Дафна вопросительно приподняла бровки. На ее прекрасном лице не было и тени неловкости или досады. Я поймал себя на мысли, что на этом лице не было ничего. Я ничего не мог на нем прочитать. – Я должен… Она сделала шаг ко мне, и что-то будто щелкнуло в мозгу, встало на свое место. Я со звоном поставил чашку на столик и выбежал из комнаты. Дверь хлопнула во второй раз за это несчастное утро. Я сбежал по ступенькам крыльца, выскочил на дорогу, но все равно опоздал. Холодный ветер с моря слегка остудил мой пыл, и я побрел домой, чувствуя себя последней дрянью. Следующие несколько недель я работал как проклятый, за что получил внеочередную премию от МакЭвоя. Старый сухарь внимательно наблюдал за мной и пару раз, я знал точно, подсылал ко мне Пита, но на все вопросы о моем самочувствии они получали уклончивые ответы. Ведь на самом деле с самочувствием моим все было прекрасно, зато на душе точно скребли взбешенные кошки. На исходе третьей недели, когда страсти несколько улеглись, и я почувствовал, что вхожу в привычный ритм жизни, судьба снова преподнесла мне сюрприз. – Тебе пора отдохнуть, Фил, – заметил как-то МакЭвой, когда выдалась свободная минутка, и я облокотился на стойку, перевести дух. – Ты трудишься за четверых, за что мне платить зарплату этим обалдуям? Я не придал значения его словам, усмехнувшись им, как хорошей шутке. – Я ведь серьезно. Тебе пора на отдых, парень. Сколько ночей подряд ты не спал? – Не помню, – я опустил глаза, разглядывая ногти на руках. – Две? Три? – А шесть не хочешь?! – рявкнул МакЭвой. – С сегодняшнего дня ты в официальном отпуске. Три недели. Не меньше. Я попытался отстоять свое право на труд, однако спорить с моим работодателем все равно, что уговаривать старый пень зацвести, да и то, последнее более осуществимо. Я не мог объяснить ему, что только работа сейчас спасала меня от удручающих мыслей. Я возвращался домой под утро, спал до обеда, завтракал, читал, слушал радио и снова собирался на работу. А что мне делать теперь? – Заведи себе подружку. Вот и весь разговор. Первый день отпуска я встретил, лежа в постели и слушая треск телефонного звонка. Голова раскалывалась, ибо накануне я крепко напился, а поскольку искусство это было мне в новинку, что-то явно пошло не так и вместо спасительного забыться я получил тошноту, невероятную жажду и стук в висках. И, увы, я помнил все, что вчера происходило. Телефон продолжал надрываться, пришлось заставить себя свесить ногу с кровати, нащупать холодный пол и попытаться встать, правда, вполне ожидаемо я не удержал равновесия, перекатился на бок и упал. От удара в голове на короткое время прояснилось, я добрался до телефона и ответил: – Филипп Фелтон слушает. Кто это? Мне не ответили, и, решив, что опоздал, я собрался положить трубку, как вдруг треск на том конце провода сменился незнакомым тихим голосом: – Помогите… Саммерс-стрит, 116. Пожалуйста, приезжайте скорее! Саммерс-стрит, 116. Больше я ничего не услышал. Присев на краешек стола, я задумался над тем, что это могло означать. Вероятнее всего, кто-то ошибся номером, и в другой ситуации стоило бы выкинуть этот эпизод из головы, но не получалось. Прокрутил короткий разговор в голове еще и еще раз и только убедился в важности полученного сообщения. Кто-то по адресу Саммерс-стрит, дом 116, нуждался в помощи. Позвонить в полицию или сразу сержанту Оливеру, чтобы быть уверенным, что будет предпринято все необходимое? Я сверился с часами – время обеда уже прошло, мне решительно нечем было себя занять, и так уж вышло, что спустя полчаса я уже шел по улице, высматривая нужный номер. Сложно рационально объяснить мое решение, скорее оно было продиктовано чувствами, пребывающими, к слову, в полном смешении, и отчасти интуицией, сигналы которой я в последние месяцы предпочитал не замечать. Сейчас они вели меня вперед, и я не считал нужным им противиться. Вот и дом под номером 116, старое здание с облупившейся штукатуркой на фасаде, но все еще крепкое и надежное, как и многие подобные постройки из прошлого века. Каменные ступени числом три вели к белой двери, рядом с которой висел медный колокольчик. Стены обвивал сухой пока еще плющ, окна были забраны металлическими решетками, что примечательно, не только на первом этаже, но и на втором. Людей поблизости не оказалось, так что я просто поднялся на крыльцо и позвонил в колокольчик. Дверь отворилась почти сразу же, вот только за ней никого не обнаружилось. – Простите, есть здесь кто? Привет! Эхо разнесло мой голос по пустому холлу с зачехленной белой тканью мебелью. Воздух был душным и спертым, сквозняк ворвался в дом, поднял облако пыли и захлопнул входную дверь. Я вздрогнул от громкого звука, но и такой грохот не привлек внимание хозяев, впрочем, я был почти полностью уверен, что никого здесь не обнаружу, разве что… Через комнату в сторону лестницы вела цепочка следов от мужских туфель. – Эй, отзовитесь! – еще раз попытал счастья я, но вновь безуспешно. Не дождавшись ответа, я пересек холл и поднялся по лестнице в надежде выследить невидимку. Запустение царило и на втором этаже, разве что в меньшем объеме, возможно, владельцы дома занимали спальни еще некоторое время после того, как решили переехать. На стенах кое-где еще висели картины. Задержавшись возле сельского пейзажа, я вдруг услышал звук шагов, легких шагов, кои едва ли могли принадлежать мужчине с тем размером ноги, что выдавали следы внизу. Мне кажется, я даже услышал цокот каблучков и тихий вздох совсем рядом. Скрипнула дверь, и я поспешил войти в незапертую комнату, чтобы увидеть на фоне окна расплывчатую фигуру, но солнце так слепило глаза, что поручиться в увиденном я не мог, тем более что комната – спальня, как оказалось, – была пуста. На меня накатил иррациональный страх, я попятился и, споткнувшись о край ковра, вывалился в коридор. – Что за черт здесь творится? Естественно, вопрос мой остался без ответа. Но ведь кто-то же мне звонил? Я спустился обратно в холл и нашел телефонный аппарат. Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что шнур у него отсутствовал. Если связь когда-то и существовала, то за неуплату ее давно обрезали. Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда я осознал, что происходит. Похолодев, я сделал пару шагов назад и вдруг налетел спиной на неожиданную преграду. – Боже мой, Филипп! – услышал я. – Что ты здесь делаешь? Я не раз представлял себе, как поведу себя при нашей встрече, какой вид сделаю, что скажу, если придется вступить в беседу, однако сейчас не смог подавить радостного возгласа и разве что не набросился с объятиями. Джулиус также выглядел удивленным и растерянным. На нем не было ни шляпы, ни плаща, только домашние вельветовые брюки, рубашка и вязаный жилет. Таким я видел его впервые и, признаюсь, на мгновение позабыл обо всех своих страхах. – То же самое я бы спросил у тебя, – выдавил я, стараясь скрыть смущение. В последний раз мы виделись не при самых приятных обстоятельствах. Уверен, у него сложилось нелестное мнение о нас с Дафной, что, конечно же, не соответствовало действительности. Внезапно выяснилось, что Олдридж получил ту же просьбу о помощи и явился немедленно, из чего выходило, что он находился в доме 116 по Саммерс-стрит уже чуть больше часа. – Давай уйдем? – предложил я, подходя к двери. – Произошла какая-то ошибка. Видишь же, здесь никто не живет. С этими словами я дернул за ручку, потом еще раз и еще, однако все мои попытки не увенчались успехом. – Кто-то или что-то не хочет нас выпускать так просто. Джулиус достал носовой платок и тщательно протер ступеньку, прежде чем присесть на нее. Я в бессильной злобе потряс дверь еще немного, еще раз убедившись в правдивости его слов, и в отчаянии развел руками: – И что нам теперь делать? Ты понимаешь, что тут происходит? Джулиус довольно прищурился: – Такой Филипп Фелтон нравится мне больше, – он явно намекал на причину нашей размолвки и на мое чрезмерное любопытство в отношении его частной жизни. – Единственное, что мы можем сделать, это поговорить с хозяевами. – Но их же здесь нет? – С настоящими хозяевами, – Олдридж поднялся со ступеней и, отряхнув брюки, огорченно покачал головой. – Ты ведь видел, да? Безликие тени, легкие шаги… Я вскинул руки: – Нет! Нет, ты не втянешь меня в это снова. Я ничего не хочу слышать о призраках, вампирах, феях и прочей хэллоуиновской жути. Знаешь что, Джулиус, у меня новая жизнь, работа, друзья. С меня хватит. – Да? Тогда ответь мне на один простой вопрос. Почему ты пришел? Я не собирался вестись на эту дешевую провокацию, посему гордо отвернулся. Как раз в тот момент, когда на пыльном полу один за другим возникли и тут же исчезли следы маленьких женских ножек. Я моргнул, прогоняя наваждение. Следы исчезли, но я явственно ощущал аромат лаванды, которого не было буквально секунду назад. Я помотал головой, стало немного легче. – В любом случае, мы заперты, – как ни в чем ни бывало продолжил Джулиус, будто и не заметив ни моих странных манипуляций, ни отсутствия ответ на его вопрос. – Давай поодиночке обойдем все комнаты, включая чердак и подвал. Прислушивайся и присматривайся к самым мельчайшим мелочам. Как тогда, в доме Терилл-Диксон, когда пришлось пересчитывать все розы в доме. Против воли я улыбнулся. Как в старые добрые времена. Хотя насчет добрых я, возможно, погорячился. Оставаться одному было… страшно. До дрожи в коленях и липкой испарины. Я и сам себе не мог объяснить, чего боялся, но меня не покидало ощущение чужого взгляд в спину. Паранойей я никогда не страдал, так что предпочел почаще оглядываться. Один раз, когда я поднимался по лестнице на чердак, мне послышались голоса. Я прислушался, но разговор затих, словно заговорщики перешли на шепот, и, чем ближе я оказывался к чердачной двери, тем жутче мне становилось. Наконец, прильнув к дверке, я с изумлением различил за ней шорох одежды и хлесткий звук пощечины. И до того это было противоестественно, что я не сдержался и рывком отворил дверь. В лицо пахнуло жаром нагревшегося за день железа, запахом смолы и отсыревших досок. Но кроме старых вещей и соломы я нашел кое-что интересное, с чем и поспешил на поиски Джулиуса. Его я нашел в спальне, куда сам заглядывал не так давно. Признаюсь, переступить порог оказалось непростой задачей, но я сделал это и подошел к окну, возле которого стоял мой бывший партнер. – Нашел что-нибудь? – спросил я. Он повернулся ко мне, и его взгляд насторожил меня. – Я нет, но ты нашел. – Как ты узнал, черт подери?! – Она почувствовала. И он рассказал мне, как наблюдал призрак девушки и видел, как она вдруг с протяжным стоном растворилась в воздухе. – Они вокруг нас, Филипп. Дай мне руку. Ну же, смелей. Я протянул руку и с трепетом сжал его ладонь. В миг, когда наши пальцы соприкоснулись, все померкло для меня и вновь ожило, однако я ощутил невероятный холод, будто со всех сторон нас обдували беспощаднее северные ветра. Кожа покрылась мурашками, и только тепло, идущее от Джулиуса, слегка согревало меня. – Что происходит? – прошептал я, невольно придвигаясь ближе к нему. – Что? Мы стояли у окна, но сквозь стекло не видно было ничего, кроме плотного серого тумана, зато мимо промчалась, шелестя многослойными юбками старинного платья, девушка с заплаканным лицом. И сквозь нее я видел тщательно заправленную кровать и туалетный столик! Девушка-призрак остановилась в дверях, обернулась и, прижав руку к вздымающейся в рыданиях груди, выбежала вон. Она будто бы и не заметила нас, точно для нее нас не существовало. – Видишь? Настоящие хозяева все ещё живут там, где когда-то умерли. Джулиус разжал пальцы, и моя ладонь, влажная от пота, выскользнула из их крепкой хватки. – Как ты это сделал? Он покачал головой, грустно усмехнувшись уголком губ: – С болью, Филипп. С болью и печалью. Я больше не испытывал смущения и неловкости наедине с ним, ко мне начали медленно возвращаться былые чувства – утерянные и забытые, как мне казалось, – предвкушения тайны, трепета перед неизведанным и, что таить, перед Джулиусом тоже. Я думал, что это унижает меня, но, может, я ошибался? – Твои часы ходят? Я взглянул на циферблат и покачал головой. Олдридж с сожалением спрятал свои серебряные часы на цепочке обратно в карман и вдруг весьма энергично хлопнул в ладоши с, на мой взгляд, неуместной в этом месте улыбкой: – Хочешь мне помочь? Как раньше, а? Как на старой водяной мельнице? Его слова и острый взгляд темно-карих глаз ставили меня в безвыходное положение, прямо-таки в тупик Я знал, что не смогу устоять, оставалось только признать это. – Что мне нужно сделать? – Другой разговор! – на секунду мне показалась, что он ожидал иного ответа от меня, впрочем, едва ли я когда-либо мог его провести. – Наша задача проста и невероятно сложна в один и тот же момент. Однако… О, какой я идиот! – от громкого и неожиданного возгласа я невольно вздрогнул. – Ты ведь так и не сказал, что нашёл.