Артем проснулся от того, что ему на лицо текла холодная вода. Он фыркнул, открыл глаза и увидел Свада, который из ладошек лил воду ему на лицо. Голова болела, и во рту был знакомый противный привкус алкоголя. – Ты чего балуешься? – раздраженно спросил Артем и попытался сесть. Голова предательски закружилась, и он, хватая воздух руками, повалился на спину. Больно ударился затылком и ойкнул. Потрогал голову, и его рука стала мокрой и липкой. Волосы на затылке слиплись. – Вот гад! – вскипел Артем, понимая, что его опять подставил Артам. Сволочь, вновь напился и куда-то вляпался. Артем полежал, чтобы успокоиться, считая до десяти, и, когда это не помогло, стал считать до двадцати. Но и это не помогало, ненависть к сожителю переполняла его, мешала думать и принимать решение. Оттого, что он не мог добраться до паршивца и хотя бы набить тому морду, Артем стал подвывать. Разные чувства, которым он даже не мог дать определения, разрывали его на части, рвали в клочья сознание и постепенно сводили с ума. Арингил и Агнесса, прижавшись к друг другу, с ужасом смотрели на то, как менялся землянин. Сначала Артем не сопротивлялся бурному потоку безумия, так ему было легче. Затем, когда оно наполовину захватило его разум и вместо него стал выглядывать дикий зверь, появился слаборазличимый образ человека, идущего к нему. Он шел издалека, выплывая из мути, увеличиваясь в размерах и обретая узнаваемые черты. Наконец он подошел к Артему, и тот узнал убитого бандитами батюшку Алексея. – Трудно тебе, Артем? – то ли спросил, то ли констатировал чернобородый мужчина со спокойными умными глазами. – А ты сражайся! – сказал он. – Борись! Ты думаешь, что сражаешься с Артамом, сынок? Нет, ты ведешь брань с самим собой. Это твоя обида, твоя ненависть к человеку из этого мира. Твое осуждение его поступков. Ты не хочешь страданий, не хочешь испытывать скорби? Но это невозможно. Смирись, как наш Господь смирился с муками, взойдя на крест, и сражайся за себя, а не с собой. Не с собой! Образ батюшки стал исчезать. Голос – таять, затихая, и только отголосок остался в памяти – «сражайся за себя», – как якорь, удерживая Артема, чтобы не ухнуть, не упасть целиком в пропасть безумия. – Как сражаться? – попытался закричать он и не смог. Частичка сохранившегося разума, как прилив, принесла слова молитвы. – «Отче наш…» «Отче наш…» – начал повторять Артем и, как по тонкой веревке, спущенной ему сверху, стал вылезать из поглощающего его болота. – «Отче наш…» – уже в который раз произнес он молитву и увидел сквозь ресницы восход солнца. Услышал пение утренних птах. Почувствовал ветерок, обдувающий лицо, боль в районе затылка и заплакал. Он плакал от нахлынувших совсем других чувств, чем были прежде. От горя по убитому настоятелю церкви в Широком Карамыше, от радости, что смог справиться и не стать безумным. От того, что он – это вновь он. И много еще от чего, чего он не мог понять и объяснить себе. – Ну, человек, ты меня и напугал, – услышал он обеспокоенный голос рядом. Повернул голову и увидел сидящего у водопойного корыта для лошадей Свада. Слабо улыбнулся и, собравшись с силами, прочитал заклинание исцеления. Через десять минут он был уже в порядке и, смывая кровь с затылка, слушал историю ночных похождений Артама. Ненависти к нему он уже не испытывал. Артем осознал через откровение, что это его крест, и ему надо донести его до конца. «За себя борись!» – отложилось в памяти, как прибитое гвоздями. Прибитое к живому с болью, с кровоточащей раною, которая саднила и не давала покоя. Артем прошел на сеновал, надел мантию, нацепил сумку и пошел в зал. Был он там первым и просидел один около часа, пока не стали собираться проезжие. Появился и курносый. Увидел Артема и остановился, словно напоролся на стену. Но Артем улыбнулся и помахал ему рукой. – Чего тебе? – спросил хмурый парень, имени которого Артам так и не удосужился узнать. Артем достал золотой барет и положил на стол. Глаза курносого на мгновение алчно блеснули и спрятались за равнодушным выражением на лице. – Хочу отыграться. Вернуть проигрыш и одежду. Стоявший парень задумался. Затем улыбнулся. – Хорошо, маг, играем один раз. Если ты выигрываешь, я отдаю двадцать два рукля, семьдесят драхм и твою одежду. Проигрываешь – и с тебя два барета. – У меня только один барет, – ответил Артем. Он накрыл монету ладонью. – Ничего страшного. Отработаешь, если что. – Курносый был весел, в его глазах в этот момент как будто заплясали чертики. – Договорились, – согласился Артем. Курносый сел, достал колоду и протянул Артему. – Раздавай, маг. Он все так же добродушно улыбался. Вокруг них собралась небольшая толпа зрителей. – Сам раздай, – отмахнулся Артем и стал ждать. Курносый пожал плечами и принялся за раздачу. Карты Артема лежали перевернутыми на столе, курносый посмотрел свои и спросил: – Менять будешь? – Нет, – ответил Артем и продолжал спокойно смотреть на курносого. – Что, даже не посмотришь? – с интересом разглядывая мага, спросил тот. – А зачем, я и так выиграл. – Ну как знаешь, а я поменяю одну. Он выкинул одну карту и потянулся к колоде. В это время Артем быстро схватил курносого левой рукой за запястье. Вывернул его руку и задрал рукав рубахи. К руке игрока выше запястья была привязана веревочка, под которой были спрятаны карты. – Шулер! – ахнула толпа. Но курносый ждать развития дальнейших событий не стал. В его свободной руке из ниоткуда возникло недлинное тонкое лезвие. Только сделать он ничего не успел. Артем, готовый к такому повороту событий, перехватил правой рукой его руку с ножом. Повернул и с размаху, используя силу самого карточного шулера, вонзил стилет в руку, до сих пор держащую карты. Рука карточного шулера оказалась пригвожденной к столу. И в следующий миг раздался вопль боли. Артем стоял на пороге постоялого двора, провожая глазами уходящий караван. На перекладине ворот висел карточный шулер, и это было для него благодеянием. Церковь таких проходимцев считала одержимыми и после мучительного обряда изгнания злых духов сжигала на костре. Остальные товарищи игрока скрылись. Он получил обратно свою одежду и деньги. Вроде все вернулось на свои места. Но начальник охраны каравана подошел к нему и сурово произнес: – Значит, так, штудент, ты с нами дальше не едешь. Беспокойный ты человек и притягиваешь к себе неприятности. Так что добирайся один, – сказал, как отрезал. Не обращая внимания на обескураженного Артема, он развернулся и покинул постоялый двор. О том, что светловолосый паренек с простодушным взглядом жулик, ему сказал Свад. Гремлун как-то умудрялся прятаться в таких местах, где его никто не видел, зато он видел все. На кухне он поел и пошел наблюдать за Артамом. От его глаз не укрылось, как выигрывает курносый, но ничего с этим поделать он не мог. Потом махнул рукой на непутевого человека и ушел спать на крышу сеновала. Утром проснулся рано, до рассвета, и решил справить нужду свысока. Встал на крышу и увидел раздетого дылду… – Ладно, друг Свад, устраивайся поудобней. Ничего, доберемся пешком, – проговорил Артем и спустился с крыльца постоялого двора. Глава 28 Артем вспомнил свои военные годы, когда он служил разведчиком и ходил вместе с группой в тыл к противнику. Совершал скрытые многокилометровые переходы, прятался, убегал и сидел в засадах. Он подобрал удобный темп шага, и хотя тело было не его, он уверенно зашагал по обочине дороги в ту сторону, куда укатил караван. С этого утра он почувствовал, что как-то внутренне изменился. Как будто постарел лет на десять. Появилось стойкое понимание, что жизнь с кондачка не проскочишь. Не все так легко и гладко будет даваться. А надо будет напрягаться, порой до хруста в костях, до того, что мозги начнут закипать, преодолевая трудности, выпавшие не только на его долю, но и принесенные Артамом. Надо быть готовым стойко встречать неудачи, а они обязательно будут. В этом он не сомневался. Он осознал, что рыбкой легко и свободно, словно в воде, он в этом мире не проскользнет. Понял окончательно. Осознал наконец, что они с Артамом по странному выверту судьбы заключены в одно тело, и заключены навсегда. И что их связь гораздо прочнее, чем ему думалось раньше. Нет, он, конечно, знал это с самого начала, как только попал в этот мир. Знал, что ничего уже не изменишь. Но знать – это одно, а вот понимать и принимать, что это окончательно и на всю жизнь, и смириться с таким положением вещей – оказалось неизмеримо труднее. Вначале все, что с ним произошло, казалось ему каким-то приключением, и он отнесся к переносу легко, даже где-то с небольшой долей радости. Ведь там, на Земле, он умер бы. А тут вновь обрел жизнь, как будто заново родился. Он изучал мир, познавал новое, как в театре играл свою роль. И у него не было времени задуматься над последствиями происшедшего с ним. Но чем дольше он проживал эту новую для него жизнь, тем больше вопросов становилось перед Артемом. И на многие он не находил ответа. Например, если он надумает жениться, то как быть? Он что, с женой будет днем, а Артам будет с ней ночью? Брр-р! Или, например, как быть с Артамом, который отличается распутным характером, пьяница и гуляка, прожигающий жизнь? Нечистоплотный и трусливый. Способный на любой безрассудный поступок и умудряющийся вымазаться в грязи там, где другой человек останется чистым. Который постоянно попадает в различные неприятности, а нагадив, скрывается в своем уголочке сердца, оставляя Артема расхлебывать заваренную им кашу. Конечно, Артем понимал, что он сам тоже не сахар, и его поступки, так или иначе, тоже отражаются на сожителе. Но он, по крайней мере, старается выжить и не лезть на рожон. Он понял, насколько они разные, и у него стала появляться ненависть к Артаму, ненависть, круто замешанная на брезгливости и невозможности изменить судьбу. Появилось непреодолимое желание от него избавиться. По всей видимости, Артам не понимал, отчего так бесится Артем. Ведь он живет давно привычной жизнью и ловит те для него приятные моменты, которые выпадают довольно редко. Школа магии, презрение товарищей – вот и все, что ему остается. Так почему же не оторваться, когда это позволяют обстоятельства? И что теперь делать? Артем пребывал в смятении. Избавиться от Артама нельзя. Жить вместе невозможно. Артем уже почувствовал, как к нему подбирается страх перед предстоящим вечером, когда он будет вынужден отдать управление телом Артаму. И не только страх, но и порывы паники и отчаяния. «Борись за себя!» – пришли на ум слова призрака, посетившего Артема в бреду. А был ли он, образ батюшки, или это галлюцинации воспаленного и охваченного пламенем безумия мозга? Он испугался того бешенства, что накрыло его с головой. По своей сути Артем не был человеком, которого мучила жажда убийства, или он от этого получал бы удовольствие. Он вообще не хотел убивать. Но как часто нам приходится делать не то, что мы желали бы, а то, что выпадает в конкретных обязательствах. И Артем, не желая того, убивал. Но он вынужден был это делать, чтобы спастись самому, или чтобы выполнить задание. Он был на войне. Не задумываясь – а правильно ли он делает, имеет ли он на то право? Тогда он убивал, чтобы выжить, и в этом было его оправдание для самого себя. А сейчас? Имеет ли он право распорядиться жизнью Артама? Тот, при всей своей глупости, неосмотрительности и непонятного для Артема отношения к жизни, не помышлял для него зла. Не собирался убивать или выгонять его из своего тела. Он тоже в таком положении, как и он, – пленник этого тела, и ангел с тифлингом тоже пленники. И они все тесно связаны друг с другом. У них одна беда на всех. Так Артем двигался вперед, размышляя о своей судьбе. Как он жил? Жил без целей. Как перекати-поле. Без понимания своего места в жизни, без привязанностей, с пустой надеждой, что вот завтра у него все будет по-другому, жизнь наладится, он займется серьезными делами и станет уважаемым человеком. Будет ходить в малиновом пиджаке и плевать с высоты своего положения на остальных. Так жить хотели многие. Но шли дни, дни складывались в месяцы, а месяцы в годы. А он так и оставался недоученным студентом, бедным и никому не нужным, потерявшимся в большом мире, где властвовали деньги, или, точнее, большие деньги. Мир, в котором он не нашел себя и своего предназначения. И сейчас ему казалось, что он близок к разгадке своих поражений. «Борись за себя!» Он должен понять, что это значит, обязательно понять. Там, на Земле, он жил подобно Артаму. Боролся с ленью, завистью, безденежьем и проигрывал, откладывая дела на завтра, на потом, оправдывая себя, что он еще не готов, он молод. Вот когда он заработает достаточно денег… Суета. Одна суета, и только. Он должен бороться за себя. Он должен научиться это делать. Тогда поймет, что делать с Артамом. И сразу после этих мыслей на него навалилась тяжесть, пригнувшая его к земле. Ноша, которую он примерился взять, давила и казалась непосильной. Как спасти того, кто этого не хочет? Как спасти Артама от самого себя? У кого получить рецепт на все случаи жизни? Артем с усилием разогнул спину, расправил плечи. Путь он видел: научи себя. Изменись сам – и окружение твое изменится вместе с тобой. Но хватит ли у него для этого сил? В голове промелькнул довольный образ отца Алексея и скривившееся в неверии лицо бригадира из банды, которого зарезали на московском рынке. – Спасает только сила, пацан, а сила – это власть и деньги, – прошептали его губы. «Стать сильным?» – усмехнулся мысленно Артем. А в чем эта сила? Держать в страхе других? Быть сильнее других? Быть богаче других? В чем сила этого мира? В этом еще предстояло разобраться. Нужно было понять самого себя и увидеть свои слабости. Кто он, Артем? И в чем его сила? Сила в магии или сила в Боге, как говорил батюшка? Артем так задумался, что не слышал и не замечал ничего вокруг. Он просто шагал, глядя перед собой, весь поглощенный своими мыслями, и не услышал, как его догнали четверо всадников. Он только почувствовал сильный тычок в спину и кубарем полетел на дорогу. Хоть у него и было чужое тело, нетренированный годами занятий борьбой Артем успел сгруппироваться и перекатился через голову. Он поднялся и, ошарашенный, огляделся. Его окружили всадники. Трое мужчин в дорогих дорожных одеждах и бархатных плащах и одна молодая женщина, сидящая на лошади по-амазонски – на одну сторону. Мужчины горячили коней, и те не стояли на месте. Красивые черные кони и один белый, они рвались вперед. Артем засмотрелся на них. – Смотри, какой ловкий, – засмеялся ближайший всадник с ухоженной черной бородкой клинышком и франтовски подкрученными усами. – Чего вылупился, смерд? – продолжил он и замахнулся плетью. – Кланяйся, недоумок, – и с силой опустил плеть на голову Артему. Тот успел только отвернуться, и хвост плетки стегнул его по плечу и спине, разорвав одежду. Всадник замахнулся еще раз. – Постой, Куирсир! – остановила его всадница на белом коне, одетая в синее дорожное платье, на голове шляпка с большими полями, на которой выделялась широкая голубая лента с брошью. Все это Артем увидел и ухватил мгновенно по устоявшейся привычке. Он отступил на шаг и, превозмогая боль, поклонился. – Простите, риньеры, я вас не видел и не слышал, задумался. Тот, кого назвали Куирсиром, опустил плеть. – Задумался? Тебе не положено думать, смерд, твой удел – работать. Ты понял меня? Артем еще отступил на шаг. Все внутри у него кипело и готово было выплеснуться неконтролируемой яростью. Он страстно хотел, наплевав на все, применить свое «мобиле перпетуум» и отправить наглеца полетать или набить ему морду. Боль и унижение призвали на помощь бешенство, которое, переламывая его волю, стало заполнять сознание. Понимая, что еще чуть-чуть, еще немного – и он сорвется и совершит непоправимое, Артем сцепил зубы, мысленно повторяя: «Борись за себя! Сдержать свой гнев! Только бы не сорваться!» И, пересилив, заставил себя поклонился вновь, так, как положено магу. С достоинством. Посмотрел на всех, обведя затуманенным взглядом группу, и глухо сказал. – Я понял вас, риньер. Но вы ошибаетесь, я не смерд, я ученик школы магии. – Когда ты будешь висеть на дереве, ученик, ты поймешь, что лучше быть смердом, но живым, чем магом, но мертвым. – И он захохотал над своей шуткой. Его смех подхватили остальные, смеялась вместе с ними и девушка. – Ты, как всегда, остроумен, дорогой кузен. Но оставь этого мыслителя, может быть, из него вырастит новый философ, наподобие великого Бернаддора. – И все громко засмеялись вновь. – Как прикажете, риньера Лиостра. – Он пришпорил коня и, больше не обращая внимания на Артема, отправился дальше по дороге. Всадники скрылись, подняв облако пыли, а Артем стоял, закрыв глаза, стараясь унять боль, причиненную его гордости. Эта боль была сильнее боли от ран на плече и спине. Сердце щемило от униженного самолюбия, сильно хотелось, как прежде на Земле, доказать свою силу кулаками. «Но нет», – остановил он себя. Кулаки – это не та сила, которая ему поможет. Ну покалечил бы он этого красавчика, но остальные всадники покрошили бы его мечами. Да, ему еще многое предстоит понять и поменять в себе. Научиться кланяться и смирять свою гордость. Принять этот мир своим и ужиться с ним. Он открыл глаза, выдохнул, вытер набежавшие слезы и прочитал заклинание исцеления. Внутри него выросла решимость. Он обязательно узнает, в чем сила, и станет сильнее. А пока он будет осторожен и станет учиться. «Борись за себя, Артем, обретай мудрость», – пришла на ум мысль и принесла успокоение. Он поправил сумку и, тихо напевая «У солдата выходной», пошел по дороге, превратившись из прохожего в разведчика. Арингил вытер пот со лба. Человек прошел свой перекресток, прошел правильно, и его будущее опять приобрело две дороги, а не четыре. – Ой, у меня будущее Артама поменялось! – воскликнула Агнесса и отвлекла ангела от его мыслей. – И что там? – Ему стало интересно, как поступок землянина отразился на товарище. Так как к нему пришло хорошее настроение, он пошутил: – Дай, угадаю. Артам переселится в собаку и будет жить долго и счастливо в будке.