Стиснув зубы, он говорит: — Джой, это Козетта, Манон и Амели. Нико придвигается ближе, как бы заинтересованный. А как же иначе? Женщины высокие, красивые и настоящие француженки. Внезапно мне хочется истерически рассмеяться (или вздремнуть) над этим слиянием миров. Моя прежняя жизнь в Нью-Йорке с моим бывшим и двумя подругами из колледжа слилась с Джио, Нико и «тремя французскими курицами». — Джио, почему ты не отвечаешь на наши сообщения? — Козетта продолжает дуться. — И на наши звонки, — добавляет Манон. — Ты не говорила мне, что звонила ему, — выпаливает Амели. Хейли хихикает. — Упс. Они вместе и в то же время соперничают за Джио. У меня чуть не лопаются глаза от напряжения, когда я их закатываю. Может быть, я и городская жительница, но драмы меня не интересуют. Оставляю это театру. Это полная катастрофа. Тем не менее, я говорю: — Не правда ли, неплохая вечеринка? Джио, не хочешь представить нас своим друзьям? — Скорее, любовницам, — бормочет Нико себе под нос. Этот комментарий пронзает меня до глубины души, и я не хочу, чтобы это было правдой. — Лучше расскажи мне, кто такой Сэмпсон, — выпаливает Джио. — Я — волшебник, — отвечает он. Я могу прямо сейчас развернуться и выйти из этой комнаты, чтобы убежать от того беспорядка, в который внезапно превратилась моя жизнь. Мысли обрушиваются на меня, как мокрый снег. Признать, что Сэмпсон — это тот парень, с которым я встречалась до Джованни, который так недавно объявил, что мы вместе, — это все равно, что показать все свои неудачи: потерю работы, квартиры, разрыв отношений. Те, от которых я убежала. Те, что последовали за мной через всю страну в Хоук-Ридж-Холлоу. Те, после которых я чувствую себя как подросток, который никак не может забыть о своей глупой влюбленности. Оглядываясь назад на свои неудачные отношения и на то, что теперь я живу с матерью, а также работаю в магазине пиццы и пирогов вместо того чтобы продолжать карьеру, что-то ломается внутри меня. Может быть, мне стоило попытаться наладить отношения с Сэмпсоном. Послать еще несколько заявлений о приеме на работу. Переехать в квартиру с кучей соседей по комнате в нижнем Ист-Сайде. Я так старалась быть профессиональной, ответственной и взрослой. А вместо этого у меня полный бардак. Теперь я на заднем плане в жизни. Я — неудачница, а когда-то хотела добраться до вершины. Или хотя бы быть не быть так близко ко дну. Сейчас этого нет. Я хочу, чтобы у меня все получилось. И именно это я должна попытаться сделать прямо сейчас. Проглотив свою гордость, я говорю: — У нас будет дружин, почему бы тебе не присоединиться к нам? — Я подумал, что мы с тобой могли бы поужинать вместе, детка. Нам пора наверстать упущенное, — говорит Сэмпсон. — Я думала, вы расстались, — говорит Фиона. — И ты теперь с ним. — Хейли приподнимает брови. — Но если это не так... — При всем уважении, похоже, вам придется встать в очередь. — Нико жестом указывает на француженок. Смех щекочет мои губы, как чихание. Каменное выражение лица Джио говорит о том, что ему совсем несмешно. Он смотрит на меня с вопросом в глазах. Я хочу ответить, что понятия не имею, что делаю. Сегодня утром все было прекрасно, а теперь кажется, что все рушится. Может быть, появление «трех французских куриц» — это напоминание о том, что Джио, скорее всего, ничем не отличается от моего бывшего. И уйдет от меня так же, как и волшебник. Пуф. Подходит женщина с планшетом в руке. — Вы ищете столик для вашей вечеринки? У нас как раз освободился один большой. Вы сможете пообедать по нашему специальному меню «Зимний фестиваль» с тематическими закусками, напитками и посмотреть шоу. После часа караоке у нас будет выступать комик на рождественскую тематику. Вот так мы вдевятером оказываемся за одним столом в бальном зале. Почему я пригласила «трех французских куриц» присоединиться к нам на ужин? Потому что жажду наказание — не путать с глютеном, который не могу употреблять, что тоже похоже на наказание. Подобно сосулькам, свисающим со стропил курорта, я замерзла. Все недавние потери в моей жизни накопились и привели к тому, что я не могу ничего сделать, в том числе двигаться вперед. Официант приносит порцию чего-то под названием «Пунш Белоснежки» и несколько тарелок с закусками, в том числе хлебную корзинку с оленем Рудольфом. «Три французские курицы» игнорируют Нико. Сэмпсон не сводит глаз с Хейли, Фионы, Козетты, Манон и Амелии, одновременно говоря мне, что хочет встретить Новый год вместе. Джио выглядит так, словно собирается что-то разбить. Пожалуйста, только не мое сердце. И все же я не могу придумать, как выразить свои чувства. Мне не хочется иметь ничего общего с Сэмпсоном и ничего, что связано с Джио — со всем этим, хорошим, плохим, уродливым и прекрасным. Слова ускользают от меня. На мой телефон приходит сообщение от Фрэнки. Мы были готовы отправиться к ней домой, но Нико сказал, что там уже полно гостей — родители, братья Расти и их семьи. Фрэнки: Почему я не получила приглашение на дружин в канун Рождества? Эмонд Джой: Откуда ты знаешь? Фрэнки: У меня везде глаза. Уа-ха-ха! Эмонд Джой: Разве ответ не очевиден?! У тебя родился ребенок! Поздравляю! Фрэнки: Ты права. Ничто не могло оторвать меня от объятий с Карлиной. Я нахожусь в полном младенческом блаженстве. Мы обмениваемся сообщениями о ее родах и Карлине, которая мирно дремлет на руках у своей мамы. Рядом со мной Джио что-то набирает на своем телефоне. Интересно, «глаза» Фрэнки — это Нико, которого она послала шпионить? Фрэнки: Как у вас с братом дела? Эмонд Джой: Пряничный фестиваль прошел успешно, а потом мы катались на лыжах. Было весело. Фрэнки: Не разбивай ему сердце. Эмонд Джой: Ты хотела ему это послать? Фрэнки: Нет, тебе. Он спросил меня, кто такой Сэмпсон. Брат Расти и его жена повели детей посмотреть на фокусника, пока мы с Карлиной отдыхали. Я провела параллель. Я в замешательстве. Если кого и следует предостеречь от разбивания сердец, так это Джио. А еще я думала, что она не одобрила бы нашу связь. Если бы у человека могло быть выражение лица с вопросительным знаком, оно было бы таким, как у меня сейчас. Фрэнки: Я никогда не видела его таким. Как будто он хочет быть в этом маленьком городке, а не где-то в экзотическом месте, живя своей шикарной жизнью. Эмонд Джой: А он не упомянул, что его «три французские курицы» тоже здесь? Фрэнки: Не беспокойся о них. Эмонд Джой: Ты их видела? Фрэнки: А ты видела, как на тебя смотрит мой брат? Я бросаю взгляд на Джованни, который сидит, скрестив руки на груди, пока женщины болтают с ним. Он отвечает в своей обычной кокетливой манере, но в основном наблюдает за мужчиной, напевающим «Do You Hear What I Hear». Пытается ли он получить подсказки для караоке или просто отвязаться от них? Из моей груди вырывается протяжный вздох. Не знаю, что делать в этой ситуации, что я чувствую и что мне делать. Эмонд Джой: Я должна тебе кое-что сказать, и, поскольку ты пребываешь в младенческом блаженстве, надеюсь, что ты не рассердишься. Фрэнки: Хорошо, но я также хочу, чтобы ты принесла мне немного хлеба «Баннок» из «Ястреба и свистка», когда придешь повидаться с Карлиной. Эмонд Джой: Договорились. Ладно. Поехали. Помнишь, ты сказала, что, возможно, я встречу кого-то особенного в Хоук-Ридж-Холлоу? А что, если скажу тебе, что я действительно встретила кого-то особенного? У меня в животе завязываются узлы от беспокойства, что это может означать конец нашей дружбы. Фрэнки: Да. Я знаю.