Герхардт выпрямился и придвинулся ближе к перегородке. – Только один вопрос и только один ответ имеют значение. – Его брови изогнулись, почти касаясь белесых вихров. – Я ли ее убил? Нет. Дэн, решив, что начало положено, тут же задал следующий вопрос: – Вы встречали Бет Стинсон до того, как она вызвала вас к себе домой? – Нет. – Что вы можете рассказать о том дне? – Что вы хотите знать? – вопросом на вопрос ответил Герхардт. – Было время подумать – целых десять лет. – Все, что вы вспомните. – У нее засорился слив в туалете. А у меня был еще вызов, до нее, и я задержался там дольше, чем рассчитывал, так что пришел поздно. – В котором часу? – Днем, около четырех. Она волновалась, ей надо было на работу, но она боялась, что, пока ее не будет, из унитаза все вылезет и затопит пол в доме. Видимо, такое уже бывало. – Где вы припарковали ваш фургон? – На подъездной дорожке. А она поставила свою машину на улице. Та была новая, и она боялась, что я ее поцарапаю. А еще она не хотела, чтобы я загораживал ей выезд. – Чтобы она могла уехать на работу, как только вы закончите. – Точно. – Что еще? – Она провела меня через дом в ванную… – В ту, что рядом с главной спальней, в задней части дома? – Верно. – Значит, вы проходили через саму спальню. – А по-другому в ту ванную и не попасть. – Вы трогали что-нибудь в спальне? – На суде говорили, что нашли мои отпечатки на комоде, так что, наверное, да. – И еще ваши отпечатки были повсюду в ванной. – А как иначе-то? – Что за женщина была Бет Стинсон? – В каком смысле? Дэн задумался, как лучше сформулировать вопрос. – Какая она была – сдержанная, заносчивая, приветливая, простая? – Да нормальная такая, знаете. Довольно приветливая. Красивая, вот это я точно помню. Она была в лосинах, таких, из спандекса, и еще в рубашке, обрезанной до пупка. Красивое тело. – Вы прочистили слив? – Не сразу. Пришлось снова идти в фургон за инструментами и шлангом. Но в конце концов я добрался до засора, только не изнутри, а снаружи дома, через люк. – А где была Бет Стинсон, пока вы работали? – В основном сидела на кухне, листала журналы, хотя пару раз пришла спросить, как у меня дела. – То есть она нервничала, – заключил Дэн. – Как я и говорил. – А вы в кухню заходили? – Один раз – сказать, что засор оказался дальше, чем я думал, и что я попытаюсь достать его снаружи. Полицейские нашли отпечаток Герхардта на мойке и сделали вывод, что он оставил его, когда пытался отчистить свой след с ее ковра в спальне. – Где был люк? – Под домом. – Он умолк, что-то припоминая. – С северной стороны. То есть с той, которая ближе к дому Андерсон. Значит, Герхардт должен был поворачиваться лицом к Андерсон каждый раз, когда выходил из дверей дома Стинсон. – Там было грязно, на той стороне дома? – Да. Я малость наследил. Но она даже не расстроилась. Так, побурчала чуть-чуть и перестала. Сказала, что все равно хочет заменить ковролин на деревянный пол. – Вы видели кого-нибудь, когда выходили наружу? – Соседка напротив возилась у себя в саду. Та, которая меня опознала. Она потом говорила, что видела меня той ночью. Ничего она не видела. – Когда вы ее видели, на ней были очки? – Чего не помню, того не помню. Но она говорила, что носит очки, так что, наверное, она в них и была. Вот шляпу ее с полями я помню – знаете, большие такие поля, и нависают впереди, прячут лицо от солнца. – Может быть, вы помахали ей или как-то иначе поприветствовали? – Нет. – Что было надето на вас? – То же, что я всегда надевал на работу. Серые брюки, синяя рубашка. – Значит, вы были не в комбинезоне. – Надел, когда полез под дом. Дэн торопливо нацарапал несколько слов под записью о том, что Джо Энн Андерсон видела Герхардта в комбинезоне днем. – В каких вы были ботинках? – «Тимберленд». – Подошвы толстые? Герхардт показал пальцами, раздвинув большой и указательный примерно на два дюйма[27]. – Какой у вас рост, мистер Герхардт? – Почти шесть и три. А что? Дэн продолжал стремительно писать. – Джо Энн Андерсон утверждала, что человек, которого она видела в ту ночь, был ростом с деревцо во дворе. Девять лет назад оно было высотой шесть футов. Вы в ботинках на толстой подошве были скорее шесть и пять. – Она говорила, что было темно, она не так уж хорошо видела. Дэн улыбнулся, и в первый раз что-то похожее на надежду мелькнуло в глазах Уэйна Герхардта. – Почему вы сознались в том, чего не делали, Уэйн? Герхардт пожал плечами. И опустил взгляд. Когда он снова поднял глаза, в них стояли слезы. – Знаете, мне тогда показалось, что все против меня. Та женщина, она сначала выбрала меня в полиции на опознании, а потом еще в суде. – Его худые плечи вздрогнули. Он едва сдерживался. – Адвокат сказал, что у меня нет шансов. Он сказал, что, если я не признаюсь, прокурор будет требовать для меня смертного приговора. Он говорил, что есть улика, подтверждающая, что я изнасиловал ее, а потом убил и что это отягчающее обстоятельство. – А он объяснил вам, что это за улика? – ДНК.