— Ну чего? — недовольно поворачиваюсь к Поляку, который с упоением уминает какой-то салат и поглядывает на меня исподлобья. — Я третий раз спрашиваю, какие планы на сегодняшний вечер? Хотел к тебе завалиться. В ПС-ку погонять, там новая игруха вышла. — Не кайф, — вздыхаю я. — Если честно, то думал просто повтыкать дома один. — Один? — от приторного щебета за спиной аж вздрагиваю. — А как же я, Марик? Не дав мне опомниться, Карина усаживается к нам за столик рядом со мной. Ее ладони с длинными острыми алыми ногтями уже тянутся к моему лицу, обхватывают его и приближают к своим таким же алым губам. Едва успеваю увернуться и подставить под поцелуй щеку. Но даже этого хватает, чтобы в нос шарахнул этот ядовито приторный аромат ее парфюма. Карина чмокает меня в скулу, а я, скривившись, отшатываюсь в сторону. — Блин, Кара, поменяй духи, — шумно отфыркиваюсь от душного запаха, слипшегося с воздухом вокруг. — Это ещё почему? — растерянно бормочет она, сложив руки на свои колени, как провинившаяся школьница. — Потому что дышать рядом с тобой тяжело, — не задумываясь брякаю я прямо в ее глаза, вмиг ставшие обиженными. И пусть звучит подобное как-то грубовато, но это лишь малая описательная часть наших недоотношений с Кариной. Недоотношений, потому что она мило верит, что мы прям должны быть няшной парочкой. Даже несмотря на то, что я заявил ей сразу: мне интересны лишь звонки по требованию с доставкой себя в мою постель. Правда последние несколько недель у меня больше не возникает желания позвонить Каре. Туплю вечерами с Поляком за приставкой или вообще в доме у отца, драконя шерстяного Плюша. И Карину это бесит до какого-то маниакального желания заполонить собой все мое свободное пространство. И даже сегодня и сейчас. Я знаю, что у нее нет пар, но какого-то черта она сидит здесь и хлопает на меня своими искусственными ресницами. — Ты последние дни чего такой дерганый? — получаю ещё один пинок под столом от Дена. — Что не спроси, не скажи - сразу агришься. — Бука! — скрестив перед собой руки, поддакивает Карина. Насмешливо закатываю глаза и отмахиваюсь от обоих: — Нормальный я. Хренью не страдайте, пытаясь найти дыры в моем настроении. Откинувшись на спинку стула, запихиваю ладони в карманы толстовки и расслабленно вытягиваю ноги вперед, задев кроссами, жующего обед, Поляка. А никаких дыр в моем настроении нет, потому что и настроения тоже нет. В последнее время меня порой до скрежета зубов раздражает все. А сейчас конкретно: шум столовой вокруг; Карина, надувшая губы; хмуро смотрящий на меня Поляк и даже вон та рыжеволосая голова, мелькнувшая среди голодных студиков. «Стоп. Рыжие волосы...» — оттормаживаю поток бессвязных мыслей, цепляясь глазами за яркое пятно в толпе. На секунду оно пропадает из вида, а потом появляется снова. Обладательница длинной оранжевой копны делает поворот головой, и меня накрывает разочарование вперемежку с каким-то отвратно вязким чувством. Блин! Это не она. А вообще, где Соболевская? Я не могу вспомнить, когда последний раз пересекался с огненной макушкой и ледяными глазами. Уже точно несколько недель вижу только ее соседку по комнате, ходящую в гордом одиночестве. Подружки поругались? Хотя нафиг мне эта информация... Сильнее сжимаю кулаки, спрятанные в карманах, закрываю глаза и делаю несколько резких поворотов шеей, разминая позвонки. Может, хоть так скину какое-то дурацкое напряжение в голове, в теле и в мыслях. — Громов! — раздаётся рядом незнакомый девичий голос. Распахиваю взгляд и моментально опешиваю. О-па-чки. Передо мной у нашего столика, воинственно выставив подбородок вперед, стоит та самая подружка - соседка Лики. А вот это уже интересно. — И тебе прив-е-ет, — тяну слова и вопросительно смотрю на девчонку, медленно поднимая брови. А заодно напрягаю извилины, пытаясь вспомнить имя. Вроде, это Настя. — Есть разговор, — смело заявляет она. — Говори. — не двигаюсь и продолжаю играть с первокурсницей в гляделки, в то время как Ден и Карина прям оживляются, наблюдая за нами. Подруга Лики окидывает внимательным взглядом моих соседей за столиком, а потом весьма жёстко выдаёт: — Нам надо поговорить без лишних ушей, Марк. Я сейчас твой мир переверну с ног на голову за секунду. Ден едва не давится компотом, а в ошарашенном аханье Кары четко проскальзывает мат. Мне совершенно не нравится ни тон, ни намёки этой юной мадам. Все ещё держа руки в карманах, я выпрямляюсь на стуле и, подаваясь к ней вперёд, цежу: — Барышня, а я стесняюсь спросить: это что вообще за угрозы? Но Настя не меняет своего монолитного выражения лица: — Нам просто нужно поговорить наедине. И я думаю, ты должен понять, о ком пойдёт речь. Если подружка Лики выглядит как танк, то вот после ее слов мне становится совсем неспокойно. Я зачем-то опять перевожу взгляд на чужую, рыжеволосую незнакомку, все ещё стоящую в очереди за едой. И дурное предчувствие внутри меня весело машет мне рукой... Черт! — Я сейчас, — сухо бросаю Поляку и Карине через плечо, поднимаясь из-за стола. Настя и я молча выходим из столовки. И находим более ли менее укромное место за ее углом. — Что за тайны, которые прямо сейчас поменяют мою жизнь? — подперев плечом стену, я раздраженно усмехаюсь. Но вместо ответа получаю от Насти в руки лишь свернутый в несколько слоев листок бумаги. — Это лекарства, которые нужны Лике. А ниже адрес, куда ее положили. Чувствую, как мои глаза, расширяясь, лезут на лоб. Лекарства? Лику куда-то положили? Внутри все натягивается до неприятного першения в горле. — Чего? — хриплю я, с откровенным недопониманием смотря то на сложенную бумажку у себя в руке, то на соседку Рыжика. — Лика уже несколько дней как в больнице. — Та-ак, понятно, — шумно выдыхаю, стараясь сохранять невозмутимость вопреки нарастающему гулу сердца, — а я здесь при чём? — Она там из-за тебя, — глаза Насти холодно сверкают. В моей голове проскальзывает одна сплошная нецензурщина. И если бы не мерзопакостный ком, придавивший мне язык, то девичьи уши рядом отсохли на хрен. — Да твою ж. — оттолкнувшись плечом от стены, нервно взъерошиваю ладоням волосы, качая головой. — Лика что-то пыталась с собой. — Громов! — резко обрывает меня подружка Соболевской. И смотрит чуть ли не с отвращением. — Ну и самомнение у тебя, конечно, если ты считаешь, что кто-то из-за тебя с собой что-то делать будет. Адрес посмотри на листке. Не пререкаясь, я тут же разворачиваю лист и вчитываюсь в буквы. — В смысле первое отделение гинекологии? — возвращаю взгляд обратно на Настю, понимаю, что вот сейчас конкретно затраиваю. Гинекология, я и Лика... Где связь-то? — Ты ещё и тупой, — вздыхает она и чуть тише добавляет. — Короче, она не собиралась тебе говорить, но сейчас, мне кажется, уже не до гордости. Лика беременна. От тебя беременна, Марк. И резко развернувшись на каблуках, Настя просто уходит, оставляя меня, не слышащего, не дышащего, растерянного и окаменевшего, на месте. Стоя посреди шумного студенческого потока, я осознаю лишь одно. Охренеть. Эта девчонка ведь реально оказалась права. Она только что всего за секунду просто перевернула мой мир ко всем гребаным чертям... & & & Поляк: «Жесть. И чего думаешь теперь делать ?» Массирую пальцами переносицу, прижимаясь затылком к подголовнику сиденья. Под монотонный стук дождя по крыше авто, я пытаюсь собрать все воедино, но быстро понимаю, что это гиблая затея. Я в полном раздрае, поэтому пишу в смс Дэну правду: «Понятия не имею. Полчаса торчу в тачке у ворот больницы» Поляк: «Предложи аборт и не парься. А надо было всего лишь натянуть на себя презерватив» От ответа Поляка мои желваки под скрип зубов устраивают танец. А пальцами я остервенело долблю по буквам. Во мне закипает злость. Хочется пробить ей экран. Учить он меня ещё будет. «Херасе ты умный! Да, мы не предохранялись. И мне с ней было так по кайфу, что забил я на тупые резинки. Голову потерял. Думал, что успел вытащить. Обломался, прикинь ?» Поляк отвечает лаконично, но емко, приправляя сообщение смайлом поднятого среднего пальца: «Истеричка». — Да иди ты в пень, — фыркаю телефону и швыряю его на пассажирское сидение. Слова Насти выбили из колеи. Последние несколько часов меня мысленно швыряет от берега под названием «да ну что за бред?» к берегу «жёстко влип». И я ещё не знаю, куда нужно пришвартоваться. Пока что тяну время у входа в один из корпусов городской больницы. А иди туда настолько стремно, что сижу в машине ещё минут двадцать. Маюсь по полной программе: тычусь лбом в руль, ерзаю по сидению и даю себе идиотские установки по типу «как только закончится дождь, я выйду».