– Прошу прощения, – девушка опустила взгляд. Тоненькие пальчики стиснули ткань платья. – Я, правда, не хотела вас беспокоить… – Если вы поделитесь своей бедой, быть может, ее станет легче решить? – тактично предложил Джулиус. Мне, признаться, тоже стало любопытно, однако я б ни за что не решился подталкивать незнакомую девушку к откровениям. И все же просить Леонор дважды не пришлось. – Мой брат, Эдгар, очень болен. Я еду его навестить в частную клинику в Даллфорде, но врачи говорят… Врачи говорят, – она приглушенно всхлипнула, – что Эдгар скоро умрет. И я… могу не успеть. Но я ведь успею, да? Нам обоим очень хотелось бы утешить мисс Прайд, но мы тогда не знали, что наша поездка будет полна не самых приятных неожиданностей, одна из которых не преминула случиться в тот же миг. Я не успел ничего понять, просто сиденье вдруг ушло из-под меня, а сам я полетел вперед, всем весом завалившись на растерявшегося Джулиуса. Рядом испуганно ойкнула мисс Прайд, и я, поднявшись на ноги, с огорчением отметил, что поезд остановился. Увы, проводник едва ли сумел прояснить ситуацию, выдав пару дежурных фраз о спокойствии и контроле, и уж тем более они никоим образом не подействовали на бедную девушку, для которой промедлением сейчас было буквально смерти подобно. Мы множество раз попадали в подобные ситуации прежде, в те времена, когда, только познакомившись с моим дорогим коллегой, я исколесил с ним половину страны, однако эта остановка отчего-то навела тоску. Джулиус отправился на разведку, оставив меня утешать Леонор – задание не из легких. Впрочем, девушка взяла себя в руки, насколько это было возможно, и я смог почувствовать себя в некоторой безопасности от вида женских слез. Олдридж и мисс Прайд разминулись всего на несколько минут. Отойдя привести себя в порядок, она опередила появление Джулиуса, и потому лишь я имел честь первым услышать чушь, которую он изрек с серьезным видом: – Бери сумку, мы сходим. – Прости? – я не тронулся с места. – Что? Вместо ответа он взял свои вещи и покинул купе. Я опасливо покосился на темнеющее небо в окне, потом на свою сумку, завалившуюся под сиденье. Что за блажь посетила светлую голову моего друга на сей раз? Разве он не видит, что поезд остановился в сущей глуши, окруженный с обеих сторон стеной леса? Я еще раз взглянул в сторону окна и с ужасом увидел Джулиуса, ловко спускающегося с насыпи. Похоже, в этом вопросе мое согласие имело эпизодическую роль. Как я уже говорил, небо по краю пылало алым, а со стороны темнеющих макушек леса надвигались сумерки. Я уныло плелся за бодро шагающим Джулиусом по едва заметной тропинке, все более удаляясь от железнодорожного полотна. На душе, как говорят в народе, скребли кошки, каждая размером со взрослого тигра. Страдая некоторой близорукостью, не сильно заметной в обычной жизни, я спотыкался о невидимые в тени коряги и корни, едва различая тропинку под ногами. И в довершение моих злоключений, в небе над нами прогрохотал раскат грома. Приближалась майская гроза. – Прости, пожалуйста, – вкрадчиво, стараясь скрыть раздражение, обратился я к невозмутимо спине Джулиуса. – Я, наверное, чего-то не понимаю… – Это заметно. – Тогда какого черта молчишь?! – моментально взвился я. Мы уже достаточно углубились в заросли, и обратного пути я бы, скорее всего, сам не нашел. Олдридж резко затормозил, стойко выдержав столкновение со мной: – В двух словах. В Даллфорде зафиксирован агрессивный полтергейст. Он ведет себя необычно, переходя из дома в дом. Нас пригласили помочь. – И ты рванул с насиженного места, как будто только этого и ждал, – засомневался я. – Как будто ты… От чего ты бежишь, Джулиус? Догадка пронзила мозг, и слова сами соскочили с языка. Насколько я был далек от истины, интересно? Он протянул руку, словно желая прикоснуться, но опустил, так и не сделав этого. Одновременно с новым громовым раскатом и росчерком молнии с небес пролился холодный дождь. – Идем скорее, – отвернулся мой компаньон. – Если я нигде не ошибся, скоро выйдем на дорогу. Ноги скользили по раскисшей земле, каждый шаг грозил обернуться позорным падением. Мы больше не разговаривали – стало не до того, да и ливень заглушал звуки. Все, кроме одного. – … помощь!.. Я замер, прислушиваясь. Джулиус тоже что-то услышал, и удача была на его стороне. Махнув мне рукой, он свернул с тропинки, безошибочно определяя направление в сплетении веток. Я едва поспевал, но человека мы увидели одновременно. Он больше не кричал. Лежал в грязи, лицом вверх и вроде бы был без сознания. Дождь безжалостно хлестал по обнаженному телу, смывая с него кровь, которая сочилась из многочисленных ран. А кроме того мужчина был молод. Подойдя ближе, я лишь убедился в этом предположении. Быть может, он был даже моложе меня. – Эй, мистер, – я опустился рядом на корточки и потрогал его за плечо. Незнакомец тихо застонал. Я поднял на Джулиуса растерянный взгляд. – Что с ним де… В руку чуть пониже локтя вцепились чужие пальцы. Я вскрикнул и от неожиданности сам повалился в грязь. Так внезапно для себя мы спасли юношу по имени Оз Уйатби. По счастью, эту ночь нам не суждено было провести под открытым небом. Дом Оза и его брата был не так далеко, и на стук выбежал встревоженный молодой человек и тут же при виде Оза громко запричитал. – Простите, – перебил его Джулиус. – Это ваш брат? Мы нашли его в лесу. – Кажется, на него напали, – вставил я свое предположение. Хозяин, наконец, сообразил, что идет дождь, и нас надо впустить внутрь. В свете электрической лампы нас ждал еще один сюрприз – практически точная копия Оза Уайтби. – Мы братья. Меня зовут Айзек. Родство определенно бросалось в глаза. Оба молодых человека были обладателями выразительных зеленых глаза, обрамленных светлыми пушистыми ресницами, и почти белых, точно обсыпанных мукой, волос. Разве что старший из братьев Уайтби отличался спортивным телосложением, в то время как младший изящностью фигуры походил на подростка. Дальше стало не до разговоров. Я помог Айзеку отнести его брата в гостиную и уложить на кушетку. Юноша снова потерял сознание и дышал так редко и тихо, что, казалось, не делал этого вовсе. И тем удивительнее было наблюдать за тем, как спокойно к происходящему отнесся его брат. Это было просто немыслимо! Я собирался заговорить с Айзеком, когда тот вернулся из кухни с тазиком теплой воды и парой полотенец, однако твердая рука Джулиуса, легшая мне на плечо, остановила мой так и не начавшийся поток красноречия. В молчании я вместе с нашим не слишком радушным хозяином смыл с пострадавшего кровь и грязь, а Айзек обработал раны, оказавшиеся глубокими царапинами. – Все, – Уайтби-старший тщательно вытер руки. – Пусть спит. Идемте на кухню, выпьем чаю и познакомимся как следует. Чай мне не понравился. Заварен был на скорую руку, да и сама заварка – редкостная дрянь. Джулиус морщился, но пил, а уж ему-то, как страстному любителю этого напитка, приходилась куда хуже моего. Наконец, я больше не смог терпеть: – Простите, мистер Уайтби, но это ничего, что ваш брат остался там без присмотра? Вдруг ему понадобится помощь? И вам совсем не любопытно, что с ним произошло? Олдридж перевел взгляд с меня на Айзека. Тот чуть пожал плечами, не смущенный моим напором: – Ко всему можно привыкнуть, – с философским видом заметил он, прихлебывая отвратительной пойло из фарфоровой чашки. – Даже к тому, что твой любимый братик – оборотень. В наступившей тишине громко забулькал чаем поперхнувшийся Джулуис. Меня спасло от подобной участи лишь то, что я успел поставить свою чашку на блюдце. В самом деле, что удивительного, что случайно повстречавшийся нам молодой человек, живущий вдвоем с братом в доме на окраине леса, всамделишней оборотень? Скажу вам, абсолютно ничего. Я спрятал задрожавшие руки под стол и натянуто улыбнулся, решив сделать вид, что оценил шутку хозяина. Однако Олдридж отреагировал иначе: – Вы уверены? По каким признакам вы это определили? – Знаете, – Уайтби нахмурился, – тема довольно серьезная и, скажем так, скользкая. Не лучше ли будет отложить беседу по душам после того, как вы оба приведете себя в порядок и отдохнете? Увы, слуг мы отпустили по вполне понятным причинам, так что я просто покажу вам комнаты. – Вы предлагаете нам ночлег? – приподнял бровь Джулиус. Юноша рассмеялся: – Ну не выгонять же вас в самом деле. Я вколол Озу снотворное, он проспит до утра, так что можете не переживать. – Быть может, нам стоит опасаться вовсе не мистера Оза? Чуть позже, когда мы остались наедине, я поинтересовался, в чем был смысл последней фразы, на что Олдридж только покачал головой. Правильно ли я понял, что он отнесся к словам Айзека серьезно, что означает соседство с настоящим оборотнем из страшных легенд? Примерно этот вопрос я и собирался задать, но Джулиус меня определил: – Я буду спать здесь. Если страшно, можешь остаться со мной. Если нет, то свободна комната напротив. Я в душ. И он скрылся за дверью, оставив меня смущенно краснеть в темном коридоре. Считает меня трусом? Горячая вода не только смыла с тела грязь и пот, но и помогла расслабиться. Пожалуй, что даже чересчур. Я поднял руку, чтобы завинтить кран, и почувствовал головокружение и дикую слабость. Обмотавшись полотенцем, я вышел из ванной и буквально рухнул на разобранную кровать. Сил хватило только на то, чтобы натянуть поверх одеяло и потушить свет. В темноте было слышно, как громко стучит по крыше и скребется в стекло дождь. Угасающим сознанием я отметил, что почему-то почти не боюсь, хотя недавно едва мог скрывать дрожь. Неужели мое восхищение Джулиусом настолько сильно, что я готов пойти на любые безрассудства, чтобы его впечатлить? «Если страшно, можешь остаться со мной». Я просто хотел доказать, что не боюсь, или я правда изменился? Засыпая, я видел перед собой улыбающееся лицо Дафны Ричмонд, которое вдруг превратилось в грустное личико девушки из поезда, Леонор. Она бросила в меня гадальной картой, и это было последним, что я запомнил. В гостиной, несмотря на довольно поздний час, не было никого. По крайней мере, мне так поначалу показалось. – Доброе утро. Прозрачная занавеска у открытого окна зашевелилась, и из-за нее вышел юноша, опознанный мною как Оз Уайтби. Светловолосый почти до белизны, одетый в белоснежную рубашку и кремовые брюки, он сливался с фоном, и потому не сразу бросился в глаза. – Оз, если не ошибаюсь? – кивнул я и, получив утвердительный ответ, пожал протянутую руку. Тонкую, с мягкой нежной кожей, как у девушки. – Как самочувствие? – Спасибо, хорошо. Почти не болит, – он пригласил меня присесть на диван и сел рядом. – Не знаю, как благодарить вас с другом. Брат говорит, что я болен, и, думаю, он прав. Ничего не могу вспомнить из прошедшего вечера, даже то, как ушел из дома. Это странно, да? Отчего-то даже такая непростая тема из уст Оза звучала легко и естественно. Он вообще умел располагать к себе, не то, что его брат. Несмотря на внешнее сходство, в Айзеке не чувствовалась этого мягкого обаяния. Находиться с ним в одной комнате было мне неприятно. Может, именно это имел в виду Джулиус, говоря о том, что опасаться стоит другого? – Прости, я, наверное, надоедаю тебе, – Оз опустил голову, отчего мягкие светлые пряди упали на лицо, закрывая глаза. – Брат говорит, я не умею держать язык за зубами. Я, как обычно со мной бывает, задал вопрос, не успев подумать о том, как нетактично он прозвучит: – Сколько тебе лет? Если Оз и удивился, то виду не подал: – Восемнадцать. Кажется сущим ребенком. Что бы там не думал Айзек и не подозревал Джулиус, я ни за что не поверю, что это милое невинное существо – чудовище из ночных кошмаров. – Прости, – в свою очередь извинился я. – А где Джулиус? Мой друг? – В кабинете брата, уже давно. Я оставил Уайтби-младшего одного и направился прямиком в кабинет. Дверь оказалась не заперта, и, войдя, я застал такую картину – Джулиус сидел в кресле, вжавшись в спинку насколько это было возможно, а Айзек нависал над ним, опершись руками в подлокотники. Клянусь, в первый момент я решил, что он хочет его покусать! – А, Филипп! – Олдридж первым меня заметил и проявил неожиданную радость. – Проходи скорее.