«Иди в Еврейскую ассоциацию на 92-й[30] и посмотри на девятую и десятую свечи». (Наши неортодоксальные друзья евреи Дов и Джонни ждали Лили в лобби возле большой меноры[31] со свечами и подсказкой в руках.) «Пора уронить второй сапожок… там же, где был потерян первый». София уболтала владельца популярного клуба впустить туда Лили днем. Миссис Бэзил одолжила мне свой сапог, чтобы я поставил его в туалетной кабинке, в которой год назад оставил для Лили сообщение: «Пожалуйста, верни записную красавицу агенту в фетровой шляпе». София нашла мою надпись и дописала: «Хитрые лисы хотят, чтоб ты знала: это не тупик. Может, детский час и закончился, но еще осталось время для замороженного горячего шоколада». Это приведет ее в «Серендипити», поскольку все в Нью-Йорке знают, что купить замороженный горячий шоколад на Манхэттене можно только в одном- единственном месте. Там Лили будет ждать за столиком ее дедушка. София заранее предупредит его о приходе Лили, чтобы он уже заказал шоколад. Дедушку попросили говорить с Лили о чем угодно, кроме записной. Затем, при оплате заказа, официант оставит на обратной стороне чека третью подсказку: «Если в лесу падает дерево, кто скорее всего примчится его проведать?» Что в свою очередь приведет Лили к Бумеру. А Бумер приведет ее в Бруклин. * * * Бумер написал мне, как только я сошел с поезда. «Хорошая новость: она уже в пути. И даже ничего не уточняла насчет разъяснений, которые даст ей какая-то Клара». Я ждал плохую новость. Долго. Наконец, не выдержав, напечатал: «А плохая новость?» «Ах да! Плохая новость в том, что хоть я и предупредил ее не есть печенье, она все равно его попробовала». Мастерство в выпечке никогда не являлось основой наших отношений, потому я не сильно скомпрометировал себя, продемонстрировав низкий уровень кулинарных способностей. Переживать времени не было. Я поспешил в Бруклинскую музыкальную академию подготовиться к приезду Лили. В Академии выступала танцевальная труппа Марка Морриса со своей постановкой «Щелкунчика» под названием «Крепкий орешек». Моррис перенес действие «Щелкунчика» в загородный дом 70-х годов. В одной из главных сцен идет наперекосяк безумная праздничная вечеринка, в другой Мари (так в этой постановке зовут Клару) выступает один на один против Крысиного короля, вооруженная одним лишь фонариком. На сцене стоят мультяшные декорации а-ля ситком 70-х, где все кажется несколько больше, чем в жизни. Но среди них есть дерево, а под елкой – подарки. Один из них предназначен Лили. И это самая хитроумная часть моего плана. К счастью, миссис Бэзил имеет связи и в музыкальной академии. («Я так давно поддерживаю искусства, что пора и искусствам поддержать меня», – объяснила она.) Лорен – танцовщица, играющая Мари, – впустила меня в театральный зал. Лили в академии встретит Дэвид – танцор, играющий принца Щелкунчика. Он проведет ее на сцену, а сам удалится. Все остальные будут ждать за кулисами. В это время должна идти репетиция, в которую временно впишется еще один персонаж. Я занял свое место на самом высоком балконе пустого зрительного зала. Лэнгстон, София, Бумер, миссис Бэзил, Дов и Джонни строчили мне сообщения, спрашивая, как идут дела. Я спешно ответил им и выключил телефон. И чуть не проворонил, как открылась дверь. Лили я увидел, лишь когда она прошла по проходу к сцене. В одной руке она держала красную записную книжку, в другой – Джои Макинтайра. Выражение ее лица с такой высоты понять было трудно. Единственный горящий прожектор освещал елку. Лили поднялась по ступенькам на сцену и огляделась: нет ли кого поблизости? Прожектор сузил круг света, сфокусировавшись на подарке, и Лили шагнула к нему. Зажмурившись, можно представить себе Клару, проснувшуюся в рождественское утро. А открыв глаза, увидеть ее повзрослевшей, но не утратившей веры в чудеса, что выдают ее лицо и движения. Я обернул коробку рецептом к лебкухенским печеньям, а внутрь положил еще одну коробочку, обернутую листом с цитатами из книги «Дитя бибопа». Третью коробку, припрятанную во второй, я завернул в упаковочную бумагу из магазина игрушек «ФАО Шварц», а четвертую – в рекламное объявление к «Корги и Бесс». На пятой – самой маленькой коробочке – написал от руки имя Лили. Она открыла ее. Достала конверт. Развернула открытку и прочитала два слова над моей подписью. Из открытки выпала подарочная карта. Лили взглянула на нее, увидела, откуда она и на какую сумму. Улыбнулась. И, словно зная, что я буду рядом, чтобы видеть ее улыбку, подняла глаза. Мелькнула мысль: я попался. К добру или к худу? Но как только ее взгляд скользнул к балконам, сцена озарилась светом и заиграла музыка Чайковского. Вздрогнув, Лили отпрянула к елке. Затанцевали феи-снежинки. Моя любимая часть балета. И, уверен, любимая часть балета Лили. Танцоры кружили, изображая танцующие в воздухе снежинки. А потом, под нарастающую музыку, прыгнули… распростерли руки… и пошел снег. Бумажный снег, летящий с кончиков их пальцев. Этот снег заполнил воздух и сцену. Это был сигнал, что мне пора уходить. Бежать, чтобы вставить в пазл последний кусочек. Но я не мог отвести глаз от Лили. Стоял и смотрел на нее, державшую в руках сокровище своего брата, разделившую горячий шоколад со своим дедушкой, приведенную сюда своей семьей и друзьями. Если это не сделает ее счастливой, то, наверное, я бессилен. Если это не вернет ее из темноты в красочный мир, то, возможно, я опоздал. Но я не опоздал. Я видел это даже с самого высокого балкона. Громыхая как слон, я на цыпочках вышел из зала. Включил мобильный и отправил сообщение в группу. «Эта жизнь прекрасна»[32]. Последняя часть плана была самой рискованной. Однако я ошибся в том, откуда ждать сложности. Я думал, проблемы доставит Санта, а получил их от эльфа. С противным дядюшкой Сэлом из «Мэйсис» я встретился в раздевалке. На мне была уличная одежда, на нем – костюм Санта Клауса. – Нужно сделать все быстро, – сказал он. – Выходишь, делаешь задуманное и сразу же возвращаешься, ладно? – Ладно. – Я очень жалел, что не смог арендовать себе костюм. Обзвонил три точки, но костюмов Санты уже не осталось. – Я подожду в соседней кабинке, а вы, пожалуйста, передайте мне костюм через занавеску. – Нет, нет, – возразил он, стягивая верх, – жди здесь и сейчас. Кабинка была маловата для нас двоих. Пахло потом Санты. Запах прямо висел в воздухе. После первого знакомства с Сантой я прекрасно знал, что под костюмом у него нет майки. Однако знать и видеть – совершенно разные вещи. Вынужденное прикосновение к огромному волосатому пузу Санты, когда я пытался вытащить из-под его шубы конверт от Лили, ничто по сравнению с лицезрением мясистого пузатого живота, из телесного океана которого будто выныривал волосатый кит. А еще на нем имелась тату из двух слов: «Да, Вирджиния»[33], две последние буквы которой скрывались за складкой живота. Я взял короткую шубу Санты и натянул ее через голову, чтобы хоть на мгновение избавить себя от неприятного зрелища. Шуба висела на мне мешком, но не страшно: тут важен эффект, а не достоверность. Я поднял взгляд и увидел Санту без штанов, в боксерах с узором из леденцов. – Нравится? – мурлыкнул Санта, поймав мой взгляд. Я выхватил из его рук штаны и поторопился их надеть. В спешке засовывая в них вторую ногу, потерял равновесие и… рухнул прямо Санте на грудь. – Хо-хо-хо! – радостно крикнул он. – Нет-нет-нет! – крикнул я в ответ. Попытался натянуть штаны и отстраниться, но сделал это недостаточно быстро. Только я наклонился протащить кроссовок сквозь брючину, как дверь в раздевалку распахнулась. – Что ты такое творишь?!! – заорал эльф. И не просто какой-то там эльф… А первый помощник Санты. У нас с ним год назад была стычка, и вот опять. – Бесчинство! – выл эльф. – Бесчинство в четвертой кабинке! – Успокойся, Десмонд, – сказал Санта. – Он украл твой костюм! – Он его одолжил. – Это запрещено! Наконец, облачившись в штаны, я сунул руку в карман. И обнаружил там, как мы и договаривались, бороду. Новогодний колпак я взять не успел: эльф заслонил его собой. – Санта! – взвыл он. – Иди, – ответил Санта. Я не сразу понял, что он обращается ко мне. – Запасной колпак лежит под санями. Я сделал шаг вперед. Нужно только пройти мимо эльфа. – Я не потерплю непослушания! – завизжал он. – Охрана! Охрана! Вот-вот придет Лили. Придется его отпихнуть. Я уже приготовился ринуться прямо на эльфа, но тут Санта вытянул голые руки, схватил эльфа за плечи, притянул к себе и поцеловал. Путь был свободен. И я выскочил из кабинки. Бросив взгляд в большое зеркало раздевалки, на ходу нацепил бороду. Большевата, но сойдет. – Санта, ты всегда был в моем сердце! – донеслось из четвертой кабинки, пока я бежал к своему трону. В деревушке Санты меня ждал Бенни. Он должен был играть сегодня самую опасную и рискованную роль. Следующие десять минут Бенни предстояло прикидываться менеджером-стажером «Мэйсис» и говорить родителям, что у Санты на этом этаже перерыв на туалет и им стоит обратиться к другому Санте со второго этажа. У него даже не было бейджика – лишь папка-планшет и суровая физиономия. («Если у тебя в руках планшет, тебе никогда не скажут «нет», – уверил он меня. – С помощью этой штуки я смог попасть за кулисы к Адель, что уж говорить об этой Санта-пантомиме».) Я пошарил под санями Санты и схватил колпак. Зеркала поблизости не было, поэтому я использовал мобильный, чтобы привести себя в полный порядок. И настолько увлекся, что заметил маленького мальчика, только когда он сказал: – Санта, зачем ты делаешь селфи?