Нина понимала, что с каждым движением секундной стрелки приближается катастрофа. «Ребята в черном», разрушив ее жизнь, теперь перекроют портал – и заберут ее с собой. И рано или поздно отыщут доктора Дорна, ее доктора Дорна, чтобы тоже увезти его в неизвестном направлении. Увезти туда, откуда никто никогда не возвращался. А литературная дементорша, которая, как уже ничуть не сомневалась Нина, была заодно с доктором Шеппардом, будет праздновать победу. И продолжит свои бесчинства, причем не только в этом мире, но в любом другом, куда преступный доктор получит доступ благодаря своей новой любовнице. Надо что-то предпринять! Тик-так, тик-так, тик-так… Пользуясь тем, что дементорша пока что явно не намеревалась возвращаться, и так считая, что все сказано (а сказано было действительно все!), Нина бросила взгляд на «человека в черном», который, все еще торча в дверях кухни, повернулся к ней спиной, занятый своим мобильным. Нина быстро взяла книги с табуретки. Ага, один роман был ей отлично знаком – как и миллиардам читателей во всем мире. «Собака Баскервилей» Артура Конан Дойля. Не зря же намеки на это произведение ей то и дело попадались в Кингз-Эббот, как будто готовили к… Новому путешествию? А другую вот она не читала – это был тот самый бестселлер, литературное разоблачение парижского профессора, который разбирал легендарный детектив до основания, презентуя иного, нежели злодейский натуралист Стэплтон, убийцу. Нина, положив обе книги на стол, стала пролистывать их. Тик-так, тик-так, тик-так… Сомнений быть не могло, эти две книги оставил для нее доктор Дорн – но зачем? Видимо, чтобы прочитала. Нина с щемящим сердцем подумала о том, что любит его, своего доктора, несмотря ни на что, и никакие противоречия, обиды и недомолвки эту любовь не разрушат. И, смахнув с ресниц слезы, принялась, жадно пробегая страницы глазами, параллельно пролистывать обе книги – «Собаку Баскервилей» в русском переводе и литературное разоблачение парижского профессора «Собаки Баскервилей» – в английском. Тик-так, тик-так, тик-так… «Собаку Баскервилей», сюжет которой она хорошо помнила, но некоторые имена и детали забыла, Нина успела пролистать до того момента, когда доктор Ватсон наткнулся на великого сыщика Шерлока Холмса в пещере, где тот, тайно прибыв в южноанглийский Дартмур, а по всеобщему мнению, находясь в Лондоне, вел расследование этого загадочного дела. Нина переключила свое внимание на книгу парижского профессора, лихорадочно пролистывая страницы и пропуская целые главы, посвященные нудному самолюбованию собственного профессорского гения и потрясающего научного кругозора. Ага, наконец финал – кто же, если не подлый натуралист Стэплтон, племянник убитого им самим при помощи гигантской собаки сэра Чарльза Баскервиля, нувориша-миллионера времен позднего правления королевы Виктории, на самом деле стоит за чередой изощренных преступлений в заунывных местах, со всех сторон окруженных Гримпенской трясиной? Когда она перевернула страницу, добравшись до главы, в которой парижский профессор раскрывал имя, по его мнению, истинного злодея, Нина наткнулась на чек из супермаркета, причем, судя по дате, от вчерашней покупки. Ну да, она делала покупки, но как ее чек мог оказаться в книге, которой в «Книжном ковчеге» прежде не было? Ответ был очевиден – его вложил туда доктор Дорн. Только вот зачем? Покрутив чек, Нина перевернула его и увидела несколько слов, выведенных явно второпях и несомненно почерком доктора Дорна. «Там, где мы впервые поцеловались». Впервые поцеловались они – как ни банально – в ванной: причем доктор Дорн в этот момент чистил зубы, отчего они потом все были в зубной пасте – вот потехи-то было! Но почему он это написал, причем тогда, когда сюда явились литературные дементоры во главе со своей инквизиторшей? Раздались громкие голоса, и Нина, бросив читать, поняла: прибыли ребята из столичного технического отдела, чтобы заблокировать портал. Ее портал. И если у нее имелась последняя возможность воспользоваться порталом и уйти отсюда прочь, то в ближайшие десять минут. Или даже пять. Ну, или семь? Прочитав имя истинного убийцы, Нина вздохнула, вспомнив, что и содержащиеся в предыдущем бестселлере-разоблачении данные были ложными, намеренно подсунутыми парижскому профессору изворотливым доктором Шеппардом. Нина вдруг все поняла. Ну конечно, ванная! Вскочив с табуретки, она подошла к типу в дверях кухни и произнесла: – Мне нужно в туалет! Тот, скептически взглянув на нее, произнес: – Не положено вообще-то… Нина во весь голос закричала: – Мне нужно в туалет! Кто-то из проходивших «ребят в черном» махнул рукой, и охранник, вздохнув, выпустил ее из кухни и потопал за ней. – Вам тоже нужно в туалет? – спросила любезно Нина, и тот, смутившись, подотстал. Зайдя в ванную комнату, Нина закрыла дверь и, открутив до упора кран с водой, уставилась на себя в зеркало. Что же делать, как ей поступить, вот бы доктор, ее доктор, был тут, он бы подсказал… Он захотел, чтобы она пришла в ванную – она и пришла. И что дальше? – Ниночка… – услышала девушка знакомый тихий голос и вздрогнула. Ну вот, у нее уже слуховые галлюцинации начались. – Ниночка… Девушка поняла, что никакая это не галлюцинация – голос шел из ванны, наполовину задернутой темно-синей занавеской с веселыми пингвинами. Та осторожно отошла в сторону, и Нина увидела лицо доктора Дорна. – Женька! – воскликнула она, и тот приложил к губам палец. Девушка, ринувшись к нему, обняла его и поцеловала. И заплакала. Доктор Дорн, гладя ее по спине, произнес: – Все образуется, Ниночка, я тебе даю слово. Девушка, плача, ответила: – Ничего не образуется! Они приехали, чтобы портал перекрыть. Лицензию у меня отберут, это уже и так ясно. И с собой увезут… Доктор, поцеловав ее, ответил: – С ними ты не поедешь. Чтобы портал отключить, им потребуется не меньше двух, а то и трех часов, я это точно знаю. А тебе надо от них скрыться! Нина, плача и улыбаясь одновременно, ответила: – Ну, не к тебе же в ванну за занавеску лезть! Они ведь все равно тебя тут рано или поздно найдут, Женька, и что тогда… Тот ответил: – Причем скорее рано, чем поздно. Я сам им сдамся… Нина закричала: