— Нет! — чуть ли не воплю я, и на всех скоростях перекрываю собой путь вперед. Упираюсь грудью в каменный пресс Марка, вскидываю руки и, потянувшись на носочках, ладонями закрываю ему глаза. — Не смотри! Не ожидав такой прыти, он едва не теряет равновесие. Но пошатнувшись, обхватывает меня за талию, сохраняя нас обоих в вертикальном положении. — Не заходи. Не смотри.. .И это еще не женаты, — цокает Марк. — Видеть платье невесты до свадьбы - плохая примета. Нельзя. Марк хмыкает, а его ладонь плавно скользит по моей спине. — А что мне тогда можно? — он провокационно понижает голос. — Тебе можно развернуться и выйти отсюда, — шепчу куда-то в широкую грудь, обтянутую пуловером, пропитанным вкусным парфюмом. Мое лицо пылает, а по коже тут же роем стелятся мурашки. — Пожалуйста, просто топай на выход. Хочу не поддаваться этому вихрю тепла, что держится под огромной лапой, разместившейся у меня на пояснице. Но тонкая ткань моей пижамы пропускает его через все позвонки. И оно расплывается где-то у меня в животе. Теперь там компанию маленькой крохе составляют ещё и пресловутые дрожащие бабочки. Марк все крепче, но очень бережно, притягивает меня к своему торсу, мягко очерчивая пальцами узор у меня на пояснице. Мы оба прилипаем друг другу. Если бы не его сильные руки, то не стоять мне так уверенно на носочках, ведь я все ещё прикрываю любопытные глаза Марка своими ладонями. — Ладно, я сваливаю, — сдаётся Громов, мягко касаясь губами моего лба. Он выпускает из своих объятий, только когда делает жадный, слишком ощутимый вдох, коснувшись носом моих волос. И я готова размазаться в пространстве от этого жеста. Немного интимного и нагловатого. Мои руки безвольно опускаются, и Марк, послушно держа глаза закрытыми, разворачивается на пятках. Два широких шага по прямой и он уже у двери. Но задерживается у нее. — Доброй ночи, Рыжик. Встречаемся завтра у алтаря? — Марку не нужно оборачиваться, чтобы я чувствовала его улыбку. Гипнотизируя темноволосый затылок, закусываю губы, чтобы немного отрезвить своё спонтанное желание передумать и оставить Марка здесь. Рано. Ее слишком рано ему сдаваться. С пылающим лицом бросаю взгляд на выбранное сегодня днём платье и нервно выдыхаю: — До встречи. Я буду в белом. Глава 29 Марк Смотрю в широкое окно на бесконечную стену из кружащихся снежинок и нервно поправляю ремешок от часов на запястье. И попутно кидаю взгляд на время, неутешительно подсчитывая, что уже как час я должен быть женат. Если минут сорок назад Лика писала мне, что задерживается, то сейчас она уже конкретно опаздывает. И успокаивающих оправдания, что именно сегодня Ростов решило напрочь укрыть метелью и поставить город в стобалльные пробки больше не работают. Отец, решивший не тащить всех гостей по такой погоде в загс и ждущий вместе с ними уже в ресторане, обрывает мне телефон. А я успеваю измерить совершенно пустой коридор шагами вдоль и поперёк. За четыре дня до Нового года заковать себя в узы брака желающих нет. Я здесь один. И каждая минута ожидания уже бьет по нервам. — Молодой человек, ну мы женимся или как? — Из-за тяжёлых резных дверей выглядывает пергидролевая голова регистраторши. — Невеста то где? — Едет. Опаздывает. Скоро будет, — напряженно цежу я и все-таки лезу за телефоном в карман отглаженных чёрных брюк. — Если только она не сбежала. — И не мечтай, Громов, — слышу за своей спиной голос Лики. Мысленно выдыхаю. Не сбежала! Но дышится мне свободно всего секунду до того, как оборачиваюсь. Офигеть. Я впервые реально понимаю, какого это - потерять дар речи. Чувствую себя немым истуканом, когда пялюсь на Лику. Никаких помпезных бальных одеяний с неадекватной длиной фаты. На веснушчатом лице неяркий макияж, а фигурка Лики подчеркнута дорогой шелковой тканью. Белоснежное платье струится к полу, ненавязчиво облегая аккуратно округлившийся живот. И я никак не могу не заметить, что округлилась Лика еще и зоне декольте. Тонкие бретельки акцентируют мое внимание на том, что вот так заметно и пышно ТАМ раньше не было... Сглатываю слюну и, наверное, слишком громко. — Привет. Все нормально? — Лика явно тушуется, когда поправляет рыжие крупные локоны, уложенные на одну сторону. — Кхм. ага, — выдавливаю из себя сиплый ответ. И мы так и стоим друг напротив друга. Пока жжет где то глубоко в груди, как завороженный рассматриваю Лику. — Молодые люди, жениться-то будем? Мне ещё за горошком на оливье ехать, — громогласно нарушает наше молчание сотрудница загса. Но ни я ни Лика не двигаемся. Это шаг навстречу друг другу должен сделать кто из нас. Я делаю его первый. — Идём, — протягиваю ей руку. Как только пальчики Лики оказываются у меня ладони, мои ребра распирает от жара. Распирает так, что рубашка и пиджак становятся тесными. В зале регистрации нас не встречает марш Мендельсона. И когда наша церемониймейстер спешно толкает дежурную речь про какой-то там корабль любви, зашедший в тихую семейную гавань, я ее не слушаю. Лишь искоса поглядываю на рыжую девочку по левую сторону от себя в шикарном платье, которая прячет от меня свои глаза. Ладонь Лики все ещё в моей руке. Ощущаю легкую дрожь в ее пальцах и сжимаю их. Так крепко, что Рыжик вздрагивает, наконец, встречаясь со мной взглядом. Она непонимающе хлопает пушистыми ресницами, а я зависаю, смотря яркий голубой океан глаз. Нас никто не спрашивает о согласии и не предлагает целоваться. Нам просто указывают, где расписаться, отдают наши паспорта и розовенькое свидетельство о браке. Регистраторша, видимо, так спешит за горошком к новогоднему оливье, что фразу «обменяйтесь кольцами» проговаривает чересчур нетерпеливо. Я сам не ожидаю, что мои руки будут неловко подрагивать, когда надеваю тонкое плоское кольцо из белого золота на безымянный палец Лики. И ее руки трясутся в ответ. Как только мое кольцо оказывается у меня на пальце, мы, не сговариваясь, пересекаемся долгим взглядом. Все. В моём паспорте штамп, а растерянная рыжая девочка передо мной теперь... Охренеть... .моя жена. Л Л Л Стоит нам только переступить порог ресторана как со всех сторон шарашат конфетти и хлопушки, а по залу разливаются поздравительные крики. Отец, мама, нанятые фотографы налетают на нас коршунами вместе с гостями и их поздравлениями. Приглашенных немного и большинство из них знакомые: близкие друзья моей семьи плюс Поляк. Незнакомых всего парочка. По сосредоточенному лицу рыжеволосой женщины и хмурому мужчине рядом с ней быстро соображаю - здравствуйте, тесть и теща. И это единственные гости со стороны Лики. Я бы мог назвать нашу встречу приятной, но в этой суматошной толпе, сующей нам букеты и подарки, все получается скомкано и напряженно. Может, подобные знакомства должны проходить в более располагающей обстановке. Или может, мать Лики вообще недовольна выбором дочери, но мне как-то плевать. Я даже не интересуюсь у Рыжика, а в курсе ли ее семья, с кем теперь породнились и успели ли они познакомиться с моими родителями, пока ждали нас из загса. Но то, что моей тёще здесь максимально неуютно - это заметно сразу. От нее я удостаиваюсь лишь сухим «поздравляю, очень приятно познакомиться». Ага. Очень. Особенно наблюдать, как она внимательно смотрит на уже заметно округлившееся платье в районе талии. Все, что позволяет ей Лика - это слегка приобрести себя. Но когда руки ее матери пытаются коснуться живота, она с кривой улыбкой уворачивается, делая шаг ко мне. Лика словно пытается отгородиться, найти защиту рядом. Забив на искрящееся молчаливое напряжение между нами после росписи, я инстинктивно хватаю ее за талию, придвигая себе под бок. Она не сопротивляется, а вжимается в мои руки крепче. Зато встреча с моей мамой не проходит без сопливых причитаний. Она сначала зацеловывает своей помадой щеки мне, а потом и Лике. Остальное проходит достаточно гладко. Никаких баянов, тамады и конкурсов. Легкий фуршетный ужин с живой расслабляющей музыкой. Вся эта обстановка мне привычна. Отец - любитель подобного вида тусовок, а вот Лика в замешательстве. — А мы так и будем ходить? — дернув меня за закатанный рукав рубашки, тихо интересуется она через полчаса неспешных перемещений по ресторану от одних гостей к другим. — Устала? — обеспокоенно вглядываюсь в ее лицо. — Если честно, это больше похоже на новогодний корпоратив, а не свадебное торжество. Важные дяди и тети чинно гуляют с бокалом шампанского и разговариваю о политике, — шепотом хихикает Лика мне в плечо. — Так и есть, — усмехаюсь я. — Но это все ненадолго. Пару часов максимум. — Да у меня отвалятся ноги. Марк, а может... Думаешь, все сильно расстроится, если мы...— Лика, кусает губы и с надеждой указывает глазами на дверь. И я сам задумчиво бросаю взгляд туда же. Удивительно, но рыжик вычислила мои мысли. Мне самому уже охота сбежать отсюда. Все эти гости, гирлянды, огромная ряженая елка побоку. С каждой минутой я думаю о том, чтобы просто украсть невесту и сбежать. Изнутри точит чувство, что нам надо уединиться. Поговорить. Правда, я пока не особо соображаю, как и о чем. Даю себе несколько секунд на раздумья, но меня опережает чей-то бас, перекрывающий общий бубнеж и звук живых инструментов. — А чего это у нас ещё ни одного «горько» не было? Целуй жену свою молодую! Горько! И гости в долгу не остаются. Через секунду стены зала гремят от общего скандирования. Лика заливается краской, испуганно поднимая на меня взгляд. — Что ты там говорила про отсутствие свадебной атмосферы? — вызывающе приподнимаю брови и улыбаюсь Рыжику. Замечаю, как нервно вздымается ее шикарная грудь в шикарном декольте. Все смотрят на нас, а мы друг на друга. Понимаю, что и в этот раз без моего первого шага ничего не изменится. Без раздумий наклоняюсь к Лике и, осторожно положив ладонь ей на поясницу, притягиваю к себе. Под шёлковой тканью чувствую, что напрягается каждый миллиметр ее тела.