– Конечно. Проходите. – У меня немного дрожит голос, что лишний раз подтверждает мое беспокойство. – Отлично. Мальчики рассаживаются, образуя круг: Марти садится прямо напротив меня. Моя подруга кладет кусок картона по центру в качестве плоской поверхности для вращения бутылки. – Джун, ты первая, – заговорил Марти, его шоколадные глаза горят. – Это твоя вечеринка. С его лица не сходит игривая улыбка, и мои щеки вспыхивают от сильного волнения. Я сжимаю ладони, кивая в знак согласия: – Конечно, хорошо. Я почти дрожу, когда тянусь к стеклянной бутылке. Как унизительно! Внутренне одергиваясь, заставляю взять себя в руки – я нервно посмеиваюсь, а вокруг меня все превращается в шепот. Я резко вдыхаю и кручу бутылку. Та бешено вращается, и я наблюдаю за этим, делая обороты один за одним все медленнее и медленнее… Марти протягивает руку, останавливая ее – горлышко указывает прямо на него. Моя подруга, Арья, хихикает рядом со мной. – Это жульничество, – подтрунивает она. – Упс. – Он пожимает плечами, явно не заботясь об этом. – Посмотри-ка. На меня снова нахлынула нервозность. Моя кожа пылает жаром, покалывая от неуверенности и страха. Это не должно быть страшно. Это не должно быть страшно. Я неловко смеюсь, но надеюсь, что это не прозвучало так, словно я чокнутая. Губы сухие и потрескавшиеся, поэтому я их облизываю. Марти ловит этот мимолетный жест и поднимается на ноги. Он протягивает мне руку. – Миледи, – произносит он высокопарно. Я изо всех сил заставляю свои колени не дрожать, когда поднимаюсь на ноги. В основном получается неплохо, но я чуть не спотыкаюсь о деревянные щепки, когда делаю шаг вперед. – Я… эм. – Я с трудом сглатываю ком в горле, оглядываю круг игроков, а потом поднимаю на него взгляд. – Я никогда раньше не целовалась. – Я знаю. – Ты знаешь? Марти кивает: – Для меня большая честь забрать твой первый поцелуй. Я снова облизываю губы, прикусывая нижнюю. Марти милый и привлекательный… и такой маленький. Он выглядит таким юным, просто мальчик, ребенок… но так ведь и есть. Я не знаю, почему мне в голову приходит эта мысль. Я тоже маленькая. Мы ровесники. Я заправляю свои длинные, тяжелые пряди волос за уши и краснею еще сильнее, когда Марти легонько касается моей щеки. – Готова? – спрашивает он. Я благодарна ему, что он сначала спрашивает, а не просто делает. Я киваю. – Хорошо. – Он улыбается, прикусывая губу, и приближается ко мне. У меня перехватывает дыхание, а потом его влажные и теплые губы касаются моих. Сначала они будто изучают, пробуя на вкус. Потом он прижимается ко мне сильнее – так, что я чувствую его горячее дыхание. Я не знаю, что делать, но инстинктивно размыкаю губы и жду, когда он сделает следующий шаг. Он делает. Марти проникает языком мне в рот, поднимает руку, обнимая меня за талию, а второй рукой прикасается к моей щеке. Я слышу его стон, когда наши языки сливаются, и чувствую, как что-то твердое упирается мне в живот, когда наши тела вжимаются друг в друга. Я выгибаю спину, и он целует меня сильнее, погружает язык мне в рот. Я цепляюсь за его рубашку, чтобы не потерять равновесия. Я тоже двигаю языком, пытаясь поймать ритм. Пытаясь встретить его влажные касания. И тут все резко обрывается. Меня хватают за руку и с силой оттаскивают от Марти. Я спотыкаюсь и чуть не впечатываюсь в жесткое тело. Я запрокидываю голову и замираю, когда встречаюсь взглядом с Брантом. Черт. Он пристально смотрит на меня, впившись пальцами в мою руку. Его желваки ходят от сдерживаемого гнева. – Вечеринка окончена. Шок отступает, быстро сменяясь возмущением и чувством стыда. Я вырываю руку. – Какого черта, Брант? – Такое чувство, словно мои губы покусали пчелы, щеки пылают. Я оглядываю своих друзей, все поднимаются на ноги, собирают вещи, стараясь не смотреть мне в глаза. Марти, виновато улыбаясь, удаляется, оставляя меня наедине с моим братом. Я скрещиваю руки на груди, срабатывает защитная реакция. – Я не могу поверить, что ты это сделал. – Ты шутишь? Ты сосалась с каким-то пацаном, которого я даже не видел. Ты еще ребенок, Джун. – Я не ребенок. Я подросток. Я скоро пойду в старшую школу. Он проводит рукой по непослушным волосам. Растрепанные, они падают ему на лоб. – Я просто пытаюсь защитить тебя. Я даже не знаю его. – Тебе и не нужно его знать, – выплевываю я в ответ. Мой гнев вспыхивает еще сильнее, когда я делаю шаг ближе. – Ты опозорил меня. Ты опозорил меня перед всеми моими друзьями, включая моего краша. Он на мгновение закрывает глаза, как будто сдерживая свои эмоции. – Пойдем в дом. Брант тянет ко мне руку, но я резко отстраняюсь. – Не трогай меня, – шиплю я. – Я ненавижу тебя, Брант. Я просто тебя ненавижу. Он вздрагивает, ореховые глаза вспыхивают от едва уловимого смятения. На меня мгновенно накатывает чувство вины. Брант отводит взгляд, массируя затылок, и тихо шепчет: – Не говори так. – Он слегка качает головой, повторяя: – Не говори так, Джунбаг. Я опускаю голову, слезы застилают мне глаза – смесь сожаления и тлеющего гнева. Но моя гордость не позволяет мне извиняться, поэтому я просто молчу. И ухожу. Я бреду через газон к патио, натыкаясь на друзей, которые замерли в дверях. Ненадолго остановившись, я решаюсь оглянуться и бросить взгляд на тутовое дерево. Брант так и застыл там, где я его оставила, с тем же потрясенным выражением лица. Глава тринадцатая «Первое нарушение» Брант, 22 года – Этому ублюдку конец. Он труп. Тео сжимает руки в кулаки, когда мы вместе шагаем по песку; запах летнего костра смешивается с запахом лемонграсса и чего-то запретного. От человека, что идет рядом со мной, исходят пульсирующие колебания. И я знаю, что мне никак не удастся отговорить его, но тем не менее я все равно предпринимаю попытки. – Ты много работал, чтобы получить значок полицейского, Тео. Не рискуй им из-за такого подонка, как Уайетт. Уайетт Нипперсинк – я просто ненавижу это имя.