Она стойко выдержала его взгляд: – Но… – Ты видела странную женщину, что ушла с Чани и Преподобной Матерью? – спросил Стилгар. – Это мать парня, а теперь сайидина-чужедал. И мать, и сын неодолимы в бою. – Лисан аль-Гаиб, – шепнула женщина и благоговейным взором поглядела на Пола. «Опять эта легенда», – подумал Пол. – Может быть, – сказал Стилгар, – но и это будет проверено. – Он перевел глаза на Пола. – Усул, по нашим обычаям, ты отвечаешь теперь за женщину Джемиса и ее двоих сыновей. Его яли, жилье, – твое яли. Его кофейный сервиз – твой… и эта женщина тоже. Пол вглядывался в женщину, удивляясь: «Почему же она не плачет? Почему на лице не видно ненависти ко мне?» И вдруг заметил, что фримены вокруг внимательно глядят на него с ожиданием. Кто-то шепнул: – У всех дела. Скажи, наконец, как ты берешь ее? Стилгар спросил: – Ты берешь Хару как служанку или женщину? Подняв руки, Хара повернулась на каблуках. – Усул, я еще молода. Говорят, что я ничуть не постарела с той поры, когда жила еще с Джоффом… пока Джемис не победил его. «Значит, Джемис убил другого, чтобы овладеть ею», – подумал Пол и проговорил: – Если я возьму ее служанкой, могу ли потом переменить свое мнение? – У тебя есть для этого год, – ответил Стилгар. – А потом она станет свободной и будет поступать по своему усмотрению… ты можешь отпустить ее и раньше. Но в течение года, как бы то ни было, ты отвечаешь за нее… А за сыновей Джемиса ты всегда будешь в ответе… в какой-то мере. – Я принимаю ее как служанку, – произнес Пол. Хара топнула ногой, гневно передернула плечами: – Но я же молода! Стилгар поглядел на Пола, сказал: – Осторожность – достоинство вожака… А ты замолчи, – приказал он женщине, – пусть все будет достойно. Покажи Усулу его жилье и место для отдыха, пригляди, чтобы ему было во что переодеться. – Ох-х-х-х! – проговорила она. Пол уже успел зарегистрировать ее в своем сознании и составить о ней первое впечатление. Он чувствовал нетерпение людей, понимал, сколько у них дел. Он хотел было спросить, где мать и Чани, но по нервной позе Стилгара понял, что этого не следует делать. Повернувшись к Харе, он обратился к ней подрагивающим от внутреннего напряжения тоном, который должен был повергнуть ее в трепет: – Ну, показывай свое жилище, Хара! А о твоей молодости мы поговорим в другой раз. Отступив на два шага назад, она испуганно глянула на Стилгара и глухо проговорила: – У него колдовской голос. – Стилгар, – сказал Пол. – Я в долгу перед отцом Чани. Если я могу… – Обо всем этом мы поговорим на совете, – перебил его Стилгар, – там все и расскажешь. – Он кивнул, прощаясь, и повернулся, отряд последовал за ним. Пол взял Хару за руку, ощутив прохладу подрагивавшей плоти. – Я не причиню тебе вреда, Хара, – сказал он, – показывай жилье! – В голосе его слышались успокаивающие нотки. – А ты не прогонишь меня, когда истечет год? – спросила она. – Ведь я и сама прекрасно знаю, что не так молода, как когда-то. – Пока я жив, для тебя найдется место рядом со мною, – ответил он, выпустив руку. – Ну, куда нам идти? Она повернулась и направилась направо, в широкий поперечный тоннель, освещенный редкими желтыми шарами над головой. Гладкий каменный пол был чист от песка. Она шла рядом, Пол время от времени все поглядывал на ее орлиный профиль: – Ты ненавидишь меня, Хара? – За что мне тебя ненавидеть? Она кивнула группе ребятишек, глядевших на них с приподнятого порога бокового прохода. За детскими фигурами виднелись силуэты взрослых, полускрытые прозрачными занавесками. – Ведь я… победил Джемиса. – Стилгар сказал, что обряд был исполнен и ты – друг Джемиса. – Она искоса поглядела на него. – Стилгар сказал еще, что ты отдал мертвому влагу. Так ли это? – Да. – Ты сделал для него больше, чем… могу я. – Ты оплачешь его? – Когда придет время, я его опла́чу. Они прошли мимо арки. Пол заглянул в нее, увидел большой, освещенный ярким светом зал, несколько мужчин и женщин возились там у какой-то машины на высоком постаменте. Они явно торопились. – Чем это они заняты? – спросил Пол. – Спешат изготовить положенную норму пластика, прежде чем нам придется бежать. Для посадки нужно много коллекторов росы. – Бежать? – Да, пока мясники не перестанут преследовать нас или не уберутся восвояси с нашей планеты. Пол вдруг споткнулся, чувствуя, как остановилось мгновение, словно ему припомнился предвиденный миг. Но все было не так, события смещены и запутаны, как беспорядочно склеенный фильм. – Сардаукары охотятся за нами, – сказал он. – Но ничего не найдут, разве что пару заброшенных ситчей, – ответила она, – и еще – смерть, затаившуюся в песках. – Так, значит, они отыщут это место? – спросил он. – Вероятно. – И мы тратим время, – он кивнул в сторону давно оставшейся позади арки, – на изготовление ловушек для росы? – Мы ведь сажаем деревья. – А что они представляют из себя, эти ловушки? – спросил он. Взгляд ее был исполнен удивления: – Разве тебя ничему не учили… там, откуда ты сюда явился? – О коллекторах росы у нас и не слыхивали. – Хей! – ответила она, вместив целую фразу в единое слово. – Ну, и что они из себя представляют? – Ты видел в эрге кусты и травы, – сказала она. – Как ты думаешь, они могут просуществовать здесь сами? Каждое растение приходится тщательнейшим образом сажать в собственную лунку, которую мы заполняем хромопластом. Свет делает его белым. На заре, если поглядеть сверху, лунки поблескивают – белизна отражает свет. А когда наш Великий Отец, солнышко, садится, в темноте коллекторы росы становятся прозрачными и очень быстро охлаждаются. На поверхность их из воздуха выпадает влага и просачивается внутрь, поддерживая жизнь в наших растениях. – Красиво, – пробормотал он, зачарованный простотой и изяществом изобретательной мысли. – Я оплачу Джемиса, когда настанет время для этого, – повторила она, словно вновь отвечая на предыдущий вопрос. – Он был хорошим человеком, Джемис, правда, скорым на гнев. Прекрасным добытчиком он был, мой Джемис, а с детьми – просто чудо. Для него не было разницы между моим первенцем, сыном Джоффа, и собственным сыном. Для него они были равны. – Она вопросительно поглядела на Пола. – А для тебя, Усул? – Этой проблемы у нас не будет. – Но если… – Хара! В голосе его послышались резкие нотки. Они прошли другой, столь же ярко освещенный зал. – А что делают здесь? – спросил он.