– Эгг-нога? – спросил Эдгар Дэша. – Он щедро приправлен отцовским виски из лимитированной коллекции «Джек Дэниэлс Синатра Сенчери». – Да, с удовольствием! – воскликнула Лили-Шалунья и посмотрела на своего Синеглазку-Дэшила в надежде на шалости вдвоем. В надежде на звяканье пенистых бокалов и поцелуй со вкусом «Джек Дэниэлс Синатра Сенчери». А лучше – на двадцать поцелуев. – Нет, спасибо, – отказался Дэш. Да елки-палки! – Малысок хосет пластого егута? – детским голоском спросил Эдгар. – Нос отморозил? Сопельки текут? – отозвался Дэш, прижав одну ноздрю пальцем. Насколько я видела, соплей у Эдгара не было, но он подыграл Дэшу. Вытащил из кармана штанов носовой платок и громко сморкнулся. – Будете играть в дрейдл[15]? Победителям предоставляется родительская спальня под Мотеруэллом[16]. Ха-ха, догнали шутку? Хозяин дома пошел за графином с эгг-ногом, а мы с Дэшем осмотрели комнату. Вечеринка была в самом разгаре, но гостей пришло не больше дюжины. И все такие разные: мы с Дэшем; обжимающиеся в танце Бумер с Софией; Сирил, танцующий хастл в паре с Изабеллой – вышедшей на пенсию редакторшей поваренных книг, чью собаку я выгуливаю и которой стоило бы не забывать о проделанной операции по замене тазобедренного сустава; и пляшущие самбу пьянющие ребята корейцы, которых я видела по видеовызову, когда Эдгару приспичило срочно поесть рамен. Кстати, именно этот видеовызов и спровоцировал мое путешествие в поиске самой себя на Статен-Айленд. Тусовщики разнились в возрасте от семнадцати до семидесяти и красовались свитерами со снеговиками, ангелами, Сантами, эльфами, оленями и рождественскими котами. Подперев стену перед праздничным столом с ледяной скульптурой, изображавшей двух целующихся гусей, Эдгар любовно оглядывал своеобразное собрание непохожих людей и их непохожие свитера. Никогда еще он не казался мне таким одиноким, как сейчас – в своем собственном доме. Принц без королевства. – Я бы хотел уединиться, – сказал мне Дэш. – Поговорить с тобой. Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Вот оно. Дэш собирается порвать со мной. Он наконец решил выйти из тупиковой ситуации, в которой мы оказались. – Потанцуем? – спросила я, желая обнять его в последний раз. Заиграла ар-н-би версия песни «Let It Snow», и певец запел: «Ооо, иди сюда, помоги мне нарядить елку, я хочу тебя обнять…» – Пожалуйста, – взмолилась я. Мне хотелось запомнить это последнее мгновение, уют и тепло его объятий. Дэш напряженно стоял – высокий, скованный, стесненный. А потом Бумер с Софией вывели нас в середину комнаты и сами начали танцевать. Следуя их примеру, Дэш обнял меня руками за талию. Я положила ладони на его плечи, и мы пошли в медленном танце. Мне было радостно. Знаю, Дэш не хотел танцевать сейчас, и я обожала его за то, что он не отказал мне. Мое сердце захлестывала радость. Я прижималась к его телу и, кажется, чувствовала биение его сердца рядом с моим. Как же хорошо с ним. Мне хотелось вечно обнимать его и никогда не отпускать. Нужно сказать ему о своей любви – рискнуть, побороть неуверенность и сомнения, – до того, как станет слишком поздно. – Я хочу тебе кое-что сказать, – шепнула я на ухо Дэшу. – Я тоже, – ответил он. Мне нужно сказать ему. Нужно. И стоило мне внутренне приготовиться, как Дэш бросил мимолетный взгляд на виляющую бедрами Софию. Я мечтала о том, чтобы он смотрел на меня так. С желанием. Я пыталась не ревновать Дэша к Софии, выделявшейся естественной красотой и грацией, не думать о том, что когда-то они с Дэшем были парой. Не всегда получалось. Поэтому я произнесла это первой: – Я думаю, нам нужно расстаться. Глава 7. Дэш Лебединая песня 18 декабря, четверг И я сказал: – Нет. 17 декабря, среда Когда после своего таинственного возвращения с острова Статен-Айленд Лили не позвонила мне, я перечитал нашу с Лэнгстоном переписку, и мое внимание снова привлекло одно имя: Эдгар Тибо. Почему Лэнгстон спросил меня о нем? В каких Лили с ним отношениях? Я помню об их сомнительной истории. Как он пытался добиться ее привязанности, когда моя собственная к ней еще только давала ростки. Но самое главное, я знал, что он – Король Засранцев. Наверное, стоило бы спросить о нем у Лэнгстона, но нашему новообретенному уважению был лишь день от роду, и мне не хотелось его пошатнуть. Лили как-то упомянула о том, что Тибо наказали общественными работами в реабилитационном центре, где ее дедушка тоже проходил реабилитацию. Вот я и решил после школы пойти к первоисточнику. 18 декабря, четверг – Что значит «нет»? – удивилась Лили. – Тебе разве не все равно? Она попыталась отстраниться. Я не дал. 17 декабря, среда Как ни странно, специалисты в реабилитационном центре (видно, Тибо постарался) страдали той же забывчивостью, что и их пациенты. Все повстречавшиеся мне медсестры на вопрос, где Эдгар Тибо, дали разный ответ. И ни один из них не оказался верным. Наконец надо мной сжалилась Ухмыляющаяся Сэди с ярко-розовой тростью. – Ищешь баламута? – проскрипела она. Без всякого сомнения, его самого. Что я ей и сказал. – Тогда загляни в кладовку между палатами 36A и 36Б. Обычно он там отлынивает от работы. Но смотри, он тот еще проныра, не дай ему ускользнуть. Проговорила она все это как-то обиженно. Чтобы найти нужную кладовку, пришлось обогнуть инвалидные коляски и целую толпу народа, смотрящую по телевизору «Колесо фортуны». Добравшись до цели, я задумался: постучать? Потом услышал доносящиеся изнутри звуки и понял: там точно Тибо. Я вошел. Увиденное неприятно поразило меня. Тибо смотрел на телефоне порно, в котором участвовали две женщины, конь и мужчина, удивительно похожий на Дональда Трампа. Тибо курил, закинув ноги на стол и стряхивая пепел в медицинское судно. – По-моему, ты бьешь рекорд по одновременному удовлетворению пороков! – заявил я громогласным и властным тоном. Тибо вздрогнул, вскочил и выключил мобильный. – Какого!.. – заорал он. Увидел, что это я, и мигом успокоился. – О, Дэш. Что, искал тут со мной свою пропавшую девушку? Мне не понравился его намек, о чем я ему и сообщил. А потом добавил: – К тому же она уже нашлась. – Ты ее видел? – вызывающе спросил он. И, не дав мне ответить, затушил сигарету о судно со словами: – Так я и думал. Прежде чем я успел уколоть его какой-нибудь остротой, Тибо открыл дверь и вышел в коридор. – О нет, так просто ты не уйдешь, – пошел я следом за ним. Однако он взял и просто ушел. В телевизионную комнату. Игнорируя меня. – Кому-нибудь что-нибудь нужно? – спросил он стариков. – Гласная! Мне нужна гласная! – прокричала седовласая старушка, указывая на экран телевизора.