– Я спрашивал твое имя, – сказал Пол, воспользовавшись Голосом. – Имя! – Капитан Арамшам, сардаукар Императора, – неожиданно сам для себя выпалил тот, в смятении поглядев на Пола. Теперь эта пещера уже не казалась ему логовом варваров, как минуту назад. – Ну, капитан Арамшам, – продолжил Пол. – Харконнены дорого бы заплатили тебе за то, что ты увидел. Император тоже. Чего бы он не дал, чтобы узнать, что наследник Атрейдесов, которых он предал, все-таки жив! Капитан поглядывал то вправо, то влево на обоих своих товарищей. Пол почти видел, как в голове его крутились мысли. Сардаукары не сдаются… но Император должен узнать о новой угрозе. По-прежнему пользуясь Голосом, Пол произнес: – Сдавай оружие, капитан! Сардаукар, стоявший слева от капитана, без предупреждения ринулся на Пола, но мгновенно блеснувший нож в руке Арамшама остановил его. Атаковавший мешком повалился на землю – нож торчал из груди. Капитан обернулся к своему единственному теперь спутнику: – Мне лучше знать, что угодно его величеству… ты понял?! Плечи второго сардаукара поникли. – Бросай оружие, – сказал капитан. Сардаукар повиновался. Капитан повернулся к Полу: – Ради тебя я убил друга, – сказал он, – не забудь этого. – Вы мои пленники, – отвечал Пол, – вы сдались мне. Умрете вы или нет, какая разница для меня? – Махнув рукой, он велел страже забрать обоих сардаукаров: лейтенанты немедленно принялись обыскивать пленных, затем подступившая охрана тут же увела их. Пол склонился к своему лейтенанту. – Муад'Диб, – начал тот, – я подвел тебя… – Тут есть и моя вина, – отвечал Пол, – должен был предупредить тебя, что искать. А в будущем при обыске сардаукаров помни: у каждого из них – один или два поддельных ногтя, которые в сочетании с прочими замаскированными на теле предметами могут передавать сообщения. И фальшивых зубов у каждого не один. В волосах они прячут шигафибр – такой тонкий, что его можно не заметить невооруженным взглядом. Но им можно удушить человека, заодно отрезав ему голову. Когда обыскиваешь сардаукаров… их приходится проверять, просвечивать, даже сбривать волосы с тела. И когда обыск закончен, не следует надеяться, что найдено все. Он поглядел на Гарни, подошедшего ближе послушать. – Лучше убить их, – сказал лейтенант. Не отводя глаз от Гарни, Пол качнул головой. – Нет, я хочу, чтобы они бежали. Гарни удивленно поглядел на него. – Сир… – выдохнул он. – Да? – Твой человек прав. Этих пленных следует немедленно убить. И так, чтобы не осталось даже следа. Ведь вы посрамили императорских сардаукаров! Когда об этом узнает Император, он не утихомирится, пока не зажарит вас на медленном огне. – Едва ли Императору это удастся, – неторопливо, с холодком в голосе отвечал Пол. Что-то случилось с ним… сейчас, когда он глядел на сардаукара. Решение, сложившееся в его сознании… – Гарни, – спросил он, – а сколько гильдийцев сейчас трется вокруг Раббана? Гарни выпрямился, сощурив глаза: – Ваш вопрос совершенно не… – Много их? – рявкнул Пол. – Да весь Арракис кишит агентами Гильдии, специю они скупают, словно она самая большая драгоценность во всей Вселенной. Иначе зачем нам было лезть в такую… – Для них специя и есть самая большая драгоценность во всей Вселенной, – ответил Пол и поглядел на Чани, которая шла теперь к нему со Стилгаром. – И она в наших руках, Гарни! – Она в руках Харконненов, – запротестовал Гарни. – Контролирует вещь тот, кто может ее уничтожить. – Пол махнул рукой, предупреждая возражения со стороны Гарни, кивнул остановившемуся перед ним Стилгару. Чани встала с ним рядом. Взяв в левую руку нож сардаукара, Пол отдал его Стилгару. – Ты живешь ради процветания племени, – сказал Пол, – можешь ли ты выпустить этим ножом кровь жизни моей? – Ради племени, – буркнул Стилгар. – Тогда используй же нож по назначению, – ответил Пол. – Ты вызываешь меня? – резко спросил Стилгар. – Если дойдет до этого, – ответил Пол, – я стану перед тобой безоружным и дам тебе убить меня. Стилгар коротко со свистом вдохнул. Чани произнесла: – Усул! – Потом поглядела на Гарни, снова на Пола. Пока Стилгар подбирал слова, Пол сказал ему: – Ты – знаменитый Стилгар, ты – могучий воин, но когда сардаукары затеяли здесь схватку, тебя не было в первых рядах. Первым делом ты заботился о Чани. – Она – моя племянница, – ответил Стилгар. – Потом не было и тени сомнения, что твои фидайины управятся с этими подонками… – Ну, почему ты первым делом подумал о Чани? – Да не о ней я думал! – Неужели? – О тебе, – наконец признался Стилгар. – И ты думал, что сумеешь поднять на меня руку? Стилгар задрожал всем телом. – Таков обычай, – пробормотал он. – Есть и такой обычай: убивать незнакомцев, попавшихся фрименам в пустыне, и считать их воду даром Шай-Хулуда, – сказал Пол. – Но ты, однако, помиловал тогда двоих – и меня, и мать. Но Стилгар молчал, глядя на него, тело его сотрясала дрожь, и Пол добавил: – Времена меняются, Стил. И тебе самому приходилось менять обычаи. Стилгар поглядел вниз, на желтую эмблему на ноже. – Когда я сяду герцогом в Арракине и Чани будет рядом со мной, как ты думаешь, останется ли у меня время заниматься делами ситча Табр? – спросил Пол. – Ты ведь и сам не вникаешь в дела каждой семьи. Стилгар все глядел на нож. – Или ты думаешь, я хочу отрезать себе правую руку? – резко спросил Пол. Стилгар медленно поднял взор. – Ну, – сказал Пол, – по-твоему, я хочу лишить и себя, и все племя твоей силы и мудрости. Тихим голосом Стилгар сказал: – Юношу из моего племени, имя которого мне известно, я бы мог поразить на поединке, но Лисан аль-Гаиба – нет. И ты знал это, вручая мне нож. – Я знал это, – согласился Пол. Стилгар разжал ладонь. Нож звякнул о камень. – Меняются обычаи, – согласился он. – Чани, – сказал Пол, – отправляйся к моей матери, доставь ее сюда, чтобы и ее советом можно было воспользоваться. – Но ты говорил, что мы отправляемся на юг, – запротестовала она. – Я был не прав, – ответил он. – Там нет Харконненов. Война – в другом месте. Она глубоко вздохнула, принимая эти слова, как следует женщине, рожденной в пустыне между жизнью и смертью, принимать новые нужды.