Инспектор жестом призвал ее к молчанию: – Закон суров, но это закон. И мы не можем вести борьбу с преступниками, сами прибегая к преступным методам, к тому же несостоятельным в зале суда. И, расхохотавшись, заявил: – Но, черт побери, ловко вы Захарию Осборна надули, заставив его поверить, что его сообщник Дэвис вызывает его в Кранчестер! Интересно, сколько он там проторчал, пока не понял, что никто на встречу не придет? Снова сделавшись серьезным, он заметил: – Однако вы добыли крайне важные сведения, и судебной системе вовсе не обязательно знать о вашей вчерашней вылазке в дом аптекаря, леди. Но обещайте, что подобное больше не повторится! Потому что это может закончиться трагически, причем в первую очередь для вас. Думаете, если бы Осборн вдруг вернулся, он бы вас пощадил? Нина знала, что нет. Инспектор крайне сурово посмотрел на Нину и мисс Ганнет, и те поклялись: никогда! – Благодарю вас за чудесный чай, леди, но теперь мне пора в Кранчестер. Потому что я задействую все свое влияние, чтобы еще сегодня получить ордер на арест Осборна и на обыск в его аптеке. С моим коллегой Дэвисом будет сложнее… И, снова окинув дам строгим взором, произнес: – Итак, вы выполнили свою роль, леди, однако теперь все в руках профессионалов. Потому что Осборн, поняв, что проиграл, может прибегнуть к крайним мерам. А вы сами сказали, что у него дом набит оружием. Так что настало время для вас затаиться… И он отдал распоряжения: – Вы, мисс Ганнет, запретесь у себя в коттедже, никуда не будете выходить и ничего не станете предпринимать, пока я не позвоню и не приеду. Посмотрев на Нину, он сказал: – Вы, мисс Дорн, немедленно отправитесь в «Три оленя» и запретесь в своей комнате… Хотя нет, вас там уже пытались убить! Поэтому сядьте в холле, там у них удобные кресла, где всегда народ, почитайте журналы. А я или заеду, или позвоню – причем не верьте, если кто-то прибудет от моего имени, я заеду за вами сам! И, вставая, подвел итог: – Леди, не знаю, что бы полиция Британской империи без вас делала! Но теперь мне пора – и помните, о чем мы договорились! Он обвел их строгим взглядом, и Нина и мисс Ганнет клятвенно заявили, что сделают все в полном соответствии с его распоряжениями. Когда инспектор отбыл, Нина засобиралась. Обняв мисс Ганнет, она произнесла: – Ну вот видите, Фелиция, вы оказались правы – ваш Джеймс непричастен к убийству Роджера Экройда. И доктор не кончал с собой, а был убит. Только вот как? Длинноватый нос мисс Ганнет затрясся от негодования: – Знаете, милая, кто постоянно бегает в аптеку? Якобы потому, что такая хворая, а в действительности потому, что, не исключаю, состоит в предосудительной связи с Захарией Осборном! Каролина Шеппард! Нина поняла, что все встало на свои места, и сказала: – Ну да, она, будучи заодно с аптекарем, и убила своего родного брата, который представлял опасность для ее любовника, по совместительству – главы шайки наркоторговцев. Каролина дала брату отравленное питье, а Захария напечатал его признание на своей пишущей машинке с западающей литерой «z» и отправил его от имени вашего доктора месье Пуаро. Мисс Ганнет всхлипнула, а Нина, погладив ее по руке, сказала: – Но все это в прошлом. Инспектор Рэглан их арестует, и этому ужасу будет положен конец. А доброе имя доктора Шеппарда будет восстановлено. Расставшись с мисс Ганнет, Нина отправилась в «Три оленя». День был в отличие от предыдущих погожий, хотя и холодный. Подставив солнцу лицо, Нина думала, что разгадала шараду и узнала, кто же убил Роджера Экройда. И что, собственно, теперь она может вызвать дверь и… Однако Захария Осборн и Каролина Шеппард не были еще арестованы – и вот когда инспектор Рэглан уведет их в наручниках, тогда она и уйдет в свой мир. Да и сначала надо будет окончательно попрощаться с мисс Ганнет. Следуя указаниям инспектора, Нина повернула к гостинице и тут вспомнила о марокканском кинжале, лежащем у нее в сумочке. Поэтому, развернувшись, она направилась в «Королевскую лужайку». Ведь, убедив мать мальчика с родимым пятном не ехать в Америку, где ее сын стал бы грабителем банка и нашел верную смерть, она предотвратила как минимум одну смерть. Оставалось предотвратить и другую. Дверь ей открыл Паркер, который, завидев Нину, явно оробел. Та же, вступая в холл особняка Роджера Экройда, произнесла: – Паркер, вы мне здорово помогли. Однако советую вам от имени месье Пуаро забыть о ваших методах работы. И перестать шантажировать своих хозяев! Паркер, посеревший и трясущийся, ничего не ответил, но Нина поняла, что он урок усвоил. И она снова сделала доброе дело. Но в «Королевскую лужайку» она прибыла вовсе не за этим. – Миссис Пейтен нет дома, – доложил ей Паркер, несмотря ни на что играя роль вышколенного дворецкого, но леди-горничная Нине и не требовалась. Бросив взгляд в гостиную, она заметила двух голубков, Флору и Джеффри, которые, стоя у окна с видом на террасу, вели беседу. Они-то ей и требовались. – Можете быть свободны, Паркер, – сказала Нина, – я переговорю с миссис Блент и мистером Рэймондом. И, помня о привычке дворецкого подслушивать, назидательно добавила: – Без свидетелей! Паркер с непроницаемым лицом удалился, а Нина прошла в гостиную. Флора и Джеффри, завидев ее, смолкли, и на их лицах девушка заметила немой вопрос: «А эта-то зачем сюда пожаловала?» Подойдя к витрине, в которой до недавнего времени покоился марокканский кинжал, Нина произнесла: – Доброе утро, миссис Блент, доброе утро, мистер Рэймонд. Ах, какие у вас тут, однако, прелестные безделушки! Но скажите, разве вы еще не хватились тунисского, пардон, марокканского кинжала? Судя по вытянувшимся от этого вопроса лицам Флоры и Джеффри, хватились. Того кинжала, которым они намеревались совершить убийство. И Нина уже не сомневалась: жертвой должен был стать майор Блент. Взирая на сладкую парочку, Нина произнесла: – Месье Пуаро обо всем в курсе. И повторю еще раз: обо всем! Поэтому и попросил меня изъять кинжал из витрины, на что вы, думаю, закроете глаза, ведь так? Флора покачнулась, причем явно не в инсценированном – вполне реальном – припадке дурноты. Джеффри, подхватив ее, истерично произнес: – Что вы наделали? Флора, бедняжка, так напугана… Нина жестко произнесла: – Речь не о том, что наделала я, а о том, что намереваетесь наделать вы, миссис Блент и мистер Рэймонд. Повторю в третий и последний раз: мистер Пуаро обо всем в курсе. В частности, об убийстве, которое вы затевали и которое намеревались осуществить с помощью тунисского, снова пардон, марокканского кинжала. Так что апеллирую к вашему благоразумию, если не к вашей совести, которой у вас нет: забудьте о своих криминальных планах! Флора всхлипнула, а Джеффри, подтащив ее к дивану, стал растирать ей виски. В гостиную военным шагом вошел майор Блент. – Рэймонд, что вы, черт побери, делаете с моей женой? – рявкнул он. Нина, понимая, что сладкая парочка теперь уж точно ничего не предпримет и что ей удалось предотвратить еще одно убийство, удалилась, оставив майора и любовника его легкомысленной супруги выяснять явно непростые отношения. Вернувшись в «Три оленя», Нина сделала все в точности как велел инспектор Рэглан: устроившись в холле, в одном из удобных кресел, она принялась листать дамские журналы 1926 года. Было жутко занятно. Время тянулось бесконечно долго. Подали ленч, потом обед, но Рэглан все не объявлялся. Наконец, утомленная долгим ожиданием и приключениями последних дней, Нина даже задремала в кресле и очнулась оттого, что один из слуг почтительно тряс ее за плечо. – Мисс Дорн, вас просят к телефону! Стряхнув сон, Нина подошла к стойке и, подозрительно осмотрев сновавших вокруг постояльцев (ее взгляд при этом упал на три оленьи башки и цифру 1888), тихо произнесла: