– И, значит, ты случайно не заметил пятнышка на бедре того юнца, которого прислал сегодня ко мне? – спросил барон. – А если я… – Дядя. Барон резко повернулся и оказался лицом к лицу со стоявшим на пороге Фейд-Раутой. Появление здесь племянника… поспешность, читавшаяся на лице молодого человека (он не мог ее полностью спрятать)… все это говорило о многом. Значит, Фейд-Раута завел собственную систему слежки за ним, бароном. – Там, в моей спальне, мертвое тело, его надо убрать, – сказал барон, положив ладонь на укрытый под одеянием станнер, вновь мысленно похвалив свой щит. Фейд-Раута глянул на двоих стражников, вытянувшихся у правой стены, кивнул им. Оба торопливо направились к двери, по коридору к апартаментам барона. «Значит, эти двое? – подумал барон. – Увы… юному безобразнику еще учиться и учиться… нельзя злоумышлять так примитивно». – Полагаю, в квартале рабов было все спокойно, Фейд, когда ты его оставил? – сказал барон. – Я играл в хеопс с главным надсмотрщиком, – сказал Фейд-Раута, подумав: «Что же произошло? Дядя, конечно, убил мальчишку, которого мы к нему подослали. Но он же был подготовлен просто великолепно. Сам Хават не смог бы сделать этого лучше. Мальчишка был совершенен!» – В шахматы играл… пирамидальные, – отозвался барон. – Великолепно. И ты выиграл? – Я… ах, да, дядя. – Фейд-Раута постарался не выказать растущее беспокойство. Барон щелкнул пальцами: – Нефуд, ты желаешь, чтобы я возвратил тебе мое благоволение? – Сир, ну что я сделал? – заныл Нефуд. – Теперь это несущественно, – ответил барон. – Фейд обыграл главного надсмотрщика в хеопс. Ты слышал? – Да… сир. – И я хочу, чтобы ты взял сейчас троих и отправился прямо к главному надсмотрщику, – сказал барон. – Прихвати с собой для него гарроту. А тело потом представь мне, чтобы я убедился, правильно ли ты выполнил мои указания. Мы не можем позволить себе держать на службе таких шахматистов. Фейд-Раута побледнел, шагнул вперед: – Но, дядя, я… – Потом, Фейд, – отмахнулся барон, – потом. Двое отправившихся в апартаменты барона за телом раба вернулись, волоча юное тело за ноги, руки трупа скользили по полу. Барон следил за ними, пока они не вышли. Нефуд встал рядом с Харконненом: – Вам угодно, чтобы я прямо сейчас отправился убивать главного надсмотрщика, милорд? – Совершенно верно, – ответил барон, – а когда ты с ним покончишь, добавь к своему перечню и этих двоих, что сейчас вынесли тело. Мне не нравится, как они несли мертвеца. Такие вещи все-таки следует делать культурно. Их трупы я тоже хочу видеть собственными глазами. Нефуд произнес: – Милорд, разве я что-нибудь делал не… – Выполняй, что приказал твой господин, – сказал Фейд-Раута, подумав: «Теперь можно надеяться лишь спасти собственную шкуру». «Хорошо! – размышлял барон. – Он умеет считаться с потерями. – И внутренне улыбнулся. – Мальчишка знает, чем доставить мне удовольствие, и будет изворачиваться, избегая тяжести моего гнева. Он знает, что я оставлю его в живых. На кого еще я могу оставить поводья… когда-нибудь? У остальных просто нет нужных способностей. Но его следует проучить. И на время обучения мне придется позаботиться о себе». Нефуд жестом подозвал людей, они вышли следом за ним из комнаты. – Ты проводишь меня в мои комнаты, Фейд? – спросил барон. – Как вам угодно, – склонившись в поклоне, отвечал Фейд-Раута, думая: «Попался». – После тебя, – барон показал ему на дверь. Страх свой Фейд-Раута выдал лишь мгновенной нерешительностью. «Неужели я полностью провалился? – размышлял он. – И он сейчас вонзит мне в бок отравленный клинок… медленно пронзая щит. Может быть, он подобрал другого наследника?» «Пускай теперь попереживает… узнает, что такое страх, – думал барон, шагая следом за племянником. – Он будет наследовать мне, но лишь в назначенное мной время. Я не позволю ему растоптать то, что построил с таким трудом». Фейд-Раута пытался не убыстрять шаг. По спине его бегал мерзкий холодок… само тело сжалось, не зная, куда будет нанесен удар. Мускулы его то напрягались, то расслаблялись. – Ты слышал последние вести с Арракиса? – спросил барон. – Нет, дядя. Заставив себя не оглядываться, Фейд-Раута направился к выходу из помещений для слуг. – Среди фрименов объявился новый пророк, или просто религиозный лидер. Они зовут его Муад'Диб. Забавное имя. Этим словом они называют мышь. Я приказал Раббану не мешать им, пусть занимаются своей религией, это отвлечет их от иных дел. – Весьма интересно, дядя, – отвечал Фейд-Раута. Они повернули в коридор к апартаментам барона. «Зачем он завел речь о религии? – думал наследник. – Или это какой-нибудь тонкий намек?» – Безусловно, – согласился барон. Они вошли в комнаты барона, миновали приемную, добрались до спальни. Повсюду были видны следы борьбы: сдвинутая плавучая лампа, одеяло на полу… настежь распахнутый шкаф-массажер у кровати. – Задумано было неглупо, – начал барон. Он перевел силовое поле щита на максимум и остановился, поглядев на племянника, – но и не слишком умно. Объясни мне, Фейд, почему ты до сих пор не попытался убить меня собственной рукой, хотя возможностей у тебя было достаточно. Фейд-Раута нащупал за собой гравикресло и уселся, внутренне поежившись оттого, что сделал это без приглашения. «Надо быть смелым», – подумал он. – Вы же сами учили меня не пачкать собственные руки, – ответил он. – Ах да, – сказал барон. – Ты хочешь иметь возможность перед лицом Императора искренно ответить, что ни в чем не виноват. Так, чтобы ведьма, сидящая рядом с ним, услышала правду в твоих словах и сказала об этом. Да. Так я и учил тебя. – А почему вы никогда не покупали гессериток, дядя? – спросил Фейд-Раута. – Если рядом с вами была бы ясновидящая… – Ты знаешь мои вкусы! – отрезал барон. Фейд-Раута поглядел на дядю и произнес: – И все же они представляют определенную ценность… – Я им не доверяю, – огрызнулся барон, в голосе его слышался гнев. – Не пытайся переменить тему! Фейд-Раута кратко отвечал: – Как вам угодно, дядя. – Помнится, несколько лет назад на арене, в одном из поединков, – начал барон, – могло показаться, что твоего соперника – гладиатора, подготовили к покушению на твою жизнь. Так ли это было на самом деле? – Все это было настолько давно, дядя. И я, в конце концов… – Не уклоняйся, – ответил барон более спокойным тоном. Фейд-Раута поглядел на дядю, подумал: «Он все знает, иначе бы не спрашивал». – Моя интрига, дядя. Я затеял ее, чтобы скомпрометировать вашего главного надсмотрщика. – Умно, – сказал барон, – вдобавок требовало храбрости, ведь гладиатор чуть не сразил тебя, не так ли? – Да. – И если изящество и тонкость твоих замыслов окажутся под стать твоей храбрости, ты станешь грозным для любого властителя. – Барон поводил головой из стороны в сторону. И в который уже раз после того ужасного дня на Арракисе пожалел о гибели Питеpa, своего ментата. Тот был тонок, дьявольски тонок. Барон вновь качнул головой. Судьба, случалось, бывала к нему беспощадной. Фейд-Раута оглядел спальню, следы борьбы в ней, недоумевая, как мог его дядя справиться со столь тщательно подготовленным рабом. – Как я одолел его? – спросил барон. – Ах-х, Фейд, позволь мне, старику, сохранить кое-что в тайне. И лучше, если мы сейчас заключим с тобой сделку. Фейд-Раута, не веря своим ушам, глядел на него. «Сделку! Значит, он и впрямь считает меня наследником. Иначе зачем ему сделка? На сделки идут только с равным… или почти!» – Какую же сделку, дядя? – Фейд-Раута невольно почувствовал гордость, ощутив, насколько спокойно и рассудительно звучит его голос, не выдавая наполнявшего душу восторга. Барон тоже отметил этот самоконтроль. Он кивнул: – Пока что ты – всего лишь хороший материал, Фейд. И я не бросаюсь своим добром. Но ты пока основательно заблуждаешься – не хочешь понять, насколько я нужен тебе. Ты упрям. Ты не понимаешь, что должен охранять меня как величайшую для себя ценность. Это вот… – он показал на следы борьбы, – это было глупостью. Глупость не вознаграждается. «Ну, скорее к делу, старый дурак!» – подумал Фейд-Раута. – Сейчас ты наверняка назвал меня про себя старым дураком, – сказал барон, – придется переубедить тебя в этом. – Вы говорили о сделке.