Ее сестры обменялись взглядами. – Что это с ней? – прошептала Эми. Мег приложила палец к губам. Лори слегка прикоснулся к прохладному оконному стеклу, уставившись на тень за окном. Мгновение спустя, он вздохнул так, словно наконец принял решение по вопросу, который не решался задать. Он посмотрел на Джо. – Итак, романтика? Нам необходима романтика. Верно, Снодграсс, старина? В груди у Джо всколыхнулось нечто похожее на облегчение, как всегда случалось при упоминании старых прозвищ. – Похоже на то, мистер Уэллер. Помнится, речь шла о «пожаре в стянутых корсетами сердечках». – Вынужден поделиться с вами своим пониманием данного вопроса, мистер Снодграсс. С прискорбием сообщаю, что даже самые вегетарианские судьбы ваших персонажей едва ли заслуживают расплавленных корсетов. Эми прыснула от смеха. Мег толкнула ее локтем. Лори подошел ближе к столу, с нежностью глядя сверху вниз на копну каштановых кудрей Джо. Он взял с верхней полки стопку бумаги, которую она обычно использовала для своих рукописей, а затем шмякнул перед ней на стол старую чернильницу. – Так при какой же конкретно температуре плавится китовый ус, мистер Снодграсс? – Он протянул ей перо. – Не думаю, что это установлено наукой, мистер Уэллер. – Она прикусила щеку, чтобы своим хихиканьем не дать ему ни малейшего повода для удовлетворения, однако макнула перо в чернила. – На мой взгляд, выходить замуж за овощи несколько скучновато. – Лори оседлал стул рядом с Джо. Его длинные руки и еще более длинные ноги неуклюже растопырились по обе стороны от развернутой вперед спинки стула. – Поэтому, полагаю, вместо того чтобы стать женой капусты, Джо погибает в кораблекрушении у берегов Нового Света. Так, старина? – НАНТАКЕТА, – без промедления нацарапала Джо. – Они камнем пойдут ко дну, старина. – С ее молодым возлюбленным из Флоренции? – ИЗ ВЕНЕЦИИ, – написала она, немного взбодрившись. – Горячо любимым. Лори сухо кивнул. – Что с останками? – ВДРЕБЕЗГИ, – появились новые каракули. – Разлетелись на кусочки на мелководье. – Эта мысль вызвала у нее улыбку. Проклятый мальчишка. Никак не получается дуться, когда он рядом. «Он слишком хорошо меня знает». Лори наблюдал за ней, все больше оживляясь. – А как же труд всей ее жизни, мистер Снодграсс? Навсегда утерян? Размокшие страницы дрейфуют по волнам? – НА ДНЕ ОКЕАНА, – нахмурилась Джо. – Остались в руках погибшего венецианца, возможно. Или знаешь что?.. Самого автора. Эми казалась заинтригованной. – Он был богатым? Тот венецианец. – Нищим, – улыбнулась Джо, скрипя пером. – Но не как немецкий последователь Эмерсона. Скорее, как итальянский поклонник Байрона. – Скандал на скандале, – отметил Лори, хлопнув Джо по спине. – Разлетится на «ура». Высший класс, мой дорогой Снод. Поздравляю. Сюжет готов. Осталось только написать. – Только и всего? – рассмеялась Джо. Он рывком поднял ее со стула. – Чего же вы ждете? Ступайте к себе на чердак и пишите, Снодграсс! – Пустите меня в свой кабинет, дражайший Уэллер, и тогда посмотрим. – Так еще лучше. – Он отвесил поклон и предложил ей локоть. – Меня с собой возьмите, – сказала Эми. – Я только щипцы верну на место. Но к тому моменту, как она вернулась из погреба, Джо с Лори уже вышли из дома с забракованной рукописью у него под мышкой. – Подождите! – выкрикнула Эми. – Я вас догоню. – Тебе до ужина нужно кое-что сделать, – покачала головой Мег. – Оставь в покое эту парочку. – Но я никогда не была у него в гостях, а их дом такой красивый и столько там картин, – расстроилась Эми. – А эти двое все равно ни о чем путевом не говорят. Вечно болтают о всякой чепухе. Мег похлопала ее по руке. – Только они понимают, о чем говорят, Эми. Но я уверена, что для них это не чепуха. – Кораблекрушения, утопшие рукописи, венецианец? – Эми озадаченно уставилась на Мег. – Это разве не чепуха? Мег заботливо приобняла сестренку за худенькие плечи. – Он для Джо – Черешневый Король, ты не заметила? – Я-то заметила, – сказала Эми. – А вот в курсе ли она сама? Мег ласково ущипнула ее за подбородок. – Хороший вопрос, мистер Уинкль. Действительно хороший вопрос. 7. Волшебство Одно дело – решиться опозорить собственную семью на страницах еще не написанного романа. Совсем другое, как оказалось, в самом деле сделать это. Сейчас Джо творила в кабинете на верхнем этаже дома Лоренсов; ей было необходимо физически отделиться от членов своей семьи, чтобы суметь превратить их в то, чем они не являлись, но должны были стать – по крайней мере на бумаге. Лори в это время шатался по дому или, как он сам выражался, помогал ей. Дело продвигалось медленно – с точки зрения обоих – но Джо была полна решимости довести его до конца. – Родриго и Роданте! Мне приходится этим заниматься, Лори. Это моя работа. Лори бросил на нее угрюмый взгляд с дивана, на котором он распластался, накрыв подушкой лицо. – Не нравится мне это. – Что я работаю? – Ее глаза округлились. Из-под подушки донесся стон отчаяния. – Ты совсем не отдыхаешь. И я с тобой заодно. Что весьма уныло. Жаль, что у меня совсем не получается развлекаться без тебя. Мы же с тобой так хорошо отрывались вместе, Джо! – Ну так иди и развлекайся, – отозвалась она, тяжело вздохнув. – Отрывайся по полной. Оторвись за нас обоих, мой мальчик. Тебе не обязательно мучиться только потому, что мучаюсь я. Ты ведь не писатель, как любишь мне напоминать. – Тоже верно. Это я и хотел сказать. – Лори скатился с дивана, подошел к книжному шкафу у противоположной стены и начал переставлять с места на место дедушкины книги, чтобы хоть как-то себя поразвлечь. Будучи по натуре склонным скорее к музыке и искусству, нежели к чтению книг, он любил расставлять корешки по цвету, что ужасно огорчало Джо. – Ты не понимаешь. У меня никогда не возникало сложностей при написании книг. – Джо поднялась со стула и стала расхаживать по комнате, словно находилась у себя дома, не забывая, однако, о том, что неважно сколько лет они прожили бок о бок с Лоренсами, их дом ей не принадлежал и никогда принадлежать не будет. – Знаю, – сказал Лори, садясь на свое любимое место – фортепианный стул. Он начал наигрывать красивую мелодию, новое сочинение Чайковского, совсем недавно дошедшее до них с Континента: «Нет, только тот, кто знал». Джо она была знакома лишь потому, что он всегда настаивал сыграть ее, когда пребывал в меланхоличном настроении. Она присела рядом с ним, почти непроизвольно. Тяжело было не делать этого, когда он музицировал для нее. Его пальцы почти бесшумно порхали по клавишам, извлекая из них сладкую как мед музыку. Успокаивающие, порой, гипнотизирующие звуки. Джо положила голову ему на плечо. Ей нравилось ощущать движения его рук. Даже сейчас, когда ее мысли были заняты другими, гораздо менее приятными вещами. – Никогда не случалось такого, чтобы у меня чего-то не получалось. При должном желании. – Как насчет танцев? – поддразнил он с озорными огоньками в глазах.