****** младенец, малыш, монг. 33. Назад, в будущее Просыпался мучительно. Больно: жутко ныли ноги, руки, гудела голова. Тревожно: его снова трясли, чертыхаясь. Страшно: не понимал, где он и что с ним случилось. Все снова вышло из-под его контроля. – Арат, просыпайся. Отец тебя ждет! Рвет и мечет. С трудом сполз с такой мягкой и уютной постели. Теплый пол, спальники, босые ноги. Раздет до белья. – Что тут было? – голова работала с трудом, будто с похмелья. – Ты чуть не замерз! Какие шакалы тебе нашептали поехать вдруг в степь одному? Хорошо я хватился, пошел посмотреть, как ты спишь. Мы едва успели. Болит? Он кивнул. Болело все. Руки и ноги были покрыты чем-то масляно-вязким. Понюхал, скривился. Барсучий жир. На лице тоже толстый слой, судя по ощущениям, его и без того не слишком смазливая физиономия сильно распухла. Красавчик! Лиза будет в восторге. Явится такой он, как есть, аспирант из МГИМО – сразу видно. – Не спи, одевайся. Тебя уже можно распарить. – Отец… я матушке позвонил, она там сходила с ума. Тот быстро оглянулся через плечо. Понуро кивнул, чуть ссутулившись. Вышел. Уже подходя к коттеджу "бани", очень странному двухэтажному зданию, прямо из окон первого этажа которого выглядывали блестящие линии печных труб, Арат ощутил облегчение. Ноги стали ходить, руки понемногу шевелились. Открыв массивную дверь, утепленную изнутри толстыми шкурами, с удивлением огляделся. Холл этого странного заведения был роскошен, особенно по монгольским меркам – все стены отделаны потрясающей деревянной резьбой. Скачущие на могучих конях всадники, луки, олени – охота. Он невольно застыл, разглядывая это чудо. Дерево даже в этих краях было материалом редким и очень ценным. Миловидная девушка на ресепшене, выдержав паузу, пояснила: – Сибирская лиственница. А в парных так вообще – мореный дуб. Идите, там ждут вас, до конца и направо, – и протянула Арату плетенку с тапочками, полотенцами и еще чем-то там, поблескивавшим на дне. Направо снова была тяжеленная дверь. Сделал шаг внутрь и едва не задохнулся. Горячий влажный воздух, пропитанный запахом трав и хвои, мгновенно сгустился в плотный тяжелый туман. – Заходи давай, быстро! Голос деда. Поежившись, проскользнул под полог пара. – Ну что, обмороженный, долго мне ждать? Раздевайся, иди сюда, хей. Послушно обнажился, скрипя зубами, содрал белье с еще остро саднящей кожи. Пар постепенно осел, открыв взгляду Арата картину весьма впечатляющую. Посреди круглого зала вровень с полом плескалась вода небольшого круглого бассейна, покрытого орнаментами мелкой плитки, вдоль стен – широкие и гладкие деревянные лавки. Прямо напротив входа поблескивал огнем сложенный из камня очаг с огромным стеклянным экраном. Сбоку стоял низкий кованый столик, за которым, сидя на персональной круглой лавочке, украшенной резьбой, важно возвышался самый старший Потемчин, голый, красный, блестящий от пота. Дед. – Садись, потей. Пей. Мыться – туда, – кивнул головой на малозаметную дверь в стене справа. Прищурился, внимательно оглядывая голого внука. – Возмужал, Олененок. Еще не матерый, но волк. Наша порода, – и кивнул выразительно Арату в район паха. Арат усмехнулся, вдруг вспомнив повод для их с Мариной знакомства. Наверное, да, порода. Только благодаря этой "породе" все и сложилось, разве нет? Он ей понравился с первого взгляда. Так сказать, прошел кастинг. О нет, только не думать о ней! В бане эти мысли спрятать совершенно некуда. Дед хихикнул. – Сядь уже, племенной жеребец. Что, так сильно ушибло? Не знавший, куда себя деть, проклиная последними словами свое возбуждение, Арат лишь кивнул. – А ее? – Да. Наверное. Кто ее знает. – И зачем ты приехал? Дело молодое – взнуздал и скачи. Дед снова лукаво ему ухмыльнулся, прихлебывая из глиняной кружки какое-то раскаленное варево. – Отец говорил мне, что ты его мать сам нашел. Не сговаривались. Как ты понял, что она – та самая? Почему ты женился? Такие простые вопросы, но сам на них он ответить не мог. Что может двигать мужчиной? – Есугей наш – болтун. Сам нашел?! Да она бегала от меня по всей степи, словно заяц! Какая любовь?! Я так злился, что чуть не убил ее. Меня в жизни никто так не выворачивал. Да она издевалась! Потому и женился, чтобы не сбежала больше. Арат плохо помнил свою бабушку. Зато легенды об их с дедом любви и союзе пережили ее, уже не один десяток лет будоража сердца молодых монголов. Но он вдруг отлично все понял. Да, именно так можно было сказать о Марине. Она "выворачивает". Дед снова прихлебнул парившую жидкость из кружки, прищурился так сильно, что и без того узкие глаза казались щелками. – А знаешь… Если тебя начинает терзать… – выразительно кивнул снова на низ живота, – от одной только мысли – это лишь полбеды. Спроси себя: хочешь ли ты видеть ее в детях и внуках? Очень просто. Любую – больную, капризную, недовольную – в вас. Если хочешь – хватай и не отпускай. Что бы ни говорила и как бы ни думала. – А она? – Ты ее уже брал? Задумавшись на секунду, кивнул. – Женщина, конечно, мнит себя главной. Любовь – нелюбовь. Если тебе отдалась – это может быть случай. Если вернулась – совпадение. Если пришла в третий раз – привыкла. Если осталась – любовь. Но если твоя женщина не хочет ребенка – никогда не обманывайся. Она любит другого. Услышал? – Моего ребенка? Дед вытаращился на него, даже кружку поставил на стол. – Я так, уточнить, – покраснел скулами Арат. – Потемчина. С тобой, чтобы звал тебя евеэ*. А все остальное – лишь между вами двоими. Арат снова кивнул. Что же, он все услышал. Почти. – Она русская. Очень красивая, модель и художник. Я хочу ее сделать своей. Попробую. Она упрямая, – он усмехнулся, – очень. – Любишь, – дед не спрашивал, утверждая. Словно гвоздь забивал в гроб сомнений Арата. – Вот и славно. Иди мойся. Русские – хорошо. Говорят, мой отец тоже был русский. Детдомовский, из Ленинграда. Рано умер, совсем еще юным мальцом. Потому и фамилию нам с матерью дали русскую. Потемкины мы. Любимая книга твоей бабушки – "Потемкин", автор – Брикнер Александр Густавович. Еще с "ятями", в кожаном переплете. Вот оттуда и взяли. Она ведь так больше ни на кого и не глянула. Все мои братья – приемные, много сирот было после войны. Всех согрела, поставила на ноги, образовала. Сам знаешь: деды твои – птицы высокого полета. Потемчины. Вот так вот, на простых банных лавках, за чаем и открываются страшные семейные тайны. Так значит – Потемкин. Забавно. Марина Потемкина. Звучит отлично. Будет, чем ее впечатлить. Снова вспомнил о ней: ее грудь, ее ноги… как он ее "впечатлил" при знакомстве и позже. О! Под ехидные дедовы взгляды скользнул в глубь мыльни, прикрываясь плетенкой. Разговор состоялся, его благословили – это однозначно. Он теперь отдохнет и продумает план. Ну, готовься, Марина! ___________________________________ * предок, отец – монг. 34. Планета Марина А Марина все эти дни ощущала себе просто жабой, расплющенной катком асфальтоукладчика. Списывала все на усталость. Теперь, когда она стала "дипломированным специалистом", работы ожидаемо прибавилось. Завтра уже Рождество, и маркетинговое безумие в Сантах с оленями завалило ее работой. Заказы, заказы, заказы. Если бы были силы – работала бы без перерыва на сон и еду, день и ночь. Самое горячее время в году.