– Злишься? – Георг на удивление прозорлив был сегодня. Ну просто оракул. – Злюсь, – не стала отрицать Марина. – Отдыхай. Но в понедельник к врачу обязательно. Я попрошу Сержа взять это под свой личный контроль и мне докладывать. Ты его знаешь. Да, она отлично знала личного секретаря Георга. Серж очень усерден и всегда преданно выполнял все пожелания шефа. Марине хотелось скорчить рожицу и показать Георгу язык в спину – совсем, как маме, когда она слишком на нее давила. Удержалась, конечно – ей все же двадцать пять, а не пять. А к врачу пойти все равно придется, ведь не отстанет. Как же все это не вовремя! Придется ускориться, чтобы успеть закончить к пятнице. Зато он ушел, не настаивая ни на чем, и уже от одного этого факта ей полегчало, хотя настроение было безобразно испорчено. Закрыла коробку с пастелью, вымыла руки, взглянула на себя в зеркало и хихикнула. На лбу цветные разводы. Хороша! Упала на кровать, открыла мессенджер, прочитала свежее сообщение. – Ты чем занята? – Как обычно – рисую – Покажешь? – На выставке все увидишь. Пообещай, что придешь. – Я постараюсь – Обещай – Ты как ребенок. А украсть у тебя час-другой совершенно нельзя? – Только у мертвой. – Нет, без жертв. Мы еще наверстаем. Ведь правда? Не удержалась, послала ему селфи – с гулькой на голове и размалеванным лбом. Получила мгновенный ответ: – Я бы с радостью тебя отмыл в душе. Но тоже пока весь в работе. Хочется очень сбежать, и совсем не могу, совершенно. Очень жаль. Она бы не отказалась от Арата в душе. Но работа и еще раз работа. Счастье потом. У них ведь вся жизнь впереди, верно? 18. Танго о главном Не успела и спросить, куда, как оказалась втянута на соседний танцпол. Все вокруг расступились. “Так вот почему Арат рад был тогда моей широкой юбке, вовсе не из-за возможности гладить мои коленки на всех перекрестках!” – только и успела подумать она. Стоявший напротив Арат шагнул ей навстречу, и зазвучала музыка. Марину охватила паника. Танго? С партнером, с которым она никогда не танцевала, который был одного с ней роста (хорошо еще, она не надела каблуки) или даже чуть ниже? Она и в школе-то его не слишком любила, а сейчас с перепугу забыла все танго-фигуры. Но услышав первые аккорды, Марина расслабилась. Все было не так уж и страшно, звучал знаменитый креольский вальс, он же вальс-танго. Чувственный и лиричный, он танцевался в ритме аргентинского вальса, что значительно упрощало задачу Марины, а главное – в этом танце можно было полностью отдать власть в руки партнера, лишь не мешая ему. Что ж, Арат, ты это придумал – тогда попробуй, веди эту пару. Он и повел. У Марины захватило вдруг дух от крепости и точности движений партнера, от его рвущейся на волю страсти. Она перестала дышать. Пару раз не попала в качание томной куниты, невозможно откровенной, бесстыдной, порываясь выскользнуть из властного кольца мужских рук, но куда там! Оставалось просто отдаться ему прямо здесь, на танцполе. Безграничное доверие – и откровенность. Вот как это должно было быть между ними. Не боясь его и не оступаясь. Он кидает Марину в крутую кебрада: она падает, не сомневаясь и мига – он точно поймает. И ловит бережно, словно китайскую вазу, да так, что даже складки юбки не успевают задеть пол, соскользнув с ее ног в порыв танго. Он роняет в волькада – она лишь распахивает себя, словно птица на взлете, грудью о грудь, будучи убежденной в нерушимой опоре партнера. Медленный круг, словно поворот вечных звезд на небесном своде. Глаза в глаза, взгляд сцепился, как будто в стальные замки – не разорвать, не отвести. Руки в руках, пальцы в пальцах, Марине казалось, отпусти она вдруг это плетение – и небо упадет на землю. Пальцы побелели от напряжения, спина как струна. В груди не хватает воздуха – от бесстыжего и порочного возбуждения. От прикосновения его рук. От его взгляда, пристального и жадного. Марина, не в силах вынести этого огня, переводит взгляд на его губы. Напрасно, стало только горячее. Лучше глаза. Арат натянут, как боевой арбалет или даже баллиста. Прикосновения, жесты и ласки движением танца. Нежно и страстно ведет ладонью, поднимая к себе ее колено, и Марина отчетливо чувствует, кожей всей понимает: мужское желание выглядит именно так недвусмысленно – ярко и твердо. Толчок от бедра и полет в инклинада – она рядом с ним ничего не боится. Знает, куда бы ни толкнул ее этот мужчина – смирение будет лишь силой. Не задавая вопросов, не сомневаясь, за ним – как вода, как нить за иглой. В танец, в постель, на край света. Они так увлеклись этой сладкой игрой, не смотря никуда, лишь друг другу в глаза, окрыленные оба фантастическим чувством слияния тел и душ, что не видели ничего вокруг. Только свой танец: не дуэль, не сражение, как у пары танцоров чуть раньше, а чистая музыка любви и полного проникновения. Абсолютный секс. Акт любви. Вертикальное выражение горизонтали желаний. Когда музыка стихла, они стояли вдвоем, обнявшись, и не в силах были разорвать эту связь. Казалось, отступи кто из них лишь на шаг, и все то, что они сейчас успели прочувствовать и рассказать друг другу, разом исчезнет. Хлопок, сначала робкий, один, второй, и зал взрывается аплодисментами. Оказалось, что все гости в зале расположились вдруг вокруг их постамента. И они аплодировали. Улыбались, смотрели на них с Аратом с восхищением. Марина вдруг страшно смутилась, попыталась уйти, спрятать лицо – не пустил, взял за руку и поцеловал прямо в губы, при всех, по-настоящему, как возлюбленную, ее не спросясь совершенно. Но после их танца она очень остро себя именно так и ощущала рядом с ним. Слова не были сказаны. Показалось ли ей то, что видела Марина в глазах и движениях этого парня? Правдой ли было то, что он обещал ей, ловя в полуметре от пола? Марина не знает, подумает после. А пока – этот вечер был в самом разгаре, впереди еще ночь, после танго она его просто так не отпустит. Будет с ним танцевать, без зрителей, пусть и без аплодисментов. – Кажется, мы были великолепны. Прости, я не был уверен, что ты так захочешь. – Но нас оценили, – она улыбается лукаво, склоняя голову на бок и не сводя глаз с его губ. – А за что “прости”? – Знал бы, что мы так… хорошо поймем друг друга, вывел бы сразу в канженге*. – Оу! Мне повезло, ты был добр, – и она рассмеялась. Арат, так и не отпустив ее руку, вывел свою спутницу из круга зрителей их “выступления” и потянул на себя, пристально вглядываясь в лицо Марины. Поцеловал пальцы, потом, развернув вверх ладонью запястье. Губами сухими, горячими, выворачивая наружу все уголки потаенной Марины. Глядя в глаза, прошептал очень тихо, одними губами: “Хочешь – сбежим?” Она очень хотела. Вот только как можно бросить друзей, собравшихся здесь только затем, чтобы поздравить Арата? Но если спросил сам, то можно? "Хочу", – не сказала – взглянула. Не расцепляя рук, тихонько, украдкой, они ускользали. Впрочем, гостям уже не было скучно: вкусная еда, волшебная музыка, горячительные напитки и потрясающая атмосфера настоящего праздника, такого, как в юности, когда можно потерять голову только лишь от одних улыбок вокруг. – Куда мы? – уже на выходе вдруг сообразила Марина. – Тш-ш-ш. Я сегодня волшебник, ты помнишь? Снова кивнула. Седьмого ноября. Надо же, какое совпадение – он умудрился родиться в день Революции. А ее яхту, стоящую на якоре, зовут “Крейсер Аврора”. Вот и не верь в в знаки судьбы! Господь – тот еще затейник. И еще сегодня поздравляющие говорили что-то о том, что родился Арат в один день с Чингисханом. Забавно, как сложно устроено все. И красиво. Марине нравились логически завершенные композиции. Размышляя об этом, она стояла на пороге клуба, дожидаясь исчезнувшего вдруг куда-то Арата. Некто сзади обхватил талию двумя сразу руками, притянув к горячему телу, судя по стальной твердости мышц – мужскому. Вздрогнула. – Испугалась? – поцелуй в шею, за ухом, горячо и щекотно. – Немного. Куда ты пропал? – На тебя любовался. Ты когда вот так думаешь – получается очень красиво. Бывает иначе, когда по твоему выражению лица видно, что лучше прервать этот процесс, иначе все закончится плохо, – тихо смеется. Марине очень нравился этот его смех, так, наверное, должен смеяться лесной зверь – соболь. Красиво изгибая губы, тихо фыркая, улыбаясь глазами. – Идем, – толкнул ее нежно вперед, – у нас там есть еще приключение. Быстро, пока нас не хватились. Идти было недолго – буквально минут пять. Марина зачарованно оглядывалась: она тут не была ни разу, хотя мимо здания отеля на Таймс-Сквер пробегала очень часто. – Я хотел угол с видом на город. Вообще искал даже место на крыше, представляешь – занято все, а я размечтался: ты, я, небо и… – Холодный ветер, дождь, срущие чайки. – О, женщина, ты неисправимый романтик. Пошли. Что-то спросил на ресепшн, судя по тому, что ничего не пришлось оформлять – их ждали. Обхватил за плечи властным, собственническим жестом и повел. У Марины опять захватило дух. Ее окружала настоящая сказка – уютный маленький ресторан, фонарики на столах, а вокруг – потрясающе-яркий зеленый тропический сад: пальмы, парящие под потолком в воздухе папоротники с кружевом ажурных листьев, орхидеи. Рай на земле. Кажется, он угадывал, чувствовал ее, словно они звучали в одной тональности! Ей теперь будет все это сниться. Схватилась за плечо Арата, выдохнула. – Как? – Угадал? – снова тихо смеется. – Не то слово. Убил! Можно, я свернусь тут клубочком и побуду подушкой на стуле? Хотя бы до завтра? – Ну уж нет. У меня на тебя совершенно другие планы. Промурлыкал он это таким голосом, низко, с придыханием, что Марина на все согласилась. Оптом, сразу, без раздумий и споров.