— Они пытаются забраться к тебе в голову, — я подошла и схватила свою зубную щётку. — Они ничего бы тебе не сказали, если бы не считали стоящей конкурсанткой. Дай мне почистить зубы, и я спущусь вниз вместе с тобой. К тому времени, как мы спустились вниз, никто уже не завтракал на кухне, кроме женщины, которую я раньше не видела. — Доброе утро, — сказали мы с Мией женщине, которая сидела за обеденным столом и смотрела в окно. — Доброе утро, — поздоровалась она с нами, обернувшись к нам с полуулыбкой. Её кожа была сияющей, золотистого оттенка с россыпью веснушек на переносице. Её волосы были рыжевато-коричневой копной кудряшек. Она выглядела знакомо, но я не могла вспомнить её с прошлого вечера. Не то чтобы я очень-то старалась запомнить десять других женщин. Решив дать новому человеку шанс, я подошла к ней и протянула руку: — Я Зои. — Знаю. Ты получила подвеску Первого впечатления, — ответила она, пожимая мне руку. — Я Николь. Пока я смотрела в её огромные карие, как у олененка, глаза, до меня дошло. А... Это та женщина, которую Болтливая Кэтти и Тори назвали жирной. У неё были прямые волосы, и не было веснушек в пятницу. Правда? — Я Мия. В пятницу у тебя была другая прическа, так? Она взглянула на Мию, которая накладывала себе на тарелку хлопьев: — Привет, Мия. Я выпрямляю волосы каждый день, — девушка посмотрела вниз. — Но я до них ещё просто не добралась. После вчерашнего я не чувствовала, что хочу чем-то заниматься, понимаешь? — Конечно, понимаю, — согласилась Мия, садясь с ней за кухонный стол. — Меня третировали из-за того, что меня выбрали последней в пятницу, и пришлось иметь дело с Тори и её кликой в субботу, так что у меня были тяжелые выходные. Поэтому я понимаю твою боль. — Все увидят, как они назвали меня жирной. Вся Америка будет смотреть и осуждать меня. Даже если они сразу же не подумают, что я толстая, но раз меня так назвали, то я навсегда запомнюсь, как «та жирная», — Николь положила руки себе на живот. — Я сбросила шестьдесят фунтов в прошлом году. Я тренируюсь каждый день. У меня здоровое питание шесть дней в неделю. У меня есть немного лишнего подкожного жира, от которого я не могу избавиться, но я спокойно к этому относилась. До вчерашнего вечера... — Послушайте, — встряла я, собираясь прервать их жалостливую беседу. — Тори стерва. Она подлый несчастный человек, который чувствует себя лучше, принижая других. В пятницу она наговорила гадостей тебе, в субботу — Мии. Меня она назвала жирной, когда я впервые её встретила на коктейльной вечеринке-интервью, — я пожала плечами. — Да пошла она. У всех людей разные фигуры, это и делает нас теми, кто мы есть. А вы двое, вы понимаете, что вас бы здесь не было, если бы Джулиан не считал вас привлекательными, так ведь? Её мнение ничего не значит. Вы же здесь не ради неё, вы здесь ради него. Она определённо недовольна своей фигурой, поэтому продолжает нападать на тех, у кого фигуры отличаются от её собственной. — Так ли это? — сердитый голос Тори прогремел позади меня. Мия и Николь огромными глазами смотрели мне за спину. Не оборачиваясь, я продолжила. — Не знаю почему, но женщина нападает на внешность другой женщины в первую очередь. И, к сожалению, с такими подколами нам справиться труднее всего. Это печально. Если какой-нибудь незначительный человек, как Тори, назовет вас немыми, когда вы знаете, что это не так, то вас же это не заденет. Но по какой-то причине, хоть вы обе и знаете, что красавицы, вы позволяете этой стерве говорить вам обратное. — Я же прямо здесь, — набросилась Тори. — Видите? Незначительный. Мия и Николь пытались подавить свой ошеломленный смешок, но им это не удалось. Повернувшись на каблуках, я обнаружила Тори, кинооператора, оператора с подвесным микрофоном, продюсера и ещё нескольких членов съёмочной группы, которые наблюдали эту сцену с развлечением. Ну, все, кроме Тори, находили это забавным. Полагаю, это попадёт на телевидение. Я вопросительно подняла бровь на Тори. Хорошо. Я взяла бутылку воды и протеиновый батончик и вышла из кухни. После долгого горячего душа и подленького похода в трейлер-гримерку, чтобы рассказать Коко, что случилось, я встала перед зеркалом, анализируя свою одежду для первого свидания. Черная стрейчевая юбка в обтяжку прекрасно подчеркивала изгиб моей задницы. На моей серой футболке, спущенной с одного плеча, были изображены чёрные акварельные разводы, и она придавала повседневную нотку сексуальной юбке. Я заколола волосы на одну сторону, демонстрируя любимую пару чёрных бриллиантовых серег-колец. Вертясь перед зеркалом, я чувствовала, что мой внешний вид позволит выделиться, но при этом я не буду выглядеть слишком экстравагантно. — Выглядишь горячо, — прокомментировала Мия, входя в спальню. Я посмотрела на неё, одетую в обтягивающие джинсы, низко сидящие на бедрах, и короткий белый топ, демонстрирующий её плоский живот. — Ты тоже! Она взяла мягкий розовый блейзер и скользнула в свои пятидюймовые розовые шпильки. — Спасибо. Я волновалась, что это будет слишком, а потом увидела Бэйли и подумала, что на мне слишком много одежды. Я засмеялась. — Я думаю, это часть процесса. Если нам сказали одеться для первого свидания, то, вероятно, они обратят внимание на то, что мы посчитаем подходящим для первого свидания. Я скользнула в ботинки на платформе, и мы направились вниз с остальными женщинами и с большим количеством членов съёмочной группы, чем мне приходилось видеть вместе в этом доме. Ровно в час мы услышали, как Брюс и Джулиан вошли, еще до того, как увидели их. И хотя я и знала, что Брюс вошёл, я бы не смогла рассказать полиции, во что он был одет, если бы он вдруг пропал. Джулиан выглядел невероятно в смокинге. Настолько, словно портной создавал смокинги для всего человечества по меркам Джулиана. Но Джулиан в повседневной одежде, серых потертых джинсах и черной рубашке, которая так удачно на нем сидела, карты на стол, — этот образ мой любимый. Джулиан Уинтерс был произведением искусства. — Всем привет! — поздоровался с нами Джулиан. Я была настолько занята, пожирая его глазами, что не помню, открыла ли рот, чтобы ему ответить. Он посмотрел по сторонам, устанавливая с каждой из нас зрительный контакт. — Надеюсь, вы все готовы повеселиться на групповом свидании! Кто-нибудь взволнован? — он дождался, пока стихнут наши одобрительные крики, прежде чем продолжить. — Клубный автобус ждет нас снаружи, поэтому пойдёмте. Джулиан протянул руку, указывая, что он хотел, чтобы мы вышли из дверей, прежде чем выйдет он. Одна за другой мы выходили из комнаты, каждая обнимала его перед выходом. Я старалась идти к нему медленно, чтобы быть последней. Это был хороший шанс для меня выкрасть дополнительные секунды с ним, если удастся. Но, должно быть, Тори решила сделать так же, плетясь позади. Одетая в настолько короткое платье, что я была почти уверена, что увижу её задницу, Тори стояла, скрестив руки и сузив на меня глаза. Заметив, как глубоко я забралась ей под кожу, я усмехнулась и направилась к Джулиану, позволив ей пойти последней. В конце концов, так она увидит, какая между нами химия. Когда настал мой черёд, я забыла о Тори, стоило ему обнять меня своими мускулистыми руками. Мы впервые обнялись, и я наслаждалась этим ощущением. Я зарыла своё лицо у него на груди, вдыхая его запах. Не была уверена: это его гель для душа или одеколон, но этот мужской запах был сильным, однако не чересчур. — Привет, — прошептала я, подняв на него взгляд. — Ты так хорошо пахнешь. Наклонившись так, чтобы его губы касались моего уха, он прошептал: — А ты выглядишь просто невероятно. У меня внутри всё сжалось от его комплимента. Губы Джулиана лишь едва касались моего уха, вызывая дрожь. Его дыхание щекотало мою кожу, посылая мурашки. Но когда он поднял голову и взглянул на меня, мои колени ослабли. Он облизал губы, и мной овладело желание поцеловать его. Я с трудом сглотнула. Но так же быстро, как и начался, момент прошёл. Джулиан разомкнул объятия и положил руки мне на бедра. И, не отрывая от меня глаз, сжал их. Знаю, он хотел мне что-то сказать, но я не была уверена, что именно. Отпустив меня, он направил своё внимание на Тори. Я начала уходить, но, надев свои огромные очки, обернулась через плечо. Неосознанно я замерла, увидев, как Тори прилипла к Джулиану, словно вторая кожа. Или пиявка. Я быстро отвернулась, чтобы никто из них не заметил, что я глазею. Как только я повернула голову, мне прямо в лицо сунули камеру. Вероятно, камера была там всё это время, но я была так увлечена тем, чем занимаются Джулиан и Тори, что не заметила её. Успокоив себя, что очки скрывают мои глаза, я выпрямила плечи и изогнула губы в улыбке. Не оборачиваясь, я вышла из особняка. Не могу позволить этим людям продолжать ловить меня на моих эмоциях. Из-за того что я задержалась в доме, место рядом с Мией было уже занято. Мне пришлось сесть рядом с Болтливой Кэтти, а с другой стороны от меня осталось последнее свободное место. Я вздохнула, когда стройное тело Тори скользнуло на сиденье прямо рядом со мной. «Как вы думаете, куда мы едем?» — спросила Болтливая Кэтти, ни к кому конкретно не обращаясь. Я перестала обращать на неё внимание и стала смотреть непосредственно в затылок водителю. Просто сосредоточилась на размере его головы, на явной гладкости его лысины. Отвлекала себя от того, что она говорит, с кем я сижу, что делаю, куда еду, и, самое главное, что я чувствую. Я не хотела, чтобы это было так, но меня это волновало. Меня беспокоил тот факт, что технически Джулиан встречается со всеми нами. Ещё больше меня беспокоило, что Тори всё ещё участница. Меня беспокоило, что я была вынуждена бороться за внимание Джулиана. Но ещё больше меня волновало, что я не могу так просто уйти, как думала раньше. Меня беспокоило, что всего-то за два коротких разговора Джулиан зародил во мне зачатки каких-то чувств. Но ещё больше меня беспокоило, что рядом с ним я, кажется, не могу эти чувства контролировать. Клубный автобус остановился перед старым баром, похожим на сельский, под названием «Берлога Соула». Он не был похож на большинство кичливых баров в Лос-Анджелесе. У него был характер. Водитель открыл двери, и мы вышли наружу, осматривая окрестности. Джулиан стоял у входа, гордо улыбаясь. — Вам всем посчастливилось встретиться с моими лучшими друзьями. Когда нам исполнилось восемнадцать, мы начали ходить именно в этот бар. Именно здесь мы отмечали свои дни рождения в течение пяти лет. Здесь я впервые выпил. Конечно же, когда мне стукнуло двадцать один. По блеску в глазах Джулиана я догадалась, что ему, вероятно, удавалось доставать выпивку до того, как разрешалось пить официально. Я улыбнулась... а потом сжала губы. Ему не соблазнить меня снова своей неотразимостью. Он не заманит меня своей крутостью, милыми ухмылками, своими блестящими глазами, божественной улыбкой и своим невероятным телом. Он прямо тут, улыбается и вспоминает, словно лакомый кусочек, какой он и есть. Поэтому нет. Не-а. Я не позволю ему снова меня в это втянуть. Так люди и доходят до того, что выглядят по-дурацки на подобных шоу. Они слишком быстро втягиваются во всё это. Мы вошли в здание вслед за ним, и я осмотрела чистый, но скудно украшенный бар. Он был современным, с плоскими экранами повсюду, но декор из дерева придавал сельский вид, благодаря которому чувствуешь себя как дома. Джулиан указал на пять столов, каждый с двумя сиденьями. Должно быть, мы с Мией одновременно заметили, в чем план, потому что тут же посмотрели друг на друга и начали обходить людей, чтобы встать друг напротив друга.