– Куда это? – А ты не догадываешься? – В лесную школу? – Чутье мне подсказывает, что если Полина и может где-то прятаться, то это только там. К тому же мне сообщили из дорожной полиции, что машину Полины камеры зафиксировали на трассе, которая ведет к населенному пункту Лесной Бор. А затем ее же сфотографировали на въезде в сам поселок. – Так что же мы медлим! Срочно туда! – А пироги? – запротестовал Арсений. – Тут осталось еще больше половины. Они тебе не понравились? Пироги были великолепны, но до тетушкиных им было еще расти и расти. Но рядом топтался официант, поэтому Фима не рискнула обидеть человека, который ей лично ничего плохого еще сделать не успел. – Пусть упакуют, мы заберем с собой. До Лесного Бора, куда ехать нужно было час двадцать, они добрались за сорок пять минут благодаря тому, что Арсений всю дорогу давил на педаль газа. При этом он делал вид, что не слышит, как рядом с ним ахает его спутница. Фима не первый день жила в этой стране и давно привыкла к тому, что водители всюду, где можно ездить на скорости шестьдесят, катаются почти на восьмидесяти. А там, где можно ехать девяносто, гонят под сто десять. И если точно знают, что на этом отрезки пути нет камер, то несутся еще быстрее. Но Арсений включил какой-то особенный пофигистический навигатор, который предупреждал его о всех встречающихся на пути камерах и подбадривал, когда считал это возможным. А возможным он считал всегда или почти всегда. Так Фима узнала, что искусственный интеллект также склонен к авантюрам, как и его человеческий собрат. И неслись они с такой скоростью, что у Фимы захватывало дыхание, стучало в висках, а съеденные хинкали, взявшись за руки, стройными голосами выводили знаменитое грузинское многоголосие и просились тем самым назад на свободу. Когда они добрались до места назначения, Фима долго не могла поверить своему счастью. В ушах не гудит, мимо ничего не проносится, а под ногами твердая устойчивая земля, на которую так славно прилечь. – Снежок, – умиленно шептала Фима. – Беленький! – Ты что? – встревожился Арсений, когда обнаружил, что Фима куда-то исчезла. Обойдя машину, он заметил, что Фима прилегла в сугроб, и осведомился: – С тобой все в порядке? Но Фима лежала на спине и лишь блаженно смотрела на первые высыпавшие на небосводе звезды. – Как же тут хорошо! – вырвалось у нее. – Тихо, спокойно! – Ну а лежишь-то ты чего? – Так… прилегла. – Тебя что, в машине растрясло? Вроде бы я и ехал аккуратно. Если бы у Фимы оставались еще силы, то она бы ответила этому самонадеянному умнику. Но у нее хватало сил ровно на то, чтобы просто лежать и наслаждаться покоем. Постепенно ей стало легче. И она осознала, что сугроб – это далеко не лучшее место, которое может быть. Пусть в нем было и спокойно, но очень уж холодно. С помощью Арсения она встала на ноги и, совсем чуточку пошатываясь из стороны в сторону, пошла по заснеженной дороге к воротам, на которых была укреплена вывеска «Школа-интернат поселка Лесной Бор». – Вот мы и на месте. А вон и машина нашей подозреваемой. Синяя «Лада Веста» стояла к ним битым боком. Это была та самая, которую видел свидетель возле Заячьего острова. И та самая, на которой уехала Полина. – А где же она сама? – Если машина тут, то и Полина должна быть рядом. Они попытались проникнуть за ворота, но были остановлены бдительным сторожем. – Стой! Кто идет! Но продемонстрированное ему служебное удостоверение Арсения мигом вернуло на физиономию мужика приветливую улыбку. – А что случилось-то? Неужели кто-то из наших ребятишек нашкодил? – Вы знаете, чья это машина? – Алешка на ней сегодня прикатил. Неужто угнал? Вроде бы хороший пацан. – Один приехал? – Один. А с кем ему быть? – И машину эту вы прежде тут никогда не видели? – Не приходилось. А что за машина-то? – Можем повидать кого-нибудь из вашего начальства? – Так кому же тут быть? Время-то уж позднее. Кроме дежурной воспитательницы никого и нет. Все разошлись. Да еще Пал Степаныч у себя во флигеле копошится. Разве что его позвать? – Павел Степанович – это кто? – Сейчас он учитель черчения и математики. Раньше заведовал учебными мастерскими. Но годы у него уже не те, стар стал, прихварывает. А все же уходить на пенсию не хочет. Да и что ему на пенсии этой делать-то? Семьи у него нет. Одинокий. Сидеть да в окошко глядеть? А тут он при деле. – Зовите Павла Степановича. Но самое главное, разыщите и приведите к нам Алешу, который вернулся на этой машине. И предупредите: если не хочет, чтобы его заподозрили в причастности к совершенному убийству, пусть не вздумает прятаться. – О как! – крякнул мужик. – А кого же убили? – Не слишком ли много вопросов, уважаемый? – Все понял! Сейчас все сделаем! Вы пока по центральной дорожке к главному входу проходите, а я уж туда всех пригоню. Охранник сдержал слово. И спустя совсем короткое время в небольшом холле с колоннами, тускло освещенном несколькими электрическими лампочками, появилось несколько человек. Одна из них была молодая женщина, зябко кутавшаяся в большой пуховый платок. Он делал ее старше своих лет, но воспитательнице было все равно. В помещении было весьма прохладно, и, чтобы согреться, она надела на ноги толстые колготки, носки, а поверх еще и теплую обувь. Фима несколько раз с любопытством покосилась. То ли войлок, то ли что? – Василий, что случилось? – Да вот про Алешку нашего говорят, будто бы он в убийстве замешан. Воспитательница ахнула. Алешка втянул голову в плечи и затравленно посмотрел на Арсения. – Я ничего такого не говорил, – поспешил произнести тот. – Я лишь сказал, что мальчик является ценным свидетелем по делу об убийстве. – А кого убили? – Ты Полину Белякову знаешь? – Это ее убили? На глазах у Алеши тут же навернулись слезы. – Ты давно ее видел? – Сегодня. Я ее на Кронверкском подобрал. – Случайно? – Нет, мы договаривались с ней там встретиться. – И куда потом Полина поехала? – Сначала хотела домой ехать. Сказала, что отец ее к назначенному времени дома ждет. К трем она должна была дома быть. Опаздывала уже. А потом увидела машину и вовсе передумала домой ехать. – А что с машиной случилось? – Разве вы не видели? – угрюмо поинтересовался Алеша. – Стукнул я ее. – Так это ты отмочил! – Не виноват я, – забубнил мальчик. – На светофоре спокойно стоял. А этот гад мимо меня пронесся, крыло и дверь поцарапал. – Наверное, и сам пострадал? – Ему-то что? Унесся прочь. А я остался. Приехал за Полиной, она машину увидела – и в слезы. Ее родители и так после всего в черном теле держали. Эту машину отец со скрипом купил только для того, чтобы Полина могла на ней за продуктами ездить. А Полина мне ее дала, чтобы я мог немного подзаработать в такси. Доходы мы с ней пополам делили, минус бензин. И ей, и мне деньги очень нужны были. У меня родителей нет, а Полине ее предки тоже шиш да ни шиша давали. Но если бы ее папаша увидел царапины, то такое бы Полинке устроил! Она очень расстроилась. Ну, я ей и пообещал, что мы с ребятами в нашей мастерской машину подшаманим. Так-то там ничего особенного нет. Сможем выправить, да и подкрасим, сейчас не проблема нужный колер заказать. По крайней мере, в глаза бросаться не будет. Вряд ли ее батя станет особо приглядываться. Так-то ему на Полинку плевать. – То есть ты на машине своей подруги вернулся в Лесной Бор. А где же Полину ты оставил? – Она к Плутону отправилась. – Почему не домой?