— Что можно сказать о втором трупе? — спросил я. — Почти то же самое, что и о предыдущем, — сказал Финли. — Похоже, это произошло в одно время. Убит тремя выстрелами. Возможно, из того же самого оружия. Этого после смерти не пинали, но, скорее всего, оба убийства связаны между собой. — Вы установили личность убитого? — Его зовут Шерман, — сказал Финли. — Кроме этого, мы больше ничего не знаем. — Расскажи мне подробнее, — попросил я. Я сделал это по привычке. Финли задумался. Принял решение. Мы с ним напарники. — Неопознанный белый мужчина, — сказал Финли. — То же самое, что и в первом случае: никаких документов, ни бумажника, ни отличительных примет. Но у этого были золотые часы с гравировкой: «Шерману с любовью от Джуди». Убитому лет тридцать — тридцать пять. Точнее сказать трудно, труп пролежал на улице трое суток, и над ним изрядно потрудились всякие мелкие животные, понимаешь? Губ нет, глаз тоже, но правая рука уцелела. Она была подвернута под тело, так что мне удалось снять приличные отпечатки пальцев. Мы их отправили час назад, так что, если повезет, это что-нибудь даст. — Огнестрельные ранения? — спросил я. Финли кивнул: — Судя по всему, из того же оружия. Пули маленького калибра с мягкими наконечниками. По-видимому, первая лишь ранила этого парня, и он мог бежать. Потом он получил еще пару пуль, но все же успел добежать до развилки. Там он упал и умер от потери крови. Его не пинали ногами, потому что не смогли найти. По крайней мере, на мой взгляд, все произошло именно так. Меня передернуло. В восемь часов утра в пятницу я проходил мимо тех самых мест. Между двумя трупами. — И ты полагаешь, что убитого зовут Шерман? — спросил я. — Это имя выгравировано на часах. — А может быть, это не его часы, — предположил я. — Он мог их украсть. Получить по наследству. Купить в ломбарде, найти на улице. Финли снова проворчал что-то невнятное. К этому моменту мы уже отъехали к югу от Маргрейва миль на десять. Роско держала приличную скорость, следуя по старому шоссе. Затем мы свернули налево и поехали по прямой как стрела дороге, уходящей к горизонту. — Черт побери, куда мы направляемся? — спросил я. — В окружную больницу, — сказал Финли. — В Йеллоу-Спрингс. Предпоследний город штата на юге. Теперь осталось совсем немного. Через некоторое время впереди пятном на горизонте в горячем мареве показался Йеллоу-Спрингс. На самой окраине города обособленно стоял окружной больничный комплекс, построенный еще тогда, когда болезни были заразные и больных требовалось изолировать. Это был большой центр, состоящий из нескольких приземистых длинных зданий, раскинувшихся на территории в пару акров. Сбавив скорость, Роско свернула на главную дорожку. Попрыгав на «лежачих полицейских», мы подъехали к группе зданий в дальней части комплекса. Морг находился в длинном бункере с большой открытой дверью. Выйдя из машины, мы переглянулись и вошли внутрь. Нас встретил сотрудник и провел в кабинет. Он сел за металлический стол, знаком предложив Финли и Роско устроиться на стульях. Я прислонился к столу, между компьютером и факсом. Судя по всему, больница не могла похвастать крупными бюджетными вливаниями. Все было старым и неухоженным. Разительный контраст с полицейским участком Маргрейва. Сотрудник морга выглядел очень уставшим. Не молодой и не старый, наверное, одних лет с Финли. Белый халат. Он производил впечатление человека, чье мнение никого не интересует. Сотрудник не представился. Решил, что мы должны знать, кто он такой и чем здесь занимается. — Чем могу вам помочь? — спросил он. По очереди посмотрел на всех нас, ожидая ответа. Мы молча смотрели на него. — Это одно и то же дело? — наконец спросил Финли. Его поставленный гарвардский акцент прозвучал очень странно в этом обшарпанном кабинете. Патологоанатом пожал плечами. — Со вторым трупом я работал только час, — сказал он. — Но наверное, действительно одно и то же дело. Практически однозначно одно и то же оружие. В обоих случаях пули маленького калибра с мягкими наконечниками. Пули имели очень небольшую скорость, так что, по-видимому, оружие было с глушителем. — Маленький калибр? — спросил я. — Что значит маленький? Врач перевел взгляд на меня. — Я не эксперт по стрелковому оружию, — сказал он. — На мой взгляд, двадцать второй калибр. По крайней мере, мне так показалось. Пули двадцать второго калибра с мягкими наконечниками. Возьмем, к примеру, голову первого трупа. Два небольших входных отверстия с рваными краями и огромные выходные отверстия, снесшие пол-лица, что характерно для пуль маленького калибра с мягкими наконечниками. Я кивнул. Именно такие ранения наносят пули с мягкими наконечниками. Попадая в тело, они расплющиваются. Превращаются в комок свинца размером с четвертак, кувыркающийся в тканях. Выходя из тела, вырывают большой комок. И аккуратную, неторопливую пулю 22-го калибра имеет смысл применять с глушителем. Глушитель бесполезен, если пуля имеет сверхзвуковую скорость. В этом случае она на всем пути до цели создает собственную звуковую волну, словно крошечный самолет-перехватчик. — Хорошо, — сказал я. — Обе жертвы были убиты там, где их нашли? — В этом не может быть сомнений, — подтвердил врач. — В обоих трупах очевидны признаки гипостаза. Он посмотрел на меня, ожидая, что я спрошу, что такое гипостаз. Я это знал и без него, но решил проявить вежливость. Поэтому я изобразил недоумение. — Посмертный гипостаз, — пояснил врач. — Покраснение тканей. После смерти кровообращение прекращается. Сердце больше не бьется. Кровь подчиняется закону всемирного тяготения. Стекает вниз по телу, в сосуды, находящиеся, так сказать, «на дне», как правило, в мельчайшие капилляры кожного покрова у пола или у того, на чем лежит тело. Первыми опускаются красные кровяные тельца. Они окрашивают кожу в красный цвет. Потом кровь сворачивается, и картинка фиксируется, словно фотография. По прошествии нескольких часов пятна уже не будут меняться. Пятна на первом трупе полностью совпадают с его положением на земле во дворе склада. Он был застрелен, упал мертвым, был избит ногами, затем пролежал около восьми часов. Тут нет никаких сомнений. — Что можете сказать относительно побоев? — спросил Финли. Покачав головой, патологоанатом пожал плечами: — Никогда не видел ничего похожего. Время от времени такое встречается в медицинских журналах. Несомненно, работа психопата. Объяснить это никак нельзя. Трупу уже было все равно. Он ничего не чувствовал, потому что был мертв. Так что, наверное, колотивший его просто дал выход своим чувствам. Невероятная ярость, огромная сила. Травмы страшные. — А что насчет второго трупа? — спросил Финли. — Ему удалось убежать, — сказал врач. — Первый выстрел был сделан в спину с близкого расстояния, но он не был смертельным, и раненый побежал. По дороге получил еще две пули. Одну в шею, вторую в бедро, и она оказалась смертельной. Перебила бедренную артерию. Раненый добежал до насыпи у развилки, упал и умер от потери крови. Тут тоже нет никаких сомнений. Если бы всю ночь с четверга на пятницу не шел проливной дождь, вы бы увидели на дороге кровавый след. Раненый потерял не меньше полутора галлонов, потому что сейчас их в нем больше нет. Мы молчали. Я думал об отчаянном рывке второго парня по дороге. Он искал спасения, а пули кромсали его тело. Обессиленный, он упал на насыпь и умер под тихий шорох ночной жизни животных. — Ну хорошо, — сказал Финли. — Значит, мы можем с большой долей вероятности предположить, что обе жертвы были вместе. Убийца встречает их со своими двумя товарищами, застает врасплох, дважды стреляет первому в голову, а тем временем второй пытается убежать и получает три пули в спину. — Вы считаете, убийц было трое? — спросил врач. Финли махнул рукой в мою сторону. Это была моя версия, поэтому объяснять должен был я. — Три различных типа поведения, — произнес я. — Профессиональный стрелок, обезумевший маньяк и дилетант, пытающийся спрятать труп. — Готов с вами согласиться, — сказал врач. — Первый мужчина был убит выстрелом в упор, так что можно предположить, что он знал убийц и позволил им приблизиться. Финли кивнул. — По-видимому, так все и произошло. Встречаются пятеро. Трое нападают на двоих. Похоже, дело серьезное. — Вам известно, кто убийцы? — спросил врач. — Нам даже неизвестно, кто жертвы, — сказала Роско. — Есть на этот счет какие-нибудь гипотезы? — спросил Финли, обращаясь к врачу. — По поводу второго убитого ничего не могу сказать, если не считать имени на часах, — сказал тот. — Он попал ко мне на стол всего час назад. — Значит, насчет первого есть кое-что? — спросил Финли. Врач начал рыться в бумагах на столе, но тут зазвонил телефон. Врач ответил, затем протянул трубку Финли. — Это вас. Подавшись вперед, Финли взял трубку. Некоторое время слушал. — Отлично, — сказал он наконец. — Распечатай и перешли по факсу сюда, хорошо? Вернув трубку врачу, он откинулся на спинку стула. У него на лице обозначились зачатки улыбки. — Это звонил Стивенсон, он в участке. В картотеке обнаружены отпечатки первого убитого. Похоже, мы правильно поступили, отправив повторный запрос. Сейчас Стивенсон перешлет нам полученные данные по факсу, а вы, док, тем временем расскажете нам, что вам удалось узнать, и мы сравним результаты. Усталый человек в белом халате пожал плечами и взял лист бумаги. — Первый убитый? — начал он. — Много про него не скажу. Тело было в жутком состоянии. Высокий, в хорошей спортивной форме, голова обрита наголо. Главное — его зубы. Похоже, ему их лечили в самых разных местах. Кое-что определенно американское, кое-что похоже на американское, кое-что точно заграничное. Рядом с моим бедром запищал и заворчал факс, заглатывая полоску тонкой бумаги. — И что можно из всего этого заключить? — спросил Финли. — Это иностранец? Или американец, много живший за границей? Полоска бумаги появилась с противоположной стороны, покрытая отпечатанным текстом. Факс остановился и затих, и я, взяв листок, пробежал по нему взглядом. Затем прочитал внимательнее, еще раз. Меня пробрала холодная дрожь. Охваченный ледяным параличом, я был не в силах пошевелиться. Я не мог поверить своим глазам. Казалось, на меня обрушился небосвод. Повернувшись к врачу, я начал говорить: — Этот человек вырос за границей. Он лечил зубы в тех местах, где ему приходилось жить. В возрасте восьми лет он сломал правую руку, и ее лечили в Германии. Гланды ему удаляли в военном госпитале в Сеуле. Врач удивленно посмотрел на меня: — И это все определили по его отпечаткам пальцев? Я покачал головой: — Этот человек был моим братом. Глава 10