Меня раздирали противоречивые чувства, и я не знала, что ей ответить. Хоть мне и нравилась Мия, и я хотела успокоить её и не дать ей предать себя, но из-за моих чувств к Джулиану мне было трудно поддержать её так, как она, скорее всего, хотела. Я не могла сказать ей, что надеюсь, что именно она останется с Джулианом, но могла сказать горькую правду, которую ей нужно было услышать. С глубоким вздохом я оторвала взгляд от Джулиана, которого, казалось, занимала беседа с Тори и Тиффани. Повернувшись к Мии, я положила руку ей на плечо. — Вправь себе мозги. Не знаю, связано ли это с разводом, или это всё эта странная атмосфера конкуренции, но, Мия, ты заслуживаешь настоящую глубокую связь. Но её у тебя ни с кем не будет, если ты не будешь полностью самой собой. Она смотрела на Джулиана ещё некоторое время, а потом кивнула. — Ладно, давай напишем эту песню, — она скорчила гримасу. — Ты когда-нибудь раньше писала песню? — Сегодня напишу её впервые. Но я люблю поэзию, поэтому, может, это выльется в приличную песню. — Ну ладно. Но если мы обе не умеем петь, то как мы со всем этим справимся? — Давай сначала напишем песню, а потом разберёмся со всем остальным. За следующие тридцать пять минут каждая из нас сочинила по куплету, а после мы сошлись на фразе «Я единственная для тебя, и ты знаешь, что это так» в качестве припева. В один момент Джулиан приходил проверить, как у нас дела, но мы отказались что-то ему показывать, потому что слова были о нем. — Время вышло! — крикнул Брюс. — А теперь, вас пять групп, и есть пять свободных студий. У вас час на запись своих песен. Как закончите, придёте сюда, чтобы встретиться с судьями. Они послушают и проголосуют за лучшую песню. — Подожди, то есть Джулиан не будет судить? — спросила я Мию, хотя и знала, что ей известно не больше, чем мне. Она пожала плечами и сделала круглые глаза. — Не знаю, но теперь нервничаю ещё больше. Я думала, что только он один услышит всё это. — Ну, он и миллионы людей, которые смотрят эту чушь. — Снято! — крикнул кто-то из угла комнаты, и два оператора опустили оборудование. Команда, отвечающая за освещение и съёмку, заняла обеденный стол с едой на вынос. Студия «Чёрное Сердце» не разрешала приносить киноаппаратуру внутрь из-за клиентов, которые записывались в это самое время. Поэтому в течение целого часа у съёмочной группы было свободное время, а мы сможем опозориться без дополнительного давления по причине того, что нас снимают. Нас проинструктировали по поводу того, к какой студии мы относимся, и мы взволнованно вошли в зловещую чёрную дверь. — Тук-тук, — сказала Мия, открывая дверь нашей личной студии. — Войдите, — сказала женщина с ярко-голубыми глазами, вьющимися светлыми волосами и с татуировками на обеих руках, поднимаясь со своего места. — Сегодня я буду вашим звукоинженером. «Лёд тронулся», — подумала я, приветствуя её крепким рукопожатием. На последнем семестре юридического колледжа мы изучали дело женщины-звукоинженера, которая засудила лейбл за сексизм, и я выяснила, что девяносто пять процентов звукоинженеров — мужчины. Поэтому мне было приятно видеть, что Джо — наш звукоинженер. Мы быстро с ней разговорились, объясняя, какой бы мы хотели видеть песню, пока она включила нам проигрывать трек. — Мы подумываем о чем-то, что сможет замаскировать наши голоса и заставить их звучать лучше, — объясняла Мия. — Вроде автотюна? — спросила Джо. Я наклонилась поближе: — Скорее, как будто поют другие люди. Джо засмеялась и постучала пальцем по огромному звуковому пульту. — Думаю, найдётся что-нибудь. Кто из вас хочет начать? Мия посмотрела на меня и показала пальцем. — Мне нужно выплеснуть своё волнение. Иди ты! — она взвизгнула и закрыла лицо руками. — Не думаю, что выдержку то, как вы обе будете смотреть на меня сквозь стекло. Я покачала головой и вздохнула. — Я пойду. — Я могу нажать на эту кнопку, и ты ничего не будешь видеть перед собой, — предложила Джо, когда я вошла. Я посмотрела на лицо Мии с активной мимикой и подавила смешок. — Да, пожалуйста, нажми на кнопку. Я не смогу смотреть на неё и петь то, что написала. Войдя в кабинку, я надела наушники и уселась на стул. Разгладив бумагу на музыкальной установке перед собой, я устроилась поудобнее на сиденье. Распрямив плечи, отрегулировала микрофон, нервно улыбнулась и показала большие пальцы. Стекло стало матовым, и через несколько секунд я больше их не видела. По интеркому я услышала голос Джо. — Дай знать, когда будешь готова. Я взглянула на бумагу перед собой, и у меня заболело в груди, когда я просматривала стихи. Они были частично любовным посланием, частично прощанием, завуалированным множеством метафор, что на поверхности звучало, как тоскливая прогулка по саду. Я сделала глубокий успокоительный вдох и ударила руками по бокам. — Я готова. Заиграла музыка, и я запела, словно от этого зависела моя жизнь. Хоть я и могла выдержать мелодию, она звучала не очень хорошо в моём исполнении. Но после всего четырёх попыток я справилась со своей партией, и Джо проиграла запись. Когда я показала большие пальцы тому, что звучало в студии, мне сказали выйти из кабины. — Ты здорово спела! — воскликнула Мия, когда я вышла из кабины звукозаписи. — Спасибо. Я нервничала, когда зашла внутрь, но когда перестала что-либо видеть, всё стало хорошо. Знаю, я не звучала, как Джилл Скотт, Адель или кто-то вроде них, но когда Джо поработала над музыкой, я не звучала так, как будто еда движется по мусоропроводу. Поэтому я бы сказала, что это победа. Мия засмеялась, входя в кабину. — Ты такая глупенькая! Она устроилась в кабине, и в тот момент, когда стекло стало матовым, в дверь постучали. Джо была в наушниках, настраивая звучание. Я не знала, как должна была вести себя в такой ситуации, но подошла к двери, чтобы открыть её. Я потянулась к ручке, когда дверь открылась. Увидев, кто там, я замерла. Меня переполняли эмоции от того, что я находилась на расстоянии всего одного фута от Джулиана, всё у меня внутри дрожало. Время шло, а я всё смотрела ему в глаза, прерывисто дыша. — Зои... — прошептал он моё имя так, что каждая клеточка моего тела отреагировала. — Джулиан, мне нужно поговорить с тобой о... Он посмотрел мне за спину и обхватил мою шею сзади, из-за чего слова внезапно застыли на языке. — Через две минуты иди в комнату с зелёной дверью. Убедись, что за тобой никто не последует, — он говорил так тихо и быстро, что я слишком сосредоточилась на том, чтобы понять его, и не заметила, как он приблизил своё лицо к моему. Джулиан едва коснулся своими губами моих, и я почувствовала сладость чего-то, что он раньше пил. Поцелуй был быстрым, слишком быстрым, но достаточным, чтобы я почувствовала, как он выдохнул в меня. Он посмотрел позади меня, чтобы убедиться, что наш момент всё ещё только наш и больше ничей, и так же внезапно, как появился, Джулиан исчез. Я обернулась, Джо колдовала с настройками на звуковом пульте, окунувшись с головой в музыку. Бегло оглядев комнату, я нашла ручку и оставила короткую записку на чистом листе бумаги. «Отошла в туалет. Скоро вернусь». Оставив записку на столе, я незаметно выскользнула из комнаты. Если они не узнают, когда я ушла, то не смогут определить, как долго я отсутствую. Быстро идя по коридору, я всё время оборачивалась через плечо, чтобы быть уверенной, что никто меня не видел. Дойдя до конца коридора, я могла свернуть направо или налево. Слева были туалеты и несколько других дверей, но зелёных среди них не было. Поэтому я побежала в другом направлении, наступая на подушечки пальцев, чтобы не шуметь. Когда я увидела зеленую дверь, то обернулась через плечо и ринулась внутрь. В комнате было темно, зелёные огни мягко горели изнутри кабины. Я прислонилась к закрытой двери и ждала, пока глаза привыкнут к темноте. Когда они привыкли, я увидела профиль Джулиана. Он стоял в центре комнаты, я не могла видеть, что он делает, но могла сказать, что он был сосредоточен. Я видела очертания его мускулистого тела, когда он направил пульт на кабину. Вместо одной бледной зелёной лампочки загорелось несколько. Дополнительное освещение сделало студию мягче, но свет все ещё оставался приглушенным. Благодаря изменению освещения я теперь могла разглядеть выражение лица Джулиана. Я хотела спросить у него, почему он игнорировал меня. Хотела спросить, почему он выбрал Эмму, Болтливую Кэтти, для поездки наедине. Хотела спросить, думал ли он обо мне всю ночь, как я думала о нем. Хотела спросить у него о многом. Но когда он кинул пульт на зелёный кожаный диван, а потом посмотрел на меня, я сбилась с мысли. На долю секунды, когда сердце колотилось в груди, связь между моим мозгом и способностью говорить пришла в негодность. — Тебе нужно было со мной о чем-то поговорить, — широким шагом он преодолел комнату и подошёл ко мне, в уголках рта играла улыбка. Я наклонила голову на бок. — Да... О том, как ты меня игнорировал. Он усмехнулся, качая головой. — Я не смог бы игнорировать тебя с момента нашей первой встречи. В чём же дело? — В том, что ты меня игнорируешь. Всё было более запутанно, но как я должна была объяснить, что немного ревновала, что он встречался с другими женщинами, когда мы встретились на съемках телевизионного реалити-шоу. — Когда я тебя игнорировал? — он преодолел расстояние между нами так, что нас разделяли всего несколько дюймов. Я пристально смотрела вверх на него. Даже в тускло освещённой комнате я могла сказать, что ни один мужчина, с которым я была до него, не смотрел на меня так. Я вздохнула, чувствуя, что проиграла всего лишь единому его взгляду. — Ладно, ты не игнорировал меня, — сдалась я. — Но у нас был такой замечательный вечер вместе, а потом ты пришёл в дом и относился ко мне так же, как ко всем остальным.