На этот раз томатная струя вышла что надо. К несчастью, своим возгласом я предупредил Тибо об атаке и дал ему время увернуться. – Не так быстро, тряпка! – рыкнул он. Я метнулся влево, ушел вправо. Тибо промахнулся. В этот момент санитар по имени Калеб увидел летящую к нам и истошно вопящую Кровавую Мэри. Тибо снова пульнул в меня томатным соком. Я загородился оказавшимся под рукой подносом из столовой, в результате чего сам выстрелить не смог. Тибо поднял пистолет. Ринулся вперед. И поскользнулся на томатной луже, которую сам же и сделал. Из темных глубин моей души вырвалась фраза: – Тебе крышка, Голубчик! Тибо закричал. Закричал и санитар Калеб. Ухмыляющаяся Сэди заорала: – Вера, ты должна это видеть! Я прицелился. Тибо зажмурился. Я выстрелил. В яблочко! Тибо обтекал соком, а я поскользнулся. Он схватил меня за ногу. Я пошатнулся и упал. Упал я прямехонько на него. – Серьезно, – сказал я, придя в себя после падения, – я тебя победил. – Ладно, ладно, – сдался Тибо. – И что ты хочешь от меня? – Чтобы ты устроил вечеринку. 18 декабря, четверг – Ты не видишь то, что прямо у тебя под носом, – обратился я к Лили. – Во-первых, на мне самый настоящий рождественский свитер. И то, что он не броский – без блесток, лампочек и большого свирепого оленя, – совсем не означает, что он не рождественский. Правду не обязательно афишировать. Правда просто должна быть правдой. Лили выглядела такой потерянной. – Что ты делаешь? Зачем ты это делаешь? Наконец у меня появилась возможность сказать то, что я давно собирался сказать. – Лили, это интервенция. – Интервенция? – переспросила она, совершенно сбитая с толку. – Божественная интервенция! – выкрикнул Бумер. – Бумер хочет сказать, – объяснил я, – что мы все здесь собрались ради тебя. Ну, наверное, несколько дружков Тибо пришли сюда ради пива, но остальные хотели, чтобы ты хорошо провела время. Чтобы ты повеселилась. И так как, по-моему, тебе сейчас действительно хорошо – поправь меня, если я ошибаюсь, – то как может идти речь о расставании со мной? Я посмотрел на Софию убедиться, что все делаю правильно. Она еле заметно кивнула. Лили повернулась к Тибо: – И ты в этом замешан? – Меня, можно сказать, заставили это сделать под дулом пистолета, – попытался отмазаться он. – Но какая разница?! Как я однажды прочитал в туалетной кабинке: «Хочешь повеселиться, зови Эдгара». Твой в кавычках бойфренд не смог устоять. – Еще раз поставишь не к месту кавычки, и мы будем дуэлиться на рапирах! – пригрозил я, слегка переоценив свои таланты фехтовальщика. – У вас была дуэль? – поразилась Лили. – Да. И если мы устроим еще одну, то это будет… – МОЛЧИ! – закричал Тибо. – Наша вторая дуэль, – удовлетворенно закончил я. – Дэш! – влез Бумер. – Ты все не о том! Я повернулся к Лили: – Да. Все это не важно. Важно то, что я совершенно не хочу расставаться с тобой. Я хочу совершенно обратного. – Вставаться! – предложил Бумер. Нас с Лили обоих передернуло от словечка. Наверное, это добрый знак! 19 декабря, пятница Днем мы встретились в парке, прогуляться. Утром я учился, а Лили пришлось тайком выбираться из дома: родители ее наказали, посадив под замок. Мы прошли к пруду с утками в нижней части парка. Не забывая о том, какой автор (в каком-то смысле) свел нас вместе, я собирался сказать Лили, что мучаюсь вопросом, куда зимой деваются утки[17]. Ведь в это время года уток-то действительно нет. Уток не было. Зато был лебедь. Одинокий ле- бедь. 18 декабря, четверг Я взглянул на часы: – Пора домой. – И улыбнулся. – Но ведь всегда есть время на последний танец? Доверься Тибо, и он, конечно же, поставит самую глупейшую из новых рождественских песен – импровизацию «Santa Can’t Feel His Face» в жанре ар-н-би. Так холодно и снежно, детка, Даже Санта отморозил нос. Так сильно дует ветер, детка, Даже Санта отморозил нос. Тибо усмехнулся. Дьявол в мелочах, как говорится. Но меня таким не смутишь. Я обнял Лили за талию. Свитер так обтягивал ее, что казалось, я касаюсь кожи, а не одежды. И наши тела сами нашли свой ритм. – Ужасная песня. Хуже не придумаешь, – заметила Лили. – Под такую можно танцевать только с тобой! – заверил ее я. Узоры на окнах рисует мороз, Даже Санта отморозил нос. Но с пути своего он, нет, не свернет, Снежно-белое Рождество грядет! 19 декабря, пятница – Ты это видишь? – спросил я. Разумеется, Лили видела лебедя. Мы осторожно приблизились. Было достаточно холодно, и мы оба надели перчатки. Я взял руку Лили в свою.