекрасно понимала причины слез внучки. – Да я это… Неправильно высказался, – оправдывался расстроенный ангел. – Агнесса – она умница, только иногда спешит говорить. Вот… – Он замолчал, не зная, что сказать еще, и посмотрел испуганно на рыдающую девушку. – О-он назвал меня-а ду-у-урой! – рыдая, поведала о причинах своих слез Агнесса и уткнулась в грудь бабы. Прожив бурную жизнь, став воровкой в законе на женской каторге, баба Крыстя умела разруливать любые житейские ситуации. – Тебе повезло, детка! – поглаживая по голове внучку, произнесла она и глубоко затянулась сигаретой, задержала дыхание и с насаждением выпустила дым. Удивленная ее словами Агнесса даже перестала плакать. – Это почему? – спросила она. – У тебя есть настоящий мужчина, а не сопля, размазанная по лицу, как твой отец. Твой мужчина – грубый и сильный самец. Ты чувствуешь, как от него прет гормонами? Агнесса зашмыгала носом, пытаясь уловить запах Арингила, и, не почувствовав запаха его гормонов, отрицательно покачала головой. – Нет, только дым от сигареты, – отозвалась она, вытирая мокрый нос рукавом платья. Увидев это, женщина подала ей платок. А донельзя растерянный Арингил отошел на всякий случай подальше, обнюхивая свои подмышки. – У него, – глядя мечтательно на ангела, продолжила баба, – только один недостаток. – Она помолчала, давая возможность внучке вникнуть в ее слова. Та услышала и оторвалась от груди бабушки, уже с явным любопытством посмотрела на ангела, выискивая этот самый единственный недостаток. Слезы уже высохли, и она спросила: – Какой? – От него не прет козлом, дорогуша. Ах, если бы ты знала! Как бывает приятен этот горький аромат мужчины! – Она закатила глаза и, втянув носом, покачала головой. От этих слов у Арингила мгновенно выскочили глаза на лоб. Пахнуть козлом, как бесы! Этого счастья он не хотел. Те пованивали еще серой, и по этим запахам всегда можно было почувствовать присутствие искусителя. – Вот еще чего не хватало! – Агнесса возмущенно высвободилась из объятий бабы и недовольно продолжила: – Я нисколько не хочу, чтобы Арингил вонял козлом, как наши мужики, он у меня другой. – Она с гордостью и вызовом посмотрела на бабушку. Та только пожала плечами. – Как знаешь! Я не навязываю тебе своих вкусов. Из-за чего ссора? – перевела она разговор на другую тему. Агнесса, забыв уже о своих обидах, что говорило об ее легком и покладистом характере, стала рассказывать о своих предложениях. Выслушав ее, баба Крыстя снисходительно улыбнулась. – Ты не права, девочка. Артам – слабак и трус, он может вас всех подставить в любой момент. Рассказывать ему об амулете Мазандаров – очень нехорошая идея. – Она посмотрела с уважением на ангела. – Что говорит еще раз в пользу твоего жениха. Ангел услышав слово «жених», дернулся и зачесался. Старая интриганка знала, как повести дело сватовства, и в создавшихся обстоятельствах парень не посмеет отказаться от этого звания. Она с улыбкой смотрела на дерганье Арингила, тот шевелил руками, не зная, куда их деть, и топтался в полной беспомощности. Агнесса, услышав про жениха, успокоилась окончательно. – А как быть? – спросила она бабушку. – А это ты спроси у своего жениха! – ответила женщина, хищно глядя на мрачного ангела. Агнесса, хорошо зная характер своей наставницы, взъярилась: – Баба, убери свои… блудливые глаза от Арингила! – Сейчас она стала похожа на взъерошенную кошку. – Иначе я их выцарапаю. – Все, все, голубки, ухожу, – томно рассмеялась почетный член большинства борделей в королевстве. Правда, в прошлом. Артем обратил взор на бесплодные попытки гремлуна утвердиться в вертикальной позиции, но тот был контужен и морально раздавлен, поэтому потерял ориентацию в пространстве. Шатался, падал и хватался руками за воздух. Наконец ему удалось занять более-менее устойчивую позу. Он сфокусировал взгляд на предмете перед глазами и увидел большой кусок пирога. Его руки сами потянулись к вожделенному кусочку, схватили, и минуту Артем слышал непрерывное чавканье и периодические отрыжки. Облизав пальцы, он посмотрел на человека. – Ты хотел меня утопить? – запоздало спросил он болезненным тихим голоском. Видно было, что к Сваду вернулась способность мыслить. Артем помолчал, размышляя над природой гремлунов. Он никогда не видел, чтобы тот мылся или, на худой конец, помыл руки, и при этом не страдал расстройствами желудка. Словно был сделан из стали. Вот и сейчас он облизал руки, вымазанные в пироге с прилипшем песком. «Может, ему все равно, что жрать», – подумал Артем. – Не говори глупости, – словно прочитал его мысли Сунь Вач Джин, – мы едим нормальную пищу и гремлунов, как этот человек, не жрем, – ткнул он пальцем вслед уходящему зомби, спина которого была уже почти не видна из-за расстояния. – Вот зачем ты меня полоскал в воде, как тряпку? – не отставал он от Артема. – Тебе стало скучно, и ты решил позабавиться за счет того, кто считает тебя своим другом? Артем с любопытством поглядел на Свада. Тот заговорил необычно. Назвал его другом, не стал пускаться в словесные оскорбления и становиться в позу обиженного с высоко задранными ноздрями. – Нет, дружище, я просто тебя отмыл от крови. Ты был грязен и вонял. – Да какая там грязь! – не унимался Свад. – Подумаешь, кровь. Она бы высохла и сама отпала. Не мог недельку подождать. Там почесал, здесь почесал, – показал малыш, где он будет чесать, – и все бы отпало. Артем усмехнулся. – Вы что, никогда не моетесь? – А зачем? – удивился гремлун в ответ. – Мы всегда создаем проекцию чистоты, и нам этого хватает. А ты сразу в воду меня засунул, – осуждающе покачал он головой, желая всем своим видом показать глубину неразумности человека. Но тот лишь скептически хмыкнул: – Проекция чистоты. У вас что, воды нет в вашем мире? Все такие замарашки, как ты? – Не оскорбляй мой народ, – поднялся гремлун, пылая возмущением. Какой-то жалкий человек из заштатного мира посмел судить о великих творцах вселенной! Он надулся от важности и приготовился произнести речь о героях его расы и их подвигах. Он выставил ножку вперед, вытянул руку и был небрежно схвачен человеком за шиворот, затем также без всякого почтения засунут в сумку, причем вниз головой. Он долго и озверело ворочался, принимая удобное положение, и наконец вылез из сумки, показав одну голову без своей шестеренки. Его глаза были полны бешенства. Еще никто не смел так бесцеремонно обращаться с великим мастером проклятий. – Я твою жизненную синусоиду на ноль сотру. Все твои кривые константы выпрямлю в прямые! – начал он изрыгать самые гнусные и мерзкие ругательства своего мира. Но в ответ услышал такое, что тут же заткнулся и спрятался в сумку. – Заглохни! А то пасть порву и моргалы выколю, – не задумываясь ответил Артем и увидел, что его угроза подействовала моментально. Голова гремлуна с торчащими во все стороны волосами исчезла. «Какой ужас! – подумал перепуганный малыш, забившись на дно сумки. – Я попал в компанию самого настоящего маньяка-убийцы». Он проследил последовательность слов человека, перевел на язык математики и ужаснулся чудовищности его угроз. На языке его народа это звучало бы так: «Нарушу флуктуацию констант твоего биополя и отключу от электромагнитного излучения длиной волны 540–555 нанометров в зеленом диапазоне». Как же скверно может ругаться этот человек! – по-настоящему испугался гремлун. Артем поправил сумку и направился в сторону, противоположную той, куда ушел ходячий мертвец. Путь его лежал к парому на переправе и дальше в городок с неизвестным названием. Новый мир, полная свобода на две недели – это почти отпуск, но все это почему-то не радовало Артема. Мир был жесток и коварен, полон опасностей и предательства, а свобода его сейчас скорее обременяла, чем давала ощущение радости и покоя. – Артам? – позвал напарника землянин. – Отзовись, дело есть. – Говори, – раздался раздраженный голос. По всему было видно, что Артам пребывал не в настроении и общаться желанием не горел. – Артам, где находится город Арагс? Тот помолчал и задал свой вопрос: – А тебе зачем? – За тем, что мне туда надо добраться. У нас с тобой две седмицы свободного времени, и меня туда пригласили в гости, – не моргнув глазом, соврал Артем. Он по здравом размышлении уже понял, что доверять мог только себе, и не собирался раскрывать свою тайну ненадежному напарнику. – Этот город находится вниз по реке Сом, столица провинции Арагса. Иди вверх по течению, переправляйся на ту сторону и садись на корабль. Если деньги есть, – добавил Артам. – Дело еще в том, Артам, что я не знаю вашей страны – где какие города, поселки, реки, – и это может показаться странным. Вызвать подозрение, – не отставал от него Артем. – Не покажется, – сухо ответил тот. – Здесь мало кто знает географию королевства. Крестьянские дети живут в своем ландстархате и больше ничего не знают. – Он замолчал, игнорируя дальнейшие расспросы землянина. Артем выругался и прошипел сквозь зубы, сдерживая рвущееся раздражение: – Хотя бы сказал, что такое ландстархат. – Провинция, – отозвался Артам. За размышлениями Артем не заметил, как отшагал три километра и приблизился к парому, перевозившему путешественников на другой берег. Представлял он собой большую плоскодонную баржу с двадцатью гребцами, как на галере. На пароме стояли две телеги, груженные товаром. Сидели люди на грубо сколоченных лавках. Подойдя к бородатому огромному мужику, периодически покрикивающему: – Подходи! Паром скоро оправляется! – вежливо осведомился: – Уважаемый, сколько стоит проезд? Мужик мельком окинул взглядом парня, оценил его рваный наряд с пятнами и с усмешкой, скрытой в бороде, ответил: – С тебя пять медяков, парень. Артем покопался в карманах жилетки, нашел монету в пять драхм и протянул бородачу. – Проходи, не закрывай проход, – прикрикнул тот, мгновенно выхватив плату из рук парня. Артем не стал ждать, когда на него прикрикнут еще раз, и прошел на борт парома. Уселся на лавку и стал осматриваться. В основном с ним ехали мелкие торговцы и торговки, скорее всего из ближайших деревень. Кто с чем. Кто с баулами и корзинами, кто с тележками, доверху заваленными овощами, зеленью и всякой снедью.