Когда на балконе твоём, колыхаясь, Дрогнут цветы, И мнится тебе, что их тронул, ласкаясь, Ветер–шалун – То знай – это я, за цветами скрываясь, Тихо вздохнул. Когда над тобой прозвучит, замирая, Смутный призыв, И мнится тебе, что зовут, повторяя Имя твоё, – То знай, что, объятья к тебе простирая, Я тебя звал. Когда встрепенётся порою ночною Сердце твоё, Коснётся дыхание жаркой волною Губок твоих, То знай, – я дышу, хоть незримый тобою, Тут, близ тебя.* Элиас пел, играя на гитаре. Пара моряков подыгрывала на других гитарах, на флейте и скрипке. Эту серенаду Элиас посвящал не только единственной на корабле женщине, но и единственной в своей жизни. Он смотрел на Анхелику именно так: будто она его избранница навечно, и те чувства, которыми он полон, не умрут никогда, а наоборот — будут с каждым годом всё больше цвести и дарить прекрасные дары любви. Анхелика не могла отвести глаз, слушая его выступление. Вся замерла от восторга и тех приятных мурашек, которые появились от прекрасных мелодичных звуков и от красивого нежного голоса давно дорогого ей человека. Тихо призналась она себе, как он дорог и как счастлива, что он не только обнимает или поёт ей сейчас, но и в последние дни так часто и жарко целует. Когда закончил петь, Элиас снова улыбнулся ей. Он отдал гитару сидевшему рядом Рико, и тот стал играть грустную мелодию. Все молча его слушали, а тем временем Элиас повёл Анхелику за собой. Он держал за руку, поглядывал то вперёд, то в глаза. Робко отвечая тем же, Анхелика молчала. Она надеялась оказаться подальше ото всех и чтобы Элиас вновь сжал в своих руках и припал к губам. Такую тягу к нему она не испытывала никогда. Не хотелось больше расставаться. Погладив висевший на груди дублон, Анхелика мысленно его благодарила, а Элиас остановился с нею уже на носу корабля. Здесь не было никого, как Анхелика и хотела. Только ветер и тёплые объятия. Ничего не говорили ни она, ни Элиас. Губы сами нашли друг друга, но... как только руки Элиаса скользнули по спине выше и прижали сильнее к груди, Анхелика вырвалась и поспешила к каютам. Элиас улыбался ей вслед. Он пока оставался на месте. Он давал милой время прийти в себя и понять чувства, но верил: они будут вместе, завоюет он её во что бы то ни стало... * – из «Серенада», Г. А, Беккер. Глава 54 (Лазурное окно... Святой Эльм...) – Ани, открой, – постучался Элиас в дверь каюты Анхелики. Она спряталась там и стояла, прислонившись к двери. Она с наслаждением слушала голос невольно ставшего ей милым человека, улыбалась и молчала на его зов. Анхелика сама не понимала: дразнит его, или хочет вызвать чувство привязанности сильнее... – Ани? Мы у Мальты. Сейчас проплывём мимо острова Гоцо. Мы долго будем на Мальте, и потому ты обязана пойти со мной. Одну я тебя на корабле не оставлю, – показался голос Элиаса более строгим. – Открой, – он снова постучал в дверь. – Я обещаю, не скажу ни слова, не поцелую даже без твоего разрешения... Хотя ты же тоже целовала в ответ. Тебе нравилось, – слышались теперь игривые нотки в голосе, и Анхелика ещё больше улыбалась. Она прикоснулась к дверной ручке, а потом к ключу в замочной скважине. Выдержав короткую паузу, она ждала, что Элиас может ещё что скажет, но тишина, казалось, затянулась. Отворив дверь, Анхелика осторожно её открыла. Элиас был там. Он смотрел с теплом улыбки и рукой пригласил на выход: – Ты готова? – Да, – тихо ответила она. Элиас протянул руку. Анхелика взялась за неё. Они молча, иногда одаривая друг друга робкой улыбкой, вышли на верхнюю палубу и вновь остановились у бортика. Перед их взором был удивительный красотою архипелаг. – Жемчужина Средиземного моря, – сказал Элиас. В его глазах Анхелика уловила блеск восхищения местом, которое видел уже не раз, но к куда всегда хочется возвращаться, словно страх был, что всё это – в последний раз... – Говорят, эти острова когда-то были связаны с самой Атлантидой, были её частью, – продолжал он рассказывать, глядя на острова перед ними, вдоль которых медленно проплывал их корабль. – Скоро увидим древние крепостные стены, дикую и необычную природу. А пока... Он замолчал. Анхелика снова перевела взгляд туда, куда смотрел он. То, что им медленно показали торчавшие из воды скалы – это было что-то неожиданное, вызывающее приятное удивление и потом — восторг. Когда-то созданная морскими волнами арка в массивной скале была у одного из островов. – Это остров Гоцо, а это... Лазурное окно, – пояснил Элиас. – Красивое название! И красиво здесь, – не скрыла восхищения Анхелика. – И ты, как это окно, но почему-то никак лучам моего солнца не пробиться, – сказал Элиас. Он смотрел так пронзительно и печально. Анхелика почувствовала дрожь в себе: страх потерять его чувства или вызвать совершенно иные — холодные. Она покачала головой, но как осмелиться открыться — не находила. Ещё некоторое время стояли они молча и дальше наблюдали за островами, вдоль которых проплывал их корабль. Далее показался остров побольше, а на нём каменные стены великого форта. Форт был построен на самом краю города прямо у воды. Стены его из неровного камня и рядом – невысокие строгие крепости... – У этого форта множество пушек, – сказал после длительного молчания Элиас. – А на самой высокой башне, на круглой, поставлен огромный фонарь. В нём включают сорок лампад масла, чтобы видно было издалека, где находится Мальтийский остров. Это маяк.