Ему было непросто. Содержимым коробки он страшно дорожил. – Марк обещал присмотреть за ней, – сказал я. – Она попадет в руки одного-единственного человека – Лили. – Но почему именно Джоуи[24]? Эта вещь была реликвией уже в то время, когда мне подарила ее моя подружка Элизабет в пятом классе. Сейчас это бесценное сокровище. – Смысл в том, чтобы Лили сразу поняла: она – твоя. А значит, мы с тобой заодно. Лэнгстон и так это знал, но ему все равно было нелегко расставаться со своей драгоценностью. Он передал ее мне только в секции подростковой литературы, с маячившим рядом Марком. – Понятия не имею, почему помогаю тебе, – буркнул Марк. – Но, гляньте-ка, помогаю. И меня это сильно беспокоит. Тем не менее даже Марк пришел в священный ужас, когда Лэнгстон вытащил из своей коробки куклу Джои Макинтайра. – Береги себя, – шепнул Лэнгстон на ухо Джои. – Помни, это ради Лили. Я достал из сумки пятую книгу «Дитя бибоп[25]», снял с нее обложку и обернул ею красную записную книжку. С этого мы начнем все улаживать. – Не спускай с Джои глаз! – велел Лэнгстон Марку. – Можно подумать, это Тимберлейк, – проворчал Марк. – Ладно. – И не забудь сообщить мне, когда она придет, – напомнил ему я. – Если она придет, – поправил меня Марк, выделив первое слово. – Если, – согласился я. Меня не оставляло волнение. Еще столько всего предстояло сделать за короткое время. * * * Через двадцать два часа пятьдесят семь минут после моего первого сообщения я напечатал Лили новое: «Забудь про эльфа на полке[26]. Иди туда, где все началось, и поищи «Нового парня из нашего квартала»[27]. Времени ждать ответа не было. Я толкнул первую костяшку домино в общей цепочке, и теперь оставалось надеяться, что остальные выстроены правильно и упадут друг за другом. Следующая остановка – Бумер. Он, возможно, самая рискованная костяшка из всех, поскольку имеет склонность сбиваться с пути. Ряды собратьев Оскара заметно поредели, поэтому еловый лес посреди улицы, которым заправлял друг несколько дней назад, превратился в чахлую рощицу. Это ничуть не повлияло на воодушевление Бумера. – У меня целых три дня для того, чтобы найти всем им дом! – заговорщически шепнул мне друг, словно готовил опасную операцию. Я вынул из сумки пластиковый контейнер, открыл и показал Бумеру его содержимое. – О! – воскликнул друг. – Ароматические щепки. Я одарил его многозначительным взглядом. – Не щепки? А что тогда? Окаменелые какашки оленя? Я сглотнул. – Забавно. Они очень похожи на буквы! – Это и есть буквы. Они – подсказка. – Но зачем тебе подсказка из оленьих какашек? – Это не какашки, а печенья! Бумер захохотал. Не хмыкнул. Не хихикнул. Нет, он ржал как конь, согнувшись в три погибели. – Печенья! – еле выговорил он, отсмеявшись. – Это… самые ужасные печенья… какие я только видел! – Лебкухенские, – заметил я. – Ну, почти лебкухенские. Нюрнбергские. По рецепту с веб-сайта Марты Стюарт[28]. По словам ее поклонников, их пекли аж в четырнадцатом веке. Бумер успокоился и воззрился на печенья в контейнере как на реликвию. – Оу… тогда понятно, – задумчиво произнес он. – Если им столько веков! – Да не печеньям столько веков, а рецепту! – Я снова взглянул на творение своих рук. Вынужден признаться (себе, а не Бумеру), от них и правда веет древностью. Поскольку пек я их вчера вечером в спешке, то пришлось заменить часть ингредиентов (сами понимаете, в отличие от Марты у меня в кухне не завалялись королевские финики), потому и результат смахивал на безглютеновые сухари любителя печенюшек. – Они съедобные вообще? – спросил Бумер. – Вдруг ее стошнит? – Они не для еды, а для чтения. – Я выстроил испеченные буквы на дне контейнера в правильном порядке. – «Вэм-бэм, спасибо, мэм!»[29] – прочитал Бумер. – Помнишь, что должен сказать? – «Лили, тебе нужны объяснения?» – Отлично. И если она скажет: «да»? – Я скажу: «Этот крепкий орешек не для моих зубов. Ищи ответ у Кары». – Нет. «Этот крепкий орешек мне не по зубам! Ищи ответ у Клары». – «Этот крепкий орешек мне не по зубам! Ищи ответ у Кары». – «Клары!» – Может, просто запишешь мне это, и я ей передам? – Хорошая идея. Пока я писал нужное на обратной стороне чека из магазина художественных принадлежностей, на мобильный пришло сообщение. «Бой-бенд умер, – написал Марк. – Да здравствует бой-бенд». «Ты о чем?» – спросил я. «Это Бибер, а не бой-бенд», – бестолково ответил Марк. «Оставить поп-семантику, – вмешался Лэнгстон, поскольку мы переписывались в групповом чате. – Джои начал действовать?» «Он уже вовсю закрутил с нашей девочкой, – отозвался Марк. – И они нашли записную книжку». Поразительно, какое облегчение я почувствовал. Что-то происходит. Мы с Лили нуждались, чтобы между нами что-то произошло, и это наконец случилось. – Ладно, Бумер, мне нужно бежать. – Ой, прости, Дэш, у нас тут нет туалета. – Да мне в другое место. – Надеюсь, там есть туалет. – Есть, – заверил я его. – Даже несколько. * * * Если я хотел в итоге оказаться в нужном мне месте, следовать путем Лили было нельзя. К Бумеру от «Стрэнда» вело три подсказки, и Лили должна была пройти их одну за другой.