Ризбар огляделся, стараясь заметить хотя бы силуэт своей любимой. Но ничего рассмотреть не мог. Часть стены заросла диким виноградом, и только там по его предположению могла сейчас находиться Клавдия. Там была небольшая беседка, увитая зелеными ветвями, создающими днем тень и уют. Но сейчас она была для испуганного мальчика жилищем дракона и пауков. Юноша позвал девушку. – Клавдия! Вы здесь? – позвал он, стараясь разглядеть в темноте силуэт девочки. Из беседки выглянула тень и помахала ему рукой. Мальчик обрадованно поспешил на зов. Он вошел в беседку и отвел рукой ветку лозы, перекрывающей ему проход. Затем сильные руки подхватили его. Он испуганно вскрикнул и тут же потерял опору под ногами. А следом он ощутил, что летит вниз. Он хотел закричать, но не успел. Его тело плашмя ударилось о каменную мостовую. Мгновенная дикая боль пронзила все тело, и мальчик умер. Солнце еще не взошло, но вот-вот скоро должно было подняться над горизонтом. Просыпались птицы, стряхивая с себя ночное оцепенение, сонные поварята спешили на работу. Им первыми нужно было прийти на кухню, натаскать воды, растопить печи, ощипать кур и гусей и приступить к чистке овощей. Они осторожно обошли тело лежащего человека, наполовину скрытое темнотой, и удалились. Они давно привыкли не лезть не в свои дела. Придут старшие и разберутся. – Пончо, отстань! Охолони! Не распускай свои руки, – посмеиваясь, отбивалась кухарка от рук мужчины, который шел следом и пытался залезть женщине под юбку. – Отстань, беспутный! – смеялась женщина на настойчивые попытки ухажера. Но мужчина обхватил ее руками и прижал к стене башни. – Отстань, ненормальный, – уже не мешая рукам лазить по ее телу, прошептала женщина. Она громко и часто дышала, прижатая горячим большим телом к остывшему камню. Она почувствовала, как задирают ее юбку, как жадные руки обхватили ее груди, и ощутила, как в нее вошли. Она застонала и закрыла глаза. Через пару охов она открыла их и увидела тело сына хозяина, лежащее на камнях. Первый несмелый лучик солнца проник над стеной и осветил голову с лужей запекшейся крови, и женщина, оттолкнув любовника, отчаянно закричала. Ландстарх с сухими глазами, не в силах поверить в случившееся, смотрел на безжизненное тело сына. «Как такое могло произойти? – спрашивал он себя уже который раз подряд. – Зачем он полез на самый верх башни ночью? Почему он был так неосторожен и сорвался со стены? Что скажет жена, когда вернется от родителей и узнает, что сына больше нет?..» Рядом с Гиндстаром ла Коше топтался придворный медик, не решаясь прервать молчание ландстарха. Вскоре тот заметил его и то, что он хочет ему что-то сообщить. – Что, Доминик? – сухим голосом спросил он своего личного мага-целителя. – Мой господин, вот это мы нашли в его вещах. Лекарь протянул смятую записку. Ландстарх развернул ее и прочитал. Он не отрывался от нее минуты три, читая и перечитывая. Наконец, когда он поднял глаза, его взгляд был подобен взгляду безумца. – Где она? Где эта гадина, что я пригрел на своей груди? Маг стал отступать и заикаясь пролепетал: – Простите риньер, я не понимаю, о ком вы? – Все хорошо знали, какой крутой нрав был у наместника. Он безжалостно порол крестьян. Жестоко собирал подати и тех, кто не мог заплатить, продавал в рабство. Своих слуг, если был не в духе, мог забить насмерть за малейшую провинность, и попасть ему под горячую руку целитель не горел желанием. Кто знает, что сейчас творится в голове этого жестокого и несчастного человека? Кого он в пылу гнева сделает крайним и убьет собственноручно? Его бешенство могла усмирить только жена, происходившая, как болтали, из побочной ветви Мазандаров. Недаром у нее родился такой сын. Поэтому целитель стал пятиться, подумывая о том, чтобы удрать. – Я говорю о Клавдии, об этой неблагодарной твари. – Отец потряс запиской. – Это она написала ему письмо и позвала ночью на стену! Это она была свидетелем его падения! Или… – ему открылась истина, – это она его столкнула, – прошептал он. Кроме боли за потерю сына, он испытал жуткую ревность. Его смогли променять на прыщавого юнца. Кровь ударила ему в голову. – Я не знаю, мой господин. Наверное, вместе с матерью риньерой Барбарой, – продолжая отступать, отозвался маг. Но Гиндстар ла Коше его уже не слушал, он решительными шагами вышел из семейного храма, увидел двоих солдат и приказал на ходу: – За мной! Не оглядываясь по сторонам, поднялся на второй этаж башни. Ногой открыл дверь и ворвался в светелку. Там сидели и вышивали две женщины – риньера Барбара и ее дочь. Они посмотрели на мужчину, и на их лицах появилась растерянность. Ландстарх молча, стуча каблуками, подошел к девушке, испуганно вжавшейся в стул, на котором сидела, и как кролик смотревшей в пылающие глаза хозяина замка. Она впервые видела таким своего любовника. Она не понимала, что происходит, и страшно его боялась, не отрывая затравленного взгляда от лица ландстарха. Тот недолго смотрел на нее. Грубо схватил за волосы и потащил прочь из комнаты. Девушка громко завизжала и ухватила его за руку. Риньера Барабара уронила вышивку и закатила глаза. То, что сейчас происходило, было нереально, ужасно и непостижимо. Ее сознание не выдержало этого зрелища и покинуло женщину. Вытащив девушку в коридор, мужчина бросил ее на пол и крикнул солдатам. – В подвал эту тварь и отдать палачу. Пусть вызнает, зачем она позвала моего сына на террасу. Весь день в замке было тихо. Все, кто мог, попрятались по углам, боясь высунуть нос. Ландстарх пил и ругался. Вечером прибыла хозяйка. Испуганные воины открыли ей ворота и быстро спрятались в караулку. Ее никто не встречал. Не было обычной суеты в замке. Не спешила встречать, как обычно, Барбара с новостями и радостным щебетом. Не было даже слуг, кто помог бы ей раздеться. Она прошла весь замок, удивляясь тишине и отсутствию всех. И, наконец устав бродить по замку, нашла мужа в храме, возле открытого гроба. Ее как будто ударило молнией. Она не могла произнести ни слова, всматриваясь в лицо сына. Того, кто был ее гордостью и надеждой, того, кто еще день назад был жив и мог стать королем. Он лежал со спокойным лицом в гробу. Она опустилась на колени перед гробом и тихо завыла. Так они пробыли больше часа. Наконец мадам Коше смогла говорить и, обратившись к мужу, глотая слезы спросила: – Как? Как это могло произойти? Почему ты не уберег моего сына! Тот перевел на нее мутный взгляд и, несмотря на то что был смертельно пьян, четко произнес: – Он упал… С верха башни… Ночью… Вот… Она позвала его… и столкнула… Тварь. Мадам Коше взяла записку, утирая слезы прочитала и пошатнулась, ухватилась рукой за гроб и удержалась на ногах. Вскоре она смогла собраться. – Это кто написал? – спросила она дрожащим голосом. Ландстарх забрал листок из безвольных рук жены. – Как кто? Клавдия. Гадина! Пригрел змею на своей груди… – В голосе мужа прозвенели нотки удивления. – Кто же еще мог подписаться «К.»? – Не говори ерунды, это почерк не Клавдии. Я сама ее учила писать. Это кто-то другой написал, и духи, – она принюхалась, – дешевые, такими пользуются горожанки. Ландстарх пораженно уставился на жену. – Не Клавдия? А кто тогда? – Он мгновенно протрезвел. Развернул записку и стал перечитывать. Женщина заподозрила неладное. – Гиндстар! Где Клавдия? – Она очень хорошо знала своего мужа и на что он способен. – В пыточной, у палача, – прошептал он. – Ты отдал дворянку без суда палачу? – Ее голос дрогнул. – Ты с ума сошел, Гиндстар. Тебя самого казнят! Но тот уже не слушал ее. Он с трудом поднялся и направился в подвал. Он спешил, а за ним почти бежала жена. Они спустились вниз и прошли в камеру пыток. Там на большом столе лежала окровавленная и обнаженная девушка. Глаза ее были закрыты. Рядом сидел палач. Увидев хозяина, он поднялся. – Померла, ваша милость, не выдержала, и ничего не рассказала. Я только прижег ей одну грудь и дал плетей, как она взяла и померла. Женщина, увидев растерзанное тело, согнулась и освободила желудок. Затем бросилась вон из пыточной. Шатаясь, морально убитая, она в полуобморочном состоянии поднялась к себе, вошла в светелку и остановилась в дверях. Прямо перед ней на люстре висела риньера Барбара. Королевский дворец Его величество просматривал краткую сводку происшествий. Каждое утро после завтрака начальник Пятого отделения жандармерии приносил листок, куда заносил все важное, что произошло в королевстве. Это правило завел отец Безгона по совету кормилицы, и с тех пор оно стало неукоснительным. Мудрейший давно заметил полезность таких сведений и продолжил традиции отца. Что будет делать новый король после его смерти, он думать не хотел. Раз Создатель не позволил ему иметь наследника, зачем думать о том, что будет после него. Пусть о королевстве заботится потомок первых королей из другой семьи. Но вот в них-то и была сегодня его проблема. Нелепые случайные смерти косили наследников, как серп спелую жатву. Король отложил листок в сторону и прикрыл глаза. Погибли три наследника, и все случайной смертью. Никаких следов насилия, кроме поединка с бретером, не обнаружено, но и тут не смогли доказать преднамеренность. Маншель ла Брук был известным забиякой и умелым бойцом. А бретер ничем не выделялся. И только оттого, что наследник был пьян, его получилось убить. А так ли это? Король задумался. И почему пошли такие нелепые смерти наследников именно сейчас? Неужели кто-то готовит место для своего отпрыска? Тогда стоит предположить, что он торопится. Почему? А не потому ли, что ожидается скорая кончина его, нынешнего короля? Моя смерть! Его величество испугался. Он вновь обратился к листку. Пробежал его глазами. – Риньер Мальдини, тут почти ничего не сказано, что стало причиной смерти третьего претендента на престол. Король не смотрел на жандарма, он размышлял о своем. Он почувствовал опасность и спешил разобраться в собственных ощущениях. – Ваше величество, проведены только первичные следственные действия, и полных данных нет, – ответил осторожно глава Пятого отделения. – Расскажите, что известно на этот момент. Предположения и возможные версии. Они у вас есть? – Ваше величество, нам известно, что некая особа позвала юного Коше на свидание на верх донжона, и он оттуда упал. Смерть наступила в результате падения. – Жандарм вытер вспотевшее лицо. – Особа была найдена и допрошена? Настойчивость короля насторожила Мальдини, тот никогда раньше не заострял внимания на мелочах, а тут требует полного отчета. – Видите ли, ваше величество. Предположительно это была дочь компаньонки мадам Коше, но допросить ее не удалось, она умерла. Вот как, мысленно присвистнул король, опять свидетель умер. – Как умерла? – Вопрос короля прозвучал сухо, но в нем слышалось раздражение. Пусть легкое, но и этого было достаточно, чтобы самого жандарма поместить в подвал дворца. Такое уже случалось. И риньер Мальдини решил рассказать все, что ему было известно. – Ее поместил в пыточную ландстарх ла Коше. Там она умерла под пытками. – Надо же, дворянку отдал палачу! – произнес удивленный король. – Она созналась? – Король второй раз за все время разговора взглянув на жандарма. – Ландстарх утверждает, что да, ваше величество. Король остался невозмутим. – Что может сказать ее мать по этому поводу? – продолжал допрос его величество, и тут жандарм запнулся. Он потоптался и убитым голосом ответил: – Мы не могли допросить ее, она повесилась. Как сказал ландстарх, не вынесла позора. – Ландстарх сказал то, ландстарх сказал это… – насмешливо передразнил жандарма король. – А сами вы ничего не знаете? Я задумываюсь над тем, что вы зря, господин Мальдини, получаете свое жалование. – Простите, ваше величество! – поспешил оправдаться жандарм. – Я хотел получше во всем разобраться и уже тогда доложить вам. Но уже сейчас я могу высказать свою версию происшедшего, если позволите. – Эту версию я могу озвучить сам, – с раздражением и чуточку насмешливо проговорил Безгон Мудрейший. – Кто-то сбросил мальчика с крыши и свалил все на девочку. Его отец в гневе, не разобравшись, убил ее. А потом убил ее мать, чтобы замести следы. Вы это хорошо знаете без меня. У меня только один вопрос: почему вы, Мальдини, прикрываете наместника? Его величеству не было нужды разбираться в том, что сделал наместник. Гиндстар ла Коше был отличным управителем и всегда собирал налоги в полной мере. В его провинции не шалили разбойники и царил порядок. Но начальник его охранки потерял доверие. Он прикрывал преступление ландстарха и давал искаженную информацию ему, королю. А это был признак нелояльности. А в свете догадок это могло плохо для короля закончиться. Безвременно покидать эту землю и уходить к предкам его величество не горел желанием. Он больше не мог доверять этому чиновнику. Любому сведущему в тайных делах королевства человеку уже должно стать предельно ясно, что смерти наследников не случайны, и этот тип не произнес этих нужных слов. Король прикрыл глаза. Кто-то ведет свою игру, и сановники теряют преданность. Они становятся безразличными и отстраненными от проблем. Плохо. Очень плохо. Где же я проглядел? Он открыл глаза. – Позови ко мне прокурора и кормилицу госпожу Катерину Дерни. Она женщина старая, так что будьте с ней предельно внимательны.