Стальная гиперопека, которая часто сводит меня с ума. Как только он уходит, я швыряю полотенце. – Ничего себе, твой брат ужасно заботливый. Набрав побольше воздуха, я шумно выдыхаю, потягивая содовую: – Везучая я. Тео оканчивает последний год обучения в полицейской академии, поэтому думает, что это дает ему право вести себя со мной как блюститель порядка. Он уже отпугнул двух мальчиков, которые всего лишь заглянули в гости для того, чтобы вместе позаниматься. Насколько бы безумно его ни любила, я не могу дождаться, когда он получит должность в полиции и переедет. Мне очень неловко перед друзьями за его поведение. К счастью, Тео уезжает к своей девушке сегодня вечером, что означает: его не будет рядом, когда я организую свою маленькую тусовку. Мы все окончили восьмой класс в прошлом месяце, так что мама сказала, что я могу устроить летнюю вечеринку, если все разойдутся до девяти вечера. Селеста насмешливо передергивает плечом рядом со мной: – Суперотстойно. Я бы умерла, будь у меня два старших брата, дышащих мне в затылок. – Да, это тяжко. – Поставив банку с содовой на приставной столик, я вожусь с оборкой на шортах. – В любом случае, как думаешь, нам стоит устроить пару игр на вечер? – О-о-о. Правда или действие? Я вскидываю подбородок и прикусываю губу, когда приятное волнение прокатывается по мне. – Определенно. И может быть… Бутылочка? – О боже. С Хайденом? – Она прижимает руку к груди, запрокинув голову назад. – Игра закончена. Я все. Мы обе хихикаем. – Ты уже целовалась с кем-нибудь? – жуя, спрашивает Селеста, смахивая крошки с легинсов. Светло-русые волосы высоко собраны и переливаются на солнце. – Я поцеловала Джордана в прошлом месяце у костра на пляже. Кажется, я тебе говорила. Я прокашливаюсь: – Говорила. Костер на пляже. Вечеринка на пляже, на которую мне запретили пойти, потому что Брант и Тео, узнав об этом, сразу же сказали маме с папой, что там будут наркотики и разврат. Этого не было, конечно же. Все собирались в пляжном домике Адама Плэнктэна, с его родителями и бабушкой, которая любит размахивать тростью, грозясь треснуть любого, у кого изо рта пахнет алкоголем. Конечно, может быть, кто-то и целовался, но, честно говоря, нам всего четырнадцать. Думаю, все были просто рады погулять после комендантского часа. Прикусывая ноготь на большом пальце, я качаю головой: – Не-а, еще нет. У меня особо и возможности не было. Мои братья, похоже, думают, что я могу забеременеть от одного только присутствия противоположного пола. Селеста хихикает. – Ну, может быть, сегодня та самая ночь, – напевает она. – Джун и Марти сидят на дереве… – Не веди себя как маленькая, – коварно улыбаюсь я и, схватив полотенце с пола, бросаю в нее. Она смеется: – Стерва! Когда наше хихиканье стихает, я падаю обратно на свой шезлонг, подтягивая одно колено. Мои мысли плывут к Марти. Точнее, к поцелую с ним. Кожу покалывает в предвкушении. Я уже некоторое время как интересуюсь мальчиками. Мое тело стало меняться: развивалось, становилось более зрелым. Моя грудь стала формироваться незадолго до тринадцатого дня рождения, становясь полнее с каждым месяцем. Я перешла от ношения спортивных топов к чашке размера В в течение года. Мальчики в школе поначалу дразнили меня… А потом они перестали это делать, внезапно захотев со мной дружить. Дверь во внутренний дворик открывается, и оттуда выбегает Йоши. Ему уже восемь лет, но он все еще ведет себя как щенок: короткие лапки, пронзительный лай, всегда энергично машет хвостиком. Бегая кругами вокруг столика, он останавливается, чтобы облизать трещину в плитке, куда, должно быть, что-то пролилось, а затем выбегает на задний двор, исчезая за тутовым деревом в погоне за белкой. Я все еще улыбаюсь, когда поднимаю взгляд и вижу входящего Бранта, одетого в бейсболку, белую футболку и спортивные шорты. – Где твой друг? – спрашиваю я, вспоминая комментарий Тео. Брант закрывает за собой дверь, затем переводит взгляд с меня на Селесту. Сначала он ничего не говорит. Он просто подходит к нам босиком, а затем с нечитаемым выражением лица берет пляжное полотенце и кладет его мне на ноги. – Он ремонтирует мне машину. Тормозные колодки потрепались. Я понимаю намек, внутренне ворчу и поправляю полотенце, чтобы прикрыться. – Ты ведь знаешь, что я скоро буду встречаться? – Я только защищаю тебя от гнева твоего брата. Он взорвется, если увидит, что ты снова сбросила полотенце. – Ну да, Тео хотел бы держать меня в стеклянной банке на книжной полке. Ему нужно понять, что он не сможет защищать меня вечно. Брант словно вздрогнул от этих слов. Он меняется в лице, сводит брови на долю секунды, а потом принимает прежний вид. – Попробуй ему это сказать. – Пробовала. Он просто говорит: «Хорошая попытка, Пич. А ты смешная, Пич. Настоящий комик». Его губы прорисовывают подобие улыбки. – Похоже на правду. Селеста поднимается с шезлонга, делает большой глоток воды и закручивает крышку. – Мне пора идти, хочу освежиться перед вечеринкой, – щебечет она, быстро печатая сообщение в телефоне и параллельно с тем поднимаясь. – Я вернусь в шесть. Я тоже встаю, хватаю полотенце и швыряю его на голову Бранта. Он срывает полотенце с себя, не в силах сдержать улыбку, на что я невольно улыбаюсь в ответ. Селеста посылает мне воздушный поцелуй, поправляет свой небрежный пучок и направляется за угол дома к велосипеду, еще раз попрощавшись. Я потягиваю руками, делая вид, что зеваю. – Ты идешь к Венди сегодня вечером? – Нет. Они с Уайеттом собираются на семейное барбекю. – Брант снимает бейсболку, почесывает непослушную копну темных волос и снова надевает ее козырьком назад. – Я буду в роли твоего сопровождающего. Он говорит это с озорным блеском в глазах, и я замираю. – Ты нет. – Твой отец назначил меня, и я планирую выполнять свои обязанности очень серьезно. – Брант, клянусь богом… – У меня есть список правил, написанный от руки. Он очень официальный. – Брант… Он прокашливается, принимая серьезный вид. – По меньшей мере расстояние в шесть футов должно соблюдаться между Джун Бейли и любым представителем мужского пола во время пребывания на таких предметах мебели, как диваны, двухместные диванчики и скамейки, но ими не ограничиваясь. Кровати, разумеется, строго запрещены. – Он пытается сдержать изумленную улыбку, что у него плохо получается. – Никакой музыки, в которой упоминаются действия сексуального характера или гениталии. Никаких закусок или продуктов с фаллическими изображениями… – Стоп. Пожалуйста, остановитесь. – Я качаю головой, но на меня предательски нападает неудержимый приступ смеха. – Примерно в семь часов вечера будет обязательный перерыв на учебу, потому что образование – это важно. – Он поднимает палец вверх. – И последнее, но, безусловно, не менее важное, я настаиваю на обязательном пересказе постыдной истории из детства Джун каждый час просто для того, чтобы разбавить обстановку. Я вызываюсь добровольцем. Я набрасываюсь на него. Запрыгнув ему на спину, я обхватываю ногами его талию, а руками обвиваю шею, сильно сжав ту. – Ты не смешной. – Юмор – понятие относительное, – сквозь зубы цедит он. Он тащит меня по двору, пытаясь сбросить с себя, но я не ослабляю хватку. Пусть я и не вешу тонну, но благодаря многолетним танцевальным тренировкам у меня было крепкое, подтянутое тело.