Натуральный дурдом! Только за эту зиму, еще не законченную, она налетала больше километров, чем за прошедшие десять лет! И судя по темпу и скорости жизни Арата, жена его никогда не успеет соскучиться. Нет, только не с ним. Снова Москва. И опять снегопад, в Шереметьево работает техника, снегоуборщик идет перед самым самолетом, почти вплотную – иначе рейс не посадить. Дом. Особенное это место – Россия. С первых шагов по земле ощущается странное чувство, будто перед тобой континент. Все такое… масштабное. Дороги – на сотни и тысячи километров. Полеты – на много часов. Просторы – на весь материк. Живя тут, просто не ощущаешь всего этого. Пути и контрасты. Арат тронул легко ее за плечо, вопросительно глядя. Задумчиво улыбнулась в ответ. Ей давно казалось, что этот монгол научился читать ее мысли. Обнял, притянув к себе, поцеловал прямо в нос. – Страшно? – И это тоже. Мне кажется, что меня ждут угол и папин ремень. Мама невероятно обидится, ты просто не знаешь ее. Марина даже нервно поежилась. Арат усмехнулся, обняв ее второй рукой, разворачивая к себе лицом, плотно к себе прижимая. Попалась. – Ну как тебе сказать… Знаю немножко. Не так, чтобы тесно знаком, но разговор у нас был уже. А ты во мне сомневалась, Малыш? Марина не знала, смеяться ей или плакать. Собственно, удивляться тут было нечему. Чтобы Арат и импровизировал? У него всегда и на все были планы. Если свадьба в Москве – ей оставалось расслабиться и не брыкаться. – Прости, что не предупредил. Если честно – боялся спугнуть. К тому же я совсем не был уверен в твоем решении. Вдруг бы ты дверь не открыла? Ну, и чтобы ты лишнего ничего себе не надумала, знаю – можешь. Марина вздохнула. К ним приближался автобус. Он был прав: страшно даже подумать, что она бы себе накрутила. Известись, измучить его, задергать родителей, Лизу, так точно сумела бы. Нужно взрослеть уже и прекращать эту практику. Иначе она так и будет лишь гостьей на празднике жизни. – Ты мне расскажешь? Или думаешь, все же не стоит? – Даже не знаю, – он вдруг рассмеялся. – Они были в шоке, конечно, но у меня была группа поддержки, как у сборной России на чемпионате мира, пожалуй. Один Кирюха чего только стоил. И Лунины. Андрей был прекрасен, я им всем просто безмерно признателен. Хорошо, что они уже были в автобусе. Падать там некуда, да и мокровато. Марина очень живо представила себе эту всю сцену. Да, Арат вовсе не зря дипломат с большой буквы: ее семейство “взять” было не просто. Победа ничуть не менее масштабная, нежели дело с АЛРОСом. – И… как они тебе? Мои с Лизой родители. – Малыш, мы же не дети. “Как тебе мои мама и папа?”– это какой-то детсадовский вопрос, тебе не кажется? – Я согласна побыть малым ребенком. И все же? – Непросто. Они восхитительны, но я… явно не тот, кого они видели рядом с принцессой Мариной. Давай поговорим об этом немного попозже. Он повернулся к Кириллу и Варе, стоящим совсем рядом. – Кир, можно тебе доверить нашу прекрасную Варвару? Я забронировал через “букинг” апартаменты в Крылатском. Там небольшая квартира: однокомнатная, очень приличная. Она вся твоя на неделю, – Кирилл поперхнулся картинно. – Изыди, распутник. Квартира, не Варя. Вот адрес. Поезжайте, и помоги ей устроиться. Мы сейчас едем к Луниным. Всем отдыхать на сегодня. И заметив лукавый блеск глаз Кирилла, добавил: – Варенька, этот бес ужасно коварен и ловок. Держать его строго за хвост. Утром общая связь в девять часов по-московскому. В такси они просто бессовестно спали. Собрали все пробки, постояли на МКАД в какой-то особенно долгой пробке, Лиза звонила три раза – все это Марина помнила очень плохо. Дома у Лизы с Андреем они были уже где-то в районе двух часов ночи. Гостеприимные хозяева даже не делали попыток их расспрашивать, просто махнули рукой на комнату старшей дочери Сони, переместившуюся по этому случаю, к младшим. Кровать в комнате не была двуспальной, но они так устали, что заснули, сплетаясь телами. Марина обожала эту их позу “уставшие спим”, когда Арат ложился сзади, привлекая ее к себе обнимая, впечатывая в свое тело: ягодицами в горячий пах, руку на грудь, носом в шею. Словно пряча ее всю от внешнего мира как щит. Ей нигде и никогда не спалось еще лучше, чем так. Она позволяла себе абсолютно расслабиться, полностью. Хотя девушка и догадывалась, что Арат спал совсем не так хорошо и безмятежно, но это тоже безумно ей нравилось. Уже засыпая, Марина шепнула ему: – У нас будет венчание, правда? Молчаливый поцелуй в основание шеи. – А… когда? Тихий смех в волосы. Прижал к себе еще крепче. – Послезавтра, Малыш. Завтра суббота. Вот напрасно спросила. Теперь будет волноваться. Или не будет – с ним можно себе позволить не думать вообще ни о чем. Вздохнула и просто расслабилась. Утром Марина проснулась от неожиданного. Звук отцовского голоса ей не приснился? А мамин смех? Сползла с кровати, отмечая попутно: руки и ноги слушались плохо. Она вся была словно на шарнирах, усталость никуда не ушла, лишь немного притупилась. Взглянула в зеркало на стене, ужаснулась – она умудрилась вчера не смыть свадебный макияж и стала похожа на панду. Тихонечко проскользнула в ванную с туалетом, прислушиваясь. На кухне Арат тихим голосом что-то рассказывал ее родственникам. Некую очень веселую историю. Оставалось надеяться, что не о том, как она… Воспоминания о “смотринах” размеров достоинства в день их знакомства было одним из самых постыдных во всей ее жизни. Да что там – самым-самым. Вспомнила. Усмехнулась. А и ладно, зато было весело! Кто мог подумать тогда, что случайная и мимолетная встреча доведет… вот до этого. Обручальное кольцо на безымянном пальце весьма красноречиво подтверждало: это все ей не приснилось. Она теперь замужем. И там, на кухне, ее родная сестра с мужем, племянницами и родителями мило беседуют с ее законным супругом. Пока она тут пытается сделать вид, что в полном порядке и совсем не боится выползать к ним из комнаты. Божечки, какой это ужас! И какое счастье, что есть человек, в руках которого можно просто скрыться от всего мира, от любых проблем! Спрятаться в него и сказать: “Я в домике” – как в детстве. Арат Потемкин, муж. Улыбнулась своему отражению, причесала короткую стрижку влажными пальцами. Все. Пора. Собрала всю имеющуюся смелость. Поехали. По стеночке, робко, как тень, заходила на кухню. Ну конечно же, семья вся за завтраком. В центре Арат, вокруг его почитатели и слушатели. На столе груда каких-то бумаг, все смеются. Он ее первым и заметил, как – непонятно, сидя спиной, потянулся, обнимая, притягивая. Марина послушно уселась на его стуле, спину прикрыв своим мужем, словно обороняясь. Он подвинул ей свою чашку с кофе и тарелку, шепнув тихо в ухо: “Не дергайся, все уже хорошо.” Краем глаза уловила взгляд мамы: ее реакции на происходившее Марина боялась больше всего. Удивительно: мама смотрела на них с умилением даже. Ай да Арат! Марина за всю свою жизнь не получала от мамы подобного. – Так о чем это вы? Я, кажется, снова проспала все самое важное. Кофе и бутерброд с красной рыбой – мммм… то, что сейчас было нужно. Ощутила поцелуй за ухом. И еще кое-что… пожалуй, вставать со стула она погодит. Тихая усмешка в спину лишь подтвердила ее мысли. – О вас. Ты, конечно… – папа пытался быть строгим, но глаза смеялись, и это было не скрыть даже очками. – Выгодская. Была. До вчерашнего дня. Все засмеялись. Лиза подсела к ним ближе, поставив на стол еще одну чашку с горячим кофе. – Сестрен, не знаю уж, как родители, но мы покорены. Знаешь, как твой Потемкин просил у них руку младшей дочери? Марина, дожевывая бутерброд, подняла одну бровь вопросительно. В принципе, расскажи ей сейчас они сагу о том, что Арат слетал в космос, принес им кусочек Луны или совершил кучу подвигов круче Геракла – она уже даже и не изумилась бы. Удивляться способностям и поступкам мужа Соболь ее отучил. Отец приподнял со стола весьма увесистую папку с документами, протянув ее дочери. – Это досье. Все, от первых шагов и школьных характеристик до группы крови и выписок о состоянии счетов. Где учился, когда пригодился. Как на шпиона. Я… шокирован, и после некоторых, – он бросил весьма выразительный взгляд ей за спину, – сомнений дал наше согласие. Какая прелесть! Можно было подумать, что если бы папа вдруг был не согласен, то Марина бы горько заплакала и ушла навсегда в монастырь. Ну уж нет! Не отпустит и никому не отдаст. Хотя Арат великолепен, как всегда, сделал безупречный ход. Родители преисполнились значимости – их почтили, уважили. Не зря восточные люди так любят традиции, что-то во всем этом есть. Этакий семейный заговор. – Пап, ты ведь понял? Теперь я – Потемкина. Арат снова поцеловал ее где-то за ухом, добавив: – Окончательно целой Потемкиной ты станешь через два часа. Едем в ваш ЗАГС, регистрируем документы по Российским законам, родители убедили меня в необходимости этого шага. Потом мы с ребятами едем туда, где нас завтра венчают. Есть сразу несколько дел, которые не терпят отлагательств. У тебя есть что-нибудь поприличнее этой пижамки? Эмм… хороший вопрос. Были джинсы, свитер, свадебное платье и, да, пижамка. Остальные все вещи они с Варей отправили из Швейцарии багажом. И… забыли. Снять с Лизы платье было весьма затруднительно. Сестра была ниже и шире. О! Юбка. Та самая юбка, ее любимая, подаренная Соболем после ноябрьской той ночи. Марина всюду возила ее с собой, словно оберег. Надевала всего пару раз – берегла “юбку-танго”. – Есть! Только знаешь… у нас тут еще одна небольшая проблема: свадебное платье короткое и фаты нет. Потом эту историю с платьем будут еще пересказывать и дочери Лизы, и Марина своим малым детям. Как обе сестры вместе с мамой, на кухне всю ночь шили платье на свадьбу. На старенькой ручной механической швейной машинке, что на даче нашли. Тратить деньги на покупку нового агрегата Арату Марина запретила. Зачем? В результате платье дошивали уже где-то под утро, руками! Три отважные женщины – любительницы приключений. Субботний день полный хлопот и тревог и открытий заканчивался. Самым ярким впечатлением этого дня был их визит в то самое место, где завтра… где уже завтра произойдет, вероятно, самое главное событие в жизни Марины. Так ей ощущалось, так чувствовалось. Их ритуал с обрезанием кос был данью какой-то запредельно древней традиции. Нет, не так, словами описать произошедшее было просто совсем невозможно. В том их немом танце перед огнем было все: вся история человечества – от первых костров у пещер до полета в далекий космос. Тысячи лет человечество двигалось страстью: жаждой жизни, инстинктом продолжения рода, голодом познания. А завтра их ждет совершенно другое – столь же ей непонятное и даже пугающее. Марина в церкви была гостем нечастым, там… когда-то ее там крестили, водили на Пасхальные и Рождественские службы, очень красивые, но и только. Она чувствовала себя там не гостем – скорее зевакой. И то, что муж был в этом мире “своим”, ее удивило. Хотя он был везде органичен, повсюду, как дома. Сердечно здоровался с монахами, всем улыбался, всех знал. Место их грядущего венчания ее покорило сразу же и бесповоротно. Это было древнее подворье монастыря почти в самом центре Москвы на Москве-реке. Казалось бы, центр мегаполиса, как тут можно спрятать целое подворье? Как выяснилось, отлично. Говорят, летом сюда можно было попасть лишь на катере. Водоворот современной Москвы, буйство огней, море звуков… два шага в сторону – и Вечность. Древние красные кирпичи, видавшие Золотую Орду, слышавшие цокот монгольских копыт. Марина благоговейно прикоснулась пальцами к стенам подворья. Время… его здесь было можно потрогать. Арат снова ее удивил, хотя ей еще пару часов назад это казалось уже невозможным. А он – художник. Писавший не кистью картины, а делом – историю. Как ему удалось так чутко уловить все то, что ей хотелось бы тут увидеть? Нетерпеливый телефонный звонок прервал ее мысли о вечности. Телефон Арата. Невольно поморщилась, поймав его взгляд. Он смотрел строго и спокойно: с этим ей придется смириться. Да, пора прополоть всходившие в Марининой душе росточки ревности и собственничества. Этого мужчину не усадить на диван перед телевизором, не заставить жить от дома к работе и строго обратно. Он нужен столь многим, что сразу не стоит рассчитывать на исключительность. – Да! Уже прилетели? Погоди, но ведь… Ну вы даете. Нет, встретить не сможем уже, не успеем. Берите такси, адрес я тебе отправлял уже. Да, сейчас обновлю, хорошо. Утром, завтра. До связи. Видимо, лицо ее так жалко вытянулось, что муж рассмеялся, поцеловав ее в кончик носа, и потянул к выходу на Крутицкую улицу. – Арат, кто “прилетели”? – не выдержала, сжала пальцы.