Джеймс порылся в кухонных ящиках и откопал полпачки ментоловых сигарет «Сейлем», которые курила мать. Перед тем, как он вышел за дверь, телефон опять зазвонил – на проводе вновь оказался Билл-младший. – Это снова ты? – Ну, с утра был я, да. – Чё там ещё? – Передавай от меня привет горе Саут-Маунтин. – Саут-Маунтин от нас больше не виден. Теперь у нас вид на Папаго-Баттс. – С востока? – Мы живём на Ист-Макдауэлл-роуд. – Ист-Макдауэлл-роуд? – Ну а чё, по-моему, зашибись! – Да это ж посреди пустыни! – Мать на коневодческой ферме работает. – Да ну нафиг! – Она в лошадях ещё с детства шарит. – Смотри, как бы тебя там ядозуб не цапнул. – Там от солнца негде укрыться, а так нормалёк. Мы там прямо рядом с резервацией Пима. – А ты сейчас, значит, в школе. – Какое-то время ходил в Пало-Верде, где-то наверно, с октября. – Пало-Верде? – Ага. – Пало-Верде? – Ну да. – Когда мы жили над Саут-Сентрал, наша школа, было дело, играла с Пало-Верде – то ли в баскетбол, то ли в футбол, то ли ещё во что-то. Как наша школа тогда называлась-то? – Я в началку ходил. Начальная школа Карсона. – Да ну на фиг. Никак название своей собственной старшей школы не вспомню – а ведь ходил в неё когда-то! – Да ладно, по-моему, всё зашибись! – Во Флоренсе бываешь хоть иногда? – Не-а. – А с батей хоть иногда видишься? – Не-а, – сказал Джеймс. – Да он так-то мне и не батя. – Ладно, ты там не нарывайся на неприятности. Учись на его примере. – Не следую я никакому его примеру. Я вообще на его пример не гляжу. – Лады, – сказал Билл-младший, – короче… – Короче. Да. Ты прям правда на Вайкики-бич? – Ну вообще-то нет. Не прямо сейчас. – Мы вот прямо на перекрёстке Пятьдесят второй улицы и Ист-Макдауэлл-роуд. У них тут зоопарк рядом есть. – Что? – Ага, небольшой такой зоопарк. – Эй, передай там мамке кое-что – когда она домой-то будет? – Позже. Через пару часов. – Может, я уже ей звякну. Хочу рассказать ей кое о чём. Тут у меня на корабле двое ребят с Оклахомы, так вот, короче, знаешь, что они оба сказали? Сказали – я, мол, говорю, будто бы я родом из Оклахомы. Я и говорю: «А вот и нет, сэр, никогда там не был – но родня у меня оттуда». Скажешь это мамке, лады? – Будет сделано. – Скажи ей, что она, видать, зачала меня в Оклахоме, а уж я появился на свет таким, будто я оттуда. – Окей. – «О-кей» – это ведь сокращённо, а полностью – «Оклахома»! – Да ну на фиг, – не поверил Джеймс. – А то ж. По-моему, зашибись, не? – Окей. – Лады. До скорого. Они повесили трубки. Нализался в дрова, подумал Джеймс. Видимо, такой же алкаш, как его папаша. Вошёл Беррис со своим пистолетом на пистонах в одной руке и фруктовым мороженым «Попсикл» на палочке в другой, в одних шортах, похожий на маленького патрульного полицейского: – По-моему, мне искра в глаз попала. Джеймс сказал: – Мне идти надо. – Похоже, как будто мне искра в глаз попала? – Нет. Заткнись, мелкий, чего ты как невменько? – Можно, я в кузове грузовика поеду? – Если только не хочешь вывалиться и убиться. Джеймс сходил в душ и переоделся, и ровно когда он уже выходил, телефон опять затрезвонил. Снова брат. – Алё… Джеймс? – Да. – Алё… Джеймс! – Да. – Эй! Эй! Эй… Джеймс повесил трубку и вышел из дома. Подобрал Шарлотту, потом – Ролло, а потом – девчонку, которая нравилась Ролло и которую звали Стиви (а полностью – Стефани) Дейл, и они выехали из города к горам Макдауэлл – там, как они слышали, намечалась тусовка, какая-то необузданная вечеринка на свежем воздухе, где можно будет отдохнуть от родительского надзора, предположительно, в стороне от дороги и вообще от всего, прямо посреди пустыни; однако если такой междусобойчик действительно где-то происходил, он затерялся в путанице пересохших ручьёв, так что они вырулили обратно на шоссе, сели в кузове пикапа и стали пить пиво. – А похолоднее взять было нельзя? – спросил Джеймс. – Я его из морозильника в сарае стыбзил, – ответил Ролло.