– И ты согласился? – Да. А что? Что не так? Оз отсмеялся. Смех ему удивительно шел, как и трогательный румянец на бледных щеках. Все же хочется верить, что для него все закончится хорошо. – Дело в том, что брат признает только обнаженные натуры. Обычно я ему помогал, когда денег на натурщиков не хватало, но сейчас… – юноша погрустнел. – У него скоро персональная выставка, а я… Он резко поднялся и, извинившись, ушел. Я растерянно проводил его взглядом и без сил упал на диван. Удивительное дело, но я даже расстроиться как следует не мог – наверное, просто окончательно зашел в тупик. Поцелуй Дафны, странное поведение Джулиуса, раздвоение личности Оза и чудачества его старшего брата. И все это за неполные два дня. Я застонал и сжал виски ладонями. Джулиус, почему ты решил уйти именно сейчас? И, главное, куда? Дождь незаметно перерос в ливень. Я слушал тяжелый перестук капель, лежа в постели. Настольная лампа горела, отбрасывая на стены и потолок легкие тени. В груди было тесно и неспокойно, даже звук ливня, обычно успокаивающий меня, будто невидимый смычок терзал натянутые струны-нервы. Ночь перевалила за середину. Я в очередной раз перевернулся с боку на бок, скинув ставшее удушающим одеяло на пол, однако и это не помогло остудить разгоряченное переживаниями тело. Изредка поддаваясь дремоте, я чувствовал одно и то же – холод лезвия в своем животе, кровь на губах и ледяное дыхание приближающейся смерти. Вырываясь из объятий кошмара, я видел вокруг чужие негостеприимные стены и, обхватив себя руками, пытался успокоиться. Спустя несколько часов бессмысленных метаний, я поднялся и тихо вышел в коридор. На первом этаже часы пробили три раза. Я направился в сторону лестницы, надеясь стаканом горячего молока излечить бессонницу, но почти сразу услышал чужие шаги. Спина мгновенно взмокла от страха. Я замер с широко раскрытыми глазами и собрался уже сдать назад, как почувствовал ладонь, зажавшую мне рот, и услышал тихий шепот: – Не бойтесь, Филипп, это всего лишь я. Ладонь исчезла, и я так же тихо набросился на Айзека с упреками: – Какого черта вы творите? – Могу спросить то же самое, – в темноте его лицо и волосы смутно белели, и выражения было не разобрать. – Ты тоже это слышал? Я покачал головой. – Слышал что? Айзек махнул в сторону, и пришла моя очередь вновь испугаться. В ночной тишине мы оба отчетливо услышали протяжный пугающий скрежет. Ноги мои пристыли к полу, и весь я будто обратился в соляной столб, и, если бы не решимость Айзека, ни за что бы не приблизился к спальне Оза. Дверь поддалась легко и бесшумно, и из комнаты раздалась новая порция устрашающих звуков. Ужас сковывал движения. И все же я нашел в себе силы войти первым. Оз Уайтби парил. Худенькое тщедушное тело его висело в воздухе безо всякой опоры в паре футов от постели, свободно свисающее вниз тонкое одеяло четко обрисовывало его контуры. Взгляд мой опустился ниже, на пустую кровать, которая сама по себе вращалась вокруг своей оси, издавая тот самый потусторонний скрежет металлических ножек об пол. Признаюсь, в тот миг, когда мне открылась эта нереальная картина, волосы зашевелились на моей голове, а сердце забыло, как нужно биться. – Оз! Айзек подался вперед, беспомощно протягивая к брату руки, и крик этот будто остановил запись на пленке. Кровать прекратила свое движение, и юноша рухнул на нее, не издав ни звука. Стало так тихо, что слышно было, как бегут стрелки часов на первом этаже. Айзек сделал шаг вперед, и тут Оз резко поднялся, минуя сидячее положение, будто бы кто-то невидимый дернул за ниточки, заставляя его вытянуться в полный рост. Марионетка, сомнамбула, то был кто угодно, но только не Оз Уайтби. – Это тело достигло своего предела, – чужим низким голосом заговорил он, едва размыкая бледные губы. – Слабое, оно слишком слабое. В окне за его спиной сверкнула молния далекой пока грозы. Взгляд одержимого слепо прошелся по комнате, будто не замечая нас. О, мне бы очень хотелось думать, что это так! – Ее запах. Все ради нее… Она ждала так долго… Я не успел увидеть прыжка, просто смазанное движение в полумраке, и вот уже не-Оз стоит на полу, неестественно вытянувшись на носочках, будто от сильной боли. Видеть это было невыносимо. – Оззи, – его брат не выдержал напряжения и, подбежав, попытался взять его за руки. На секунду мне показалось, что у него получится, но существо, завладевшее юношей, оказалось сильнее. Оно, а именно так его стоит отныне называть, быстро подавило мелькнувшие на осунувшемся лице зачатки чувств, и, схватив Айзека за шею, с невероятной мощью отшвырнуло того к стене. Уайтби вскрикнул и затих. – Стой! – я вскинул вверх руки, незаметно пятясь назад. – Оз, остановись. Ты же понимаешь меня, да? Сопротивляйся, я верю, ты еще там. Просто попробуй остановиться. Я говорил и говорил, надеясь, что это как-то поможет мне. На мгновение взгляд юноши блеснул узнаванием, но тут же глаза его поблекли и затянулись мутной дымкой. – Ты, – палец юноши уверенно указал на меня. – Ты подойдешь. Это ее знак. – Кто она? Оз, кто эта женщина? – выпалил я, панически ища выход из ситуации. – Моя… моя… – он запнулся. – Она моя… Да, вот оно! Я смогу сдерживать его вопросами о той женщине, пока не вернется Джулиус. Он точно должен скоро появиться, иначе мне конец. И, стоило мне чуть расслабиться, как горло сдавила чудовищная сила. Когда он успел подойти так близко? – Мы станем едины… – прохрипел мне в лицо Оз и сильнее сдавил пальцы. Я был выше, но тогда мне казалось, что он возвышается надо мной подобно скале. Гром за окном гремел демоническим хохотом. Я слабо цеплялся за своего душителя, в то время как он не сводил с меня плотоядного взгляда, такого пристального, что становилось жутко. Я и сам, всмотревшись, в его глаза, забыл обо всем. Огромные, изумрудно-зеленые, распахнутые будто в сильнейшем испуге, однако не это завладело моим вниманием, а черные бисеринки суженых зрачков. Из них сочилась Тьма. Отвратительные «чернила» проникали в яркую зелень радужки, прорисовывая на ней кривой узор. Я все смотрел и смотрел, пока из его глаз не потекли черные маслянистые слезы. Вот тогда я почувствовал что-то внутри себя. Чужие мысли, чужие переживания, чужие воспоминания. Чужой страх. Они перетекали в меня, заполняя собой самые потайные уголки моей трясущейся от ужаса души. Мне было мерзко, гадко и холодно, словно меня оплетает огромная склизкая змея. Пальцы мои разжались, руки бессильно обвисли. Я больше не мог дышать. А еще я плакал, но не от боли или страха. На моем лице были слезы сострадания. – Эдгар! Оставшись вдруг без опоры, я рухнул на пол и уже оттуда мог наблюдать за тем, как пятится Оз. Словно проснувшись, он прикоснулся к своему лицу и, увидев на руках черноту, ужаснулся. – Я… Кто я? – растерянно пробормотал он. – Эдгар! – снова воскликнул женский голос, и я увидел мисс Леонор Прайд, нашу случайную попутчицу из поезда. Она была все в том же темно-синем платье, лишь больше побледнела и осунулась с нашей последней встречи. Девушка стремительно пересекла комнату и, нисколько не смущаясь и не боясь, заключила Оза в объятия. Пришедший с ней Джулиус помог мне подняться и, прижав палец к губам, призвал к молчанию, но я и не мог говорить, только хватал ртом воздух. – Брат мой! – восклицала Леонор, орошая грудь юноши слезами. – Что же ты наделал? Разве ты был таким? Разве мог причинить кому-то вред? Эдгар, пожалуйста, перестань мучить этого мальчика. Я начал понимать. Скомканные видения, навеянные сознанием «Оза», наложились на слова мисс Прайд, и все встало на свои места. – Я не хочу, чтобы ты стал убийцей, – простонала девушка, опустив голову. – Ведь это будешь уже не ты. Это уже не ты. Понимаешь?.. Я люблю тебя, Эдгар… Тьма в глазах юноши пришла в движение. Меж тем Леонор отошла к лежащему без движения Айзеку и, опустившись возле него на колени, ласково провела рукой по его волосам. – Брат… – неразборчиво пробормотал он, силясь подняться. – Братик… Леонор всхлипнула, и мое сердце тут же отозвалось острой болью. Девушка, смирившаяся со скорой потерей смертельно больного брата, и юноша, чей младший брат мог дать ей надежду вновь разговаривать с Эдгаром. Кто-то из них в любом случае останется в проигрыше. Так кто же из них достоин того, чтобы выбирать? – Айзек? – голос Оза, слабый и хриплый, прозвучал в печальной тишине. – Леонор? Лео… Он схватился за грудь, издав протяжный стон. Внутри него шла борьба, повлиять на исход которой, увы, не мог уже никто из нас. – Она сказал мне, что все получится, – зеленые глаза влажно блеснули обычными, прозрачными слезами. – Она обещала, что все мы будем счастливы. Я знал, о ком он говорит. Теперь знал, и знание это причиняло мне страдания и вносило смуту в мои мысли. Оз запрокинул голову и, коротко вскрикнув, повалился на спину. Я почувствовал настоятельное желание схватиться за что-нибудь, чтобы не последовать его примеру, и ощутил руки, заботливо обхватившие меня за плечи. – Все кончено, Филипп, – голос Джулиуса, вопреки словам, прозвучал отнюдь не успокаивающе. – Идем, мы здесь лишние. Я не спорил, позволил увести себя и даже уложить в постель, как ребенка. Меня охватила апатия, под стать непрекращающемуся дождю за окном. Под его мерный стук я и заснул. И в ту ночь я не видел кошмаров, потому что их хватило и в реальности. Минула одна неделя. Мы с Джулиусом прогуливались по Променаду, изредка перебрасываясь обыденными фразами. Все эти дни мы так ни разу и не обсудили толком события, произошедшие в уединенном доме братьев Уайтби и, несмотря на то, что мне бы этого очень хотелось, настроения начинать серьезный разговор не было. – Я получил письмо от мисс Прайд, – вдруг заговорил Олдридж. Соленый ветер играл с его волосами, несмотря на тщательную укладку, вьющимися от влажности. – Ее брат скончался, не приходя в сознание, три дня тому назад. Мы уехали от Уайтби не сразу, Айзек уговорил нас погостить, видимо, опасаясь рецидива, хотя Джулиус уверял, что Озу совершенно ничего не угрожает. Понимая, что умирает, Эдгар нашел способ перенести свою душу в другое тело, что спровоцировало волну необъяснимый случаев, списанных впоследствии на тот самый полтергейст, ставший причиной нашей поездки. Отчаянная жажда жизни толкала его на новые и новые попытки. А потом Эдгар обнаружил идеально подходящее ему тело – Оза Уайтби. Но ничего бы этого не случилось, если бы не помощь загадочной незнакомки… – Филипп, – Джулиус сбавил шаг, внимательно оглядываясь на меня. – Когда Эдгар пытался завладеть тобой, он ведь открыл тебе свой разум. Ты видел все, что когда-либо видел или чувствовал он. Так? Мне неприятно было об этом вспоминать, и я неопределенно пожал плечами. – И ты видел женщину, которая помогла ему? Я покачал головой: – Не уверен, мне было не до того. На самом деле я солгал, не знаю, зачем. Интуитивно. Быть может, Джулиус заметил это, но не стал настаивать на честном ответе. Вместо этого он сменил тему, тем более, мы как раз возвращались обратно. – Айзек Уайтби открыл галерею своих картин. Не хочешь зайти? Слышал, ты послужил моделью для центрального полотна. Мне почудилась ирония в его голосе. Неужели он знает? Вспыхнув до корней волос, я обогнал компаньона, бросив через плечо: – Я не любитель искусства, прости. И вообще, нам пора в офис, вдруг пришли клиенты. Я услышал, как Джулиус тихо усмехнулся. Айзек был отличным художником, как говорят, талантом от Бога. Но если кто-нибудь из знакомых догадается, что я позировал ему обнаженным, пусть и со спины, останется только собрать вещи и перебраться в Австралию. Или еще куда подальше. Но на самом деле я был даже немного польщен.