18 Одри – Мисс Вагнер? Вы вообще заинтересованы в том, чтобы решить для меня это уравнение? Я едва не подскакиваю на месте. Учителя тут по большей части игнорируют меня – и мне это нравится. Но по какой-то причине после похорон Кловер все они уделяют мне особое внимание. Я невольно задаюсь вопросом, не дело ли это рук миссис Эббот. С момента пожара я знаю, что она особо пристально следила за Айви и мной. Мы были там, когда на место прибыли пожарные. Мы видели, как Патрика увели в наручниках. Нас привезли в школу на заднем сиденье полицейской машины, а за рулем была инспектор Шинг. Кажется, мы всегда оказываемся в центре школьных драм. Мы как бы такого не планировали. Я все прокручиваю в голове различные сценарии, думая, что, если бы Айви не была так занята встречами префектов, если бы мы сначала поехали к Патрику и Кловер, смогли бы мы предотвратить пожар? Почему-то, как только я все ни поворачиваю, кажется, что это – моя вина. Я знала, что Кловер – там, я видела ее в машине Патрика. Если б я кому-то сказала… полиции, ее родителям, миссис Эббот – тогда сейчас она была бы жива. От этой мысли и Айви, и мне становится дурно. У нас даже были консультации с доктором Кинфелдом, но они не очень-то помогли. Он посоветовал нам занять себя, найти какое-нибудь интересное дело, чтобы отвлечься от ужасных событий. Мы организовали вечера «крутого олдскульного кино» в нашей комнате в общежитии, просто чтобы заняться чем-то, что не связано с мыслями о смерти. И все же я чувствую лишь оцепенение. Я все так же замечаю языки пламени, играющие на краю поля зрения. Тот прекрасный камин, которым я так восхищалась, превратился в убийцу. После того как в первые дни нас немного оставили в покое, теперь, через несколько недель, такое чувство, будто всем учителям приказано дрессировать нас. Как будто тяжелая работа заставит нас сосредоточиться на другом и забыть, что еще один из наших сокурсников умер страшной смертью. Но – для всех прочих – это, кажется, и в самом деле работает. Я просто не могу собраться с мыслями. Даже киновечера – а Айви выбрала одну из моих любимых картин, «Клуб „Завтрак“»[5] – не могут меня спасти. Я все думаю о разговоре с детективом Шинг. – Вы уверены, что это был несчастный случай? – спросила я ее. – Судебно-медицинская пожарная служба провела тщательное расследование. Они подтвердили, что камин вышел из строя, это и привело к возгоранию. Поверьте, у нас были долгие беседы с Патриком Рэдклиффом… и хотя мы сочли то, что он согласился спрятать Кловер, весьма подозрительным… из сохранившейся переписки явствует, что это было сделано по ее просьбе. – Он сказал вам, что она собирала улики против убийцы Лолы? Что она была почти готова поговорить с вами? Что, если пожар устроил кто-то, кто не хотел, чтоб она говорила с вами? – К сожалению, мы не знаем, что собиралась сделать мисс Мирт. Все ее записи и вещи сгорели. «Включая дневник Лолы», – с содроганием осознаю я. Любые доказательства, которые могли указывать на мистера Уиллиса, уничтожены. – Мисс Вагнер? Сидящий рядом Том толкает меня в плечо. Я выныриваю из воспоминаний. Ах, да. Уравнение. – Эм… не уверена. Миссис Парсонс вздыхает. – Ладно, но это было вашим заданием на прошлую неделю, и это будет на всех вступительных экзаменах. Если вы не можете справиться с этим, прошу, подойдите ко мне после уроков. Мои щеки вспыхивают от стыда, когда взгляды всего класса обращаются на меня. Это тоже внимание того рода, которого я надеялась избежать, приехав сюда. В Джорджии я планировала положиться на мои – скорее, посредственные – оценки, чтобы поступить в хороший колледж. Не совсем в Йель, как мой брат, но достаточно приличный, чтобы не подводить семью. Где-то, где тепло, но на другом побережье, подальше от родителей. Я думала о каком-нибудь колледже в Калифорнии. Жила бы там, как в мечте. Как только миссис Парсонс окончательно забывает обо мне, я выглядываю в окно на перекатывающиеся волны: бесконечно далеко от калифорнийских мечт. Но почему-то мне действительно нравится тут. В этой сырости есть нечто такое, что цепляет меня. Она должна вызывать неприязнь, но я обнаруживаю, что погружаюсь в нее, словно в грязевую ванну. Не удивительно, что папа хочет построить тут спа-отель. Потому что даже в такие дни, как сегодня, – дни, которые можно охарактеризовать лишь как совершенно ужасные, – в этом месте есть что-то успокаивающее. Это затягивает тебя, и ты не хочешь уезжать. Может быть, это магия. Нет. Я стискиваю зубы. Мысль об отце напоминает, что он все еще игнорирует меня – даже учитывая трагедию с пожаром, – но, к моему удивлению, в этот самый момент я получаю сообщение от моего старшего брата, Эдисона. Он хочет встретиться в выходные в Лондоне. Я отвечаю с покалывающим возбуждением. Из всех членов семьи с Эдисоном я, вероятно, лажу лучше всего. И есть шанс расспросить насчет сделки «Отель „Иллюмен Холл“». Мой телефон снова жужжит, но на этот раз это Айви. «Встретимся после урока?» Я как раз собираюсь ответить, когда надо мной нависает тень. – Послушайте, мисс Вагнер. Я не дурочка. Я знаю, ученики постоянно протаскивают телефоны в мой класс, даже несмотря на то, что это категорически запрещено. Но, по крайней мере, постарайтесь проявлять осторожность. Это все, о чем мы просим. И, поскольку вы не были осторожны… передайте его мне. – Но… – Я не ответила Айви. Я понятия не имею, где на огромной территории она хочет встретиться. Миссис Эббот гоняет ее с заданиями по всей школе. Араминта требует ее времени. Мы так и не смогли договориться о каком-то одном особом месте. Миссис Парсонс выхватывает его у меня из рук. – Получите назад в конце недели. – Но это еще целых три дня! – Радуйтесь, что я не доложу директору. Тогда бы у вас были настоящие проблемы. Я падаю обратно на стул, упорно избегая направленных на меня взглядов. Мой тайный сотовый конфискован. Боже, ну не дурочка ли я? Я знаю лишь, что Айви взбесится, если я пропущу нашу встречу. Тем более что во время занятий я не могу вернуться в нашу комнату и оставить ей какое-нибудь послание там. Когда звенит звонок, я хватаю за руку Тома. – Можешь написать Айви и сказать ей, что я буду в столовой? – Конечно. Но мне пора бежать. У меня физра следующая, и еще надо переодеться. – Ничего. Просто дай ей знать, где я. Раз миссис Парсонс забрала мой телефон… – Она сегодня в дерьмовом настроении. Не повезло. Может, попросишь ее завтра и получишь телефон обратно. Используй это свое южное обаяние. – Постараюсь. Мне остается лишь спуститься в столовую, надеясь, что Том не забудет передать мое сообщение. 19 Айви Отправляю новое сообщение Одри с просьбой встретиться у края леса. Пока я жду ее, деревья шумят и раскачиваются на ветру. Только что закончился дождь, и капли соскальзывают с кончиков немногих оставшихся листьев, и это так красиво и так сказочно. Мне всегда очень уютно рядом с деревьями. Мне нравится, как они дышат и растут, каждую осень сбрасывают листву, а потом усердно трудятся, чтобы снова покрыться зеленью. Когда я была маленькой, в местном парке рядом с моей квартирой была ива, я раздвигала ее плакучие ветви и пряталась среди них, как в безопасном убежище. Я ходила туда читать книги, делать записи в дневнике, прятаться и лазать. Я часто сидела на низко растущей ветке, свесив ноги, давая волю своему воображению. Мне казалось, что дерево – мой страж, я защищена его ветвями, свисающими вокруг куполом и почти касающимися земли. Мне нравилось узнавать, какие птицы гнездились выше на иве, наблюдать, как из яиц вылупляются крошечные щебечущие птенцы, которые затем отправляются в свой первый полет. Я скучаю по этой детской магии. Глубоко внутри растет приступ ностальгии. Главное, что нарушает мое спокойствие, – телефон. Он жужжит кучей пришедших сообщений. Думаю, все мои друзья – особенно Макс, Том и Харриет – были особо проинструктированы миссис Эббот искать меня везде. К сожалению, для них эта тактика имеет обратный эффект. Чем сильнее они достают меня, тем больше я задыхаюсь и хочу их оттолкнуть. Лола, Кловер… Любой, кто приближается ко мне, кажется, умирает в итоге. Моим друзьям лучше держаться подальше. Удаляю все уведомления, даже не взглянув на них. Ни с кем не хочу общаться… кроме Одри. И, какая ирония, она единственная, кто не отвечает. Я посылаю ей новое сообщение, указывая точно, где я, на случай, если она заблудилась. Сажусь на пальто и вытягиваю ноги. Последние две недели были похожи на настоящий ураган. Мы были так заняты, не было времени подумать о расследовании и не было возможности снова заглянуть в штаб-квартиру «Общества сороки». Не то чтобы мы не пытались. Но кончалось тем, что каждый вечер я падала в кровать абсолютно обессиленная. Сегодня у меня была первая возможность подумать. Я очень надеялась, что мы вместе в свободное время сможем заскочить к мистеру Тэвистоку и встретиться с ним. Кроме того, прошло уже много времени с тех пор, как я его видела. Обычно в беседах со мной он что-нибудь выбалтывает. Я часто ловлю его на том, что он ахает и зажимает рот, проболтавшись о чем-то, что, по его мнению, не стоило бы мне рассказывать. На самом деле я шокирована тем, что он мог так долго скрывать от нас «Общество сороки». Полагаю, есть вещи, которые люди хранят как зеницу ока. Открываю свое расписание в школьном приложении и слышу громкий треск, эхом отдающийся в тишине поля. Тут же понимаю, кто это. Харриет выхватывает мой телефон, а секундой позже Том и Макс уже сидят на травянистой обочине рядом. – Мы берем его в заложники, пока ты не перестанешь игнорировать нас! – Она сует мой телефон себе за пазуху. – Мы пытались узнать, что ты делаешь в свободное время. Хочешь сбежать и купить в городе рыбы с картошкой? Поиграть в настолку… что угодно? – Том натянуто улыбается. – Мы буквально сидели и смотрели, как ты стираешь наши сообщения, ты, дерзкая стерва! – встревает Харриет. Она смеется, но видно, что говорит абсолютно серьезно. – Извини, я просто… столько всего навалилось, я думаю, мне просто больше, чем обычно, хотелось побыть одной. – Натягиваю пальто, потому что все сильнее замерзаю. Теперь мой телефон меня не отвлекает. – Хотя я очень хочу увидеть Одри. Кто-нибудь знает, где она? – Ага! – говорит Том. – Вот почему надо читать сообщения. Я написал тебе, что телефон Одри забрала миссис Парсонс. Она ждет тебя в столовой. – Всегда Одри, да? – говорит Харриет, в ее голосе чувствуется обида.