Нина с волнением следила за тем, как старая дева поднесла ключ к замочной скважине – а что, если Захария Осборн заказал особые замки? Не заказал, потому что ключ, войдя без малейших проблем, щелкнув, повернулся – и мисс Ганнет торжествующе распахнула дверь черного хода. – Вы просто душка! – заявила Нина, целуя мисс Ганнет в щеку. – Теперь я понимаю, почему ваш Джеймс был от вас без ума! Они прошли в аптеку и, оказавшись в подсобных помещениях, попытались сориентироваться. Нина толкнула одну из дверей – и оказалась в помещении без окон, в котором что-то кипело и пыхтело. Это была действующая химическая лаборатория. Мисс Ганнет, зачарованно глядя на колбы и перегонные кубы, спросила: – Он тут свои пилюли и микстуры производит? Взгляд же Нины был прикован к груде небольших свертков, покоившихся на одном из столов. Осторожно взяв один в руки, она попыталась определить, сколько же он весит. Но дело было даже не в весе, а в том, что эти свертки как две капли воды походили на тот, что она приобрела двадцать лет спустя в Нью-Йорке с целью подложить его Гумберту Гумберту. Сверток с кокаином. Причем на каждом из пакетов имелось клеймо в виде математического знака бесконечности. Осторожно надорвав упаковку, она увидела мелкий белый порошок и дотронулась до него пальцем. – Это мука? Или сахарная пудра? – произнесла явно далекая от подобных вещей мисс Ганнет. И Нина отрицательно качнула головой: – Наркотик. Думаю, синтетический кокаин. Тот самый, который, как я теперь понимаю, Захария Осборн при помощи своего наркокурьера, стюарда на трансатлантическом лайнере «Орион», регулярно переправляет в Америку. А что, придумано гениально! И это объясняло, что стюард с «Ориона» делал тогда, в день убийства, в Кингз-Эббот: он навещал аптекаря, дабы забрать у него очередную порцию наркотиков, перед тем как отправиться в новый рейс. В страхе уставившись на пакеты, мисс Ганнет произнесла: – Господи, нам надо немедленно вызвать полицию! Осторожно запаковав пакет с кокаином (или, впрочем, иным наркотиком), Нина ответила: – Мы это обязательно сделаем, только обратимся, конечно же, не к инспектору Дэвису. Не сомневаюсь, что он обо всем в курсе и, что называется, в доле. Продажные полицейские, работающие на мафию, имелись не только в метрополиях, но, как оказалось, и в идиллических английских деревушках. И не только в романах. Нина первым делом отправилась в ту часть здания, которую занимал магазинчик, – и убедилась, что расписание «Ориона», лежавшее около кассового аппарата и привлекшее ее внимание, бесследно исчезло. Значит, от Захарии Осборна не ускользнуло, что она проявила к буклету повышенный интерес, – и он его убрал. Если бы это не имело криминальной подоплеки, то аптекарь прятать бы его точно не стал, а оставил бы лежать на месте. Но ведь не оставил. Нина взяла трубку стоящего на прилавке телефона – и убедилась, что гудков нет. Так и есть, это всего лишь декорация, а не работающий аппарат. Что означало: никто из посетителей, пользуясь отлучкой аптекаря, элементарно не мог позвонить отсюда без его ведома в «Три оленя». А значит, звонившим мог быть только сам Захария, так как Нина не сомневалась: в недрах дома, куда посетители, конечно же, доступа не имели, наличествовал еще один телефонный аппарат. Осмотрев лабораторию и магазинчик, они разделились – и принялись обыскивать двухэтажное обиталище Захарии Осборна. В спальне аптекаря мисс Ганнет наткнулась на старый фетровый чемодан, до краев заполненный пачками стофунтовых купюр. У старой девы даже руки тряслись, когда она, суя Нине под нос эти сокровища, бормотала: – Я ни разу в жизни такой банковский билет в руках не держала, а у мистера Осборна их тут столько… Тут же многие тысячи! Нина кивнула, не сомневаясь, что это только вершина айсберга: наверняка в ином тайнике или на банковских счетах у ушлого аптекаря имелись даже не тысячи, а миллионы, заработанные с помощью производства и распространения наркотиков. О чем вполне мог узнать Роджер Экройд – и стать кандидатом в жертвы убийства. Нина прошла в кабинет Захарии и обратила внимание на то, что там, как она и предполагала, имелся большой черный телефонный аппарат. Причем работающий телефонный аппарат. Все сходилось – если кто-то из «Золотого клюва» и звонил в «Три оленя», что было фактом доказанным, то сделать это мог только сам Захария Осборн. И никто иной. Однако внимание Нины привлек не только телефон, обнаружить который она рассчитывала, но также массивная пишущая машинка, возвышающаяся на столе из мореного дуба. Подойдя к ней, Нина осмотрела ее, а потом дотронулась до клавиши с литерой «z». Та западала. Что ж, и это теперь стало ясно: машинописную рукопись, завершавшуюся признанием доктора Шеппарда в убийстве Роджера Экройда, месье Эркюлю Пуаро отослал вовсе не сам доктор, а тот, кто перепечатал ее на своей машинке, заменив финал. Аптекарь Захария Осборн. Сделав еще несколько открытий (ящичек с бриллиантами, шкаф, забитый дорогущей одеждой, еще один чемодан с деньгами в кладовке и целых четыре пистолета в отделении для носков), искательницы приключений, чувствуя, что устали, приняли решение завершить обыск. – Милая моя, а теперь ко мне пить чай! – непререкаемо заявила мисс Ганнет, когда они шествовали по темным пустынным улицам Кингз-Эббот, быстро удаляясь от аптеки ужаса. Мысль была дельная, и Нина, выпив аж три чашки чая и не сумев устоять перед пирожными, слушала воркование мисс Ганнет и думала над тем, как же теперь поступить. Звонить в Кранчестер инспектору Рэглану было поздно, вряд ли он на работе. Значит, придется подождать до утра… …Проведя крайне беспокойную ночь в «Трех оленях», то и дело ворочаясь, Нина, не завтракая, прибежала к мисс Ганнет, которая первым делом усадила ее за обильно накрытый стол. – Но я хотела сразу же от вас позвонить в Кранчестер… – начала Нина, но старая дева заявила: – Никаких но, милая моя! Как учил мой покойный отец, сначала завтрак, потом все остальное. И налила Нине в чашку ароматного чая. Когда, чувствуя, что безобразно переела, Нина наконец-то встала из-за стола, мисс Ганнет протянула ей трубку телефонного аппарата. – Говорите с инспектором лучше вы, у вас это отлично получается… И Нина набрала номер. Рассказывать обо всем по телефону она не стала, а попросила инспектора приехать к мисс Ганнет в Кингз-Эббот, что тот немедленно и сделал: его крошечный черный автомобиль припарковался около дома старой девы меньше чем полчаса спустя. Потчуя гостя непременным чаем с имбирными кексами, мисс Ганнет предоставила Нине возможность в подробностях (впрочем, без некоторых ненужных деталей!) поведать инспектору о результатах их изысканий. Инспектор, внимательно слушая Нину, делал кое-какие пометки, а когда она наконец замолчала, со вздохом произнес: – Мои дорогие леди, вы оказали правоохранительной системе Британской империи неоценимую услугу! Мисс Ганнет зарделась, Нина же улыбнулась. Инспектор продолжил: – Да, теперь все сходится, Захария Осборн является главой шайки наркоторговцев, за которой мы вели безуспешную пока что охоту… Нина добавила: – И, как я уже сказала, ваш коллега инспектор Дэвис причастен ко всему этому… Рэглан снова вздохнул: – Даже среди полицейских инспекторов имеются предатели, я этого не отрицаю. Что же, значит, Дэвис… Его лицо нахмурилось, инспектор продолжил: – Леди, вы сами знаете, что проникать в чужой дом вы не имели права и что улики, добытые подобным путем, судом к рассмотрению приняты не будут… Мисс Ганнет заголосила: – Но как же так? Ведь все и так очевидно, у него там как минимум два чемодана, набитых деньгами…