Похоже, нет, раз молчит. Наверняка у него есть оружие, но Нина была уверена, что такой тщеславный человек, каковым был доктор Шеппард, не будет нападать на нее из-за угла, а сначала решит поболтать, поведав о своих подвигах. Нина прошла в спальню и заметила смятую постель и раскрытый платяной шкаф. А на стуле – смятую записку, расправив которую увидела написанное красивым, явно дамским, почерком: «Мой любимый Джеймс, я так по тебе скучаю, мне так не хватает твоих ласк…» Нина пробежала все послание глазами и покраснела. Та, которая его написала, была в явной зависимости от чар доктора Шеппарда. Что же, как она знала, с женщинами он обращаться умел, подчиняя их своей злой воле. Изучая висящую в шкафу одежду, она поняла: тут кто-то был, причем совсем недавно! Подойдя к постели, Нина склонилась над ней и увидела длинный каштановый волос – женский. В то, что он остался со времен старика Франклэнда, дам у себя точно уж не принимавшего, она ни на мгновение не верила. Значит, у доктора Шеппарда была сообщница, которая снабжала его едой и всем необходимым. И это была точно не нынешняя миссис Баскервиль, и вовсе не потому, что она всеми фибрами своей загадочной костариканской души ненавидела своего сообщника и бывшего любовника, а потому, что волосы у нее жгуче-черные. А у миссис Мортимер, другой дамы, с которой Нина успела пообщаться, волосы пепельно-светлые. Тут же она имела дело с длинными каштановыми локонами… Обыскав весь дом, Нина убедилась, что пташка улетела – доктора Шеппарда в особняке старого Франклэнда не было. Может, он, заметив, что она движется по направлению к его логову, испугался и бежал? Ну нет, доктор Шеппард не из тех, кто боится и бежит. Тем более что на кону стояло многомилионное состояние Баскервилей, которое он намеревался заполучить, идя при этом по трупам. Вернувшись к повозке, где ее ждал явно нервничающий Перкинс, Нина с улыбкой заметила: – Ну вот, видите, привидение меня не тронуло. И вообще, Перкинс, если бы вы только знали, что страх делает с людьми! – Что, мисс? – спросил тот, тотчас трогая с места, едва Нина уселась в повозку. И девушка добавила: – Погружает их разум в сон и заставляет его рождать чудовищ. Да, никакого привидения в доме старика Франклэнда не было, хотя это как посмотреть. Не исключено, что доктора Шеппарда, литературного паразита и многоликого оборотня, вполне можно было назвать этим словом. Уже смеркалось, когда они въехали на территорию довольно большого и оживленного городка: повозка вкатила в каменные ворота Кумби-Треси. Перкинс, тормозя перед большим старинным зданием с вывеской в виде золотого клюва, произнес: – Ну, вот мы и на месте, мисс! И разрешите вам сказать, что вы очень смелая! Я всем расскажу, что привидение вас не тронуло! Но это только потому, мисс, что вы засветло туда направились. А ночью бы оно вас растерзало, как баскервильская собака раздирает в клочки тех неосторожных путников, что оказываются на болотах ночью. Поэтому я у сестры, что с мужем вот в том доме напротив живет, заночую… Нина поняла, что предрассудки сильнее логики, и, поблагодарив Перкинса, вышла из повозки. Кумби-Треси был милым селением, и Нина посмотрела на вывеску пансиона. Точь-в-точь как в аптеке Захарии Осборна в Кингз-Эббот. И, резко развернувшись, спросила у Перкинса: – Скажите, а миссис Лаура Лайонс ведь тут обитает? Лаура Лайонс, которая была дочерью покойного старика Франклэнда – и унаследовала от него особняк, в котором поселился теперь доктор Шеппард. В романе Лаура была пособницей Стэплтона, ну, то есть Шеппарда, хотя бы и невольной: соблазненная им, она отправила сэру Чарльзу послание с просьбой о встрече на болотах, где тот и нашел смерть, испугавшись гигантского пса, натравленного на него Стэплтоном. То есть, конечно, ее другом доктором Шеппардом. О дальнейшей судьбе Лауры Лайонс в произведении Конан Дойля ничего не говорилось, но в реальности-то жизнь ее продолжалась! Миссис Лайонс имела доступ к особняку покойного отца, с которым она была на ножах, и с самого начала находилась под влиянием Стэплтона, то есть доктора Шеппарда, состоя с ним, как принято говорить в этих местах, в преступной связи. Интересно, а какого у нее цвета волосы – отчего-то Нина не сомневалась, что каштанового. – Да, вот здесь, на соседней улице, мисс, – пояснил всезнающий возница. – Вас туда отвезти? Поблагодарив Перкинса, который направился к своей сестре, Нина зашагала в указанном возницей направлении. Дверь ей открыла шмыгающая носом молодая служанка, заявившая, что «миссис никого не принимает». Проигнорировав это заявление, Нина просто мимо нее направилась в гостиную. Там она заметила сидящую к ней спиной женщину, та что-то быстро писала за столом. Уж не любовное ли послание доктору Шеппарду? – Миссис Лайонс! – требовательно произнесла Нина, и дама за столом, вздрогнув, отложила перо. Затем, обернувшись, поднялась, и Нина увидела перед собой облаченную в простое серое платье привлекательную статную, хотя и не первой молодости, женщину с роскошными каштановыми локонами, уложенными в затейливую прическу викторианской эпохи. Причем женщину, готовящуюся стать матерью, о чем красноречиво свидетельствовал объемный выпирающий живот. Нина, уставившись на живот Лауры Лайонс, отчего-то подумала, что в среднем на душу населения в здешних заунывных болотных местах уж слишком много беременных дам (точно так же, как и наркоманов в деревушке Кингз-Эббот). То владелица Баскервиль-холла, то дочка старого Франклэнда… Причем отцом и одного, и другого ребенка был, в чем она не сомневалась, доктор Шеппард. – Кто вы такая? – произнесла Лаура требовательно. – И что вы вообще тут делаете? Я же велела Энн никого не пускать, потому что я жду гостей! Интересно, уж не доктора ли Шеппарда? – Миссис Лайонс, – произнесла Нина не менее требовательно, – мне все известно! Фраза была далеко не самая оригинальная, однако в данном случае вполне соответствующая действительности. Ну, может, и не все, но многое. Заметив, как дернулось лицо Лауры, Нина перевела взор на ее пышный живот и решила, что подвергать допросу с пристрастием уже вторую беременную она не будет. – Что вам известно? – произнесла с вызовом хозяйка, но в ее голосе чувствовалась неуверенность. Нина охотно пояснила: – Например, то, что вы регулярно посещаете своего Джеймса в доме вашего покойного отца. Краска отхлынула от лица Лауры, и та грузно опустилась обратно в кресло. Значит, локон на подушке принадлежал именно ей, и Нина, чувствуя, что в отличие от хозяйки Баскервиль-холла ей жаль эту особу, добавила: – Понимаю, вы запутались, он вас соблазнил, потому что он умеет быть чертовки убедительным и гениально манипулирует людьми, в особенности женщинами… Лаура, взглянув на нее глазами, полными слез, заявила: – Я сама этого хотела! Потому что любила его и люблю! А он меня, увы, нет! И заплакала. Нина, приблизившись к женщине, попыталась ее утешить, та же, отбросив ее руку, сказала: – Я не хочу, чтобы меня жалели! И я не раскаиваюсь в том, что сделала! Потому что я не могла бросить его, когда он, такой жалкий и беспомощный, пришел ко мне и попросил о помощи, просто не могла, понимаете? Ну да, доктор Шеппард, знаток в вопросах женской психологии, обратился к той, которая наверняка не отвернулась бы от него. Бэрил Гарсиа, теперь жена баронета Баскервиля, его бы хладнокровно застрелила, если бы он заявился к ней, а вот Лаура Лайонс приняла его с распростертыми объятиями. – А где он сейчас? – произнесла Нина. И Лаура, по раскрасневшимся щекам которой катились слезы, упрямо сжала тонкие губы. Нет, не скажет, несмотря на то что Шеппард, попользовавшись ею, снова ее бросил. Причем бросил вместе с собственным ребенком, которого Лаура носила под сердцем, – вот ведь скот! Но то, что он ее бросил, могло означать одно: операция по захвату гигантского состояния Баскервилей, потерпевшая крах во время трюка с адской собакой в прошлом году, вступала в решающую стадию. – Скажите, где он! – продолжала настаивать Нина. И Лаура заявила: – Кто вы вообще такая? Тоже одна из его пассий? Ну, то, что он не святой, я знала с самого начала… И она снова заплакала. Если она скажет, что является помощницей Шерлока Холмса, то Лаура окончательно замкнется в себе, в этом Нина не сомневалась, поэтому решила просто ничего не говорить. Пусть считает, что она одна из любовниц доктора Шеппарда. – Вы же понимаете, что он готовится совершить грандиозное преступление. – Нина попыталась надавить на совесть Лауры. – Вы должны сказать мне, где он… Та, подняв на нее гневный взор заплаканных глаз, крикнула: