Глава 8 Марта расставляла перед любимыми тетушками тарелки, наполненные кусочками тушёного мяса. Горячая посуда почти выскальзывала из рук. Телефон звякнул, оповещая о поступлении нового сообщения. — Это наверняка ее поклонник Хью, — улыбнулась мама Марты, раскладывая ложки. — Кто-нибудь вообще его видел? — махнула вилкой тетушка, прожевывая ломать хлеба. — Я видела, — подмигнула мама, — приличный молодой человек. Конечно, его профессия — это не то, о чем мечтает любая мать для своей дочери, но он очень хорошо воспитан, к тому же с легкостью способен поддержать беседу о литературе. Что лично меня очень подкупило. Марта улыбнулась матери. — А мне нравится ее фотограф, — прокряхтела девяностолетняя бабуля, сверкнув вставной челюстью, — любая поймет что это за горячий тип. Помогая старушке подняться с кресла, тетушки рассмеялись, придерживая ее с двух сторон за морщинистые худые руки. Не в силах больше слушать подобные разговоры, Марта открыла пришедшее на телефон сообщение: «Помоги мне найти кота!» Швырнув мобильный на лакированную поверхность стола, которая с течением времени начала покрываться небольшими царапинками, она вернулась к кастрюле с рагу. — Ну уж нет, — развела мать руками, — только не моя дочь. Она в жизни не поведется на этого, — подбирая слова, выпрямилась женщина, — кобеля! * * * Когда дверь в квартиру открылась, Марта вскинула руку, направляя на хозяина перцовый баллончик. — Охохо! — улыбнулся Шейн, отчего на правой щеке нарисовалась ямочка. — Я позвал тебя, потому что малыш Алекс постоянно трется о твои ноги, — многозначительная пауза, — и я надеялся, — наклонил голову, глядя исподлобья, — что голос любимой подружки его образумит, — поднял он подбородок, поджав губы. — Парень вернется домой. Шейн говорил медленно и проникновенно. Марта и раньше замечала эту привычку, но теперь она превратилась в сущую пытку. Дело в том, что подобная манера разговора заставляла собеседницу смотреть ему прямо в глаза и очень внимательно слушать, ловя каждое слово. Иногда красавицы открывали рот, восхищенно хлопая ресницами. В былые времена Марта просто занималась своими делами, слушая Шейна в пол уха, но теперь она буквально кожей чувствовала, как именно он на нее смотрит. Как горят голубые глаза, как шевелятся красиво очерченные губы. Искусно играя скулами, Райт разбрасывал невидимые сети. А Марта лезла в них, как глупая, безмозглая курица. Ступая босыми ногами по черной, блестящей напольной плитке, Шейн оставлял влажные следы. Марта неосознанно скользнула взглядом по плотно сидящим синим джинсам, серой майке и влажным волосам. Видимо, он только что вышел из душа, потому что стального цвета ткань прилипла к широкой груди, облегая тело, подчеркивая каждый изгиб и не оставляя места для полета фантазии. Сердце забилось быстрее. — Так ладно, когда ты видел его в последний раз? И не смей распускать руки, — отвернулась Марта, еще раз демонстрируя баллончик и разглядывая квартиру. Сама того не ожидая, она искала присутствие новой женщины. Если сейчас она заметит, что у Шейна уже кто-то появился, то она успокоится, отрезвеет, и эта тема будет закрыта. Что за глупости? Эта тема и так закрыта. Почему именно сейчас, после их поцелуя, — это вдруг стало важным? Интересно, если она обнюхает подушки на наличие женских духов, он решит, что она чокнулась? — Как будет угодно, — Шейн обошел Марту слишком близко. Она почувствовала аромат соленого моря и мокрого песка. Вроде бы ничего особенного, но кожа покрывалась мурашками при каждом вторжении в ее личное пространство. — Когда мы собирались здесь все вместе. Марта взглянула ему в глаза: — Прошло больше недели. — Алекс и раньше уходил на время. Он свободный парень, — цинично улыбнулся Шейн. — Как и его хозяин. Райт снова улыбнулся, но ничего не ответил. Он открыл входную дверь, жестом приглашая Марту выйти, и, когда девушка проходила мимо, коснулся руки кончиками пальцев. Она вздрогнула. — Мой тебе совет, — шепнул на ухо, пробуя каждое слово на вкус, — не суди книгу по обложке. Они бродили по улице, разыскивая кота, подзывая его по имени. — Давно я не гулял просто так по улице с девушкой, чувствую себя подростком. Город очаровывал своими мощеными, типично парижскими улочками с деревьями вдоль дорог. Здания пастельных оттенков с красочными ставнями украшались яркими разноцветными цветочными горшками. Марта лишь улыбнулась, присев на скамейку причудливой изогнутой формы с кованой спинкой. — С Эммой вы так не гуляли? Возникла пауза. — Черт, прости, — покачала головой Марта, закрыв лицо руками. — Это душераздирающе. Я все время забываю. Мне кажется, будто она уехала куда-то на время. Это ужасно думать о такой молодой девушке, что ее больше нет. Шейн сел рядом с Мартой. — Нет, мы не гуляли, — опустил голову Шейн, а затем повернулся к Марте. Словно почувствовав его порыв, Марта взглянула в синие глаза. Они были так близко. — Ты думаешь это я? — грустно улыбнулся Шейн. — Что? — не поняла Марта, не в силах разорвать зрительный контакт. — Убил Эмму? На что Марта лишь рассмеялась. Сейчас Шейн был другим. Она не смогла бы объяснить, но от него исходило странное тепло. Райт выглядел беззащитным, ранимым, перестал играть в игры. Иногда, очень редко, такое случалось. Последний раз Марта видела подобное в больнице. Ей захотелось обнять его, но она сдержала свой идиотский порыв, запихнув куда подальше. — Нет. Я не думаю, что это ты. Продолжая смотреть ему в глаза, Марта убрала за ухо выпавшую из конского хвоста прядь волос. — Ты не настолько извращенный ублюдок. — Ты в этом уверена? — приподнял он правую бровь, подсев к ней ближе. Марта неосознанно отодвинулась. Ну вот и все. Милый Шейн стерт с лица Земли. — Четыре часа. Тебе пора перекусить, иначе упадет сахар, — порылась в сумке Марта, достав пластиковый контейнер, и, как можно безразличнее, бросила на колени Шейну. — Ты почистила для меня яблоко? — цинично улыбнулся Шейн. Снова появилась ямочка, а глаза заволокло такой масляной пленкой, что захотелось высыпать содержимое контейнера ему на голову. — На самом деле нет! Ко мне приезжали тетушки, мама, бабушка, — встала Марта, зачем-то оправдываясь, — фрукты были нарезаны и очищены, я лишь прихватила со стола, взвесив сто пятьдесят грамм. Шейн открыл крышку и закинул дольку в рот. Марта внимательно наблюдала за каждым его движением. — Мама, как и ты, всегда чистила шкурку, считая, что в ней все самое вредное, — разглядывая содержимое банки, прошептал Шейн. Сердце Марты наполнилось нежностью, он никогда не говорил о матери. Это была запретная тема. Она знала, что та умерла очень молодой, но боялась спросить как именно. — Когда мне было лет пять, на ее день рождения я вырезал цветы из скатерти и наклеил их на лист. Сделал подарок своими руками. — Улыбнулся Шейн, продолжая перебирать яблоки, — мама не знала плакать или радоваться. Снова этот дурацкий порыв прижать его к себе, обнять покрепче, погладить по голове. — Почему ты заботишься обо мне, Марта? — поднял он глаза, пытаясь поймать ее взгляд. — Это несправедливо, когда молодые люди болеют. Словно ожидая подобного ответа, Шейн встал, прикончив последний кусочек яблока: — Помнишь, в прошлом году наш осветитель Филип, ему двадцать пять, заболел лейкемией? — Поднял он подбородок повыше и цинично усмехнулся, обходя девушку по кругу. — Что-то ты не кинулась читать о ней книжки. Марта опустила глаза. — Пойдем, кажется будет дождь. Спасибо за яблоки. Когда они добрались до подъезда, начался настоящий ливень. Стряхивая мокрые капли, вошли в дом, решив подняться по лестнице. Марта остановилась на пригласительном марше, случайно взглянув на почтовые ящики. Под номером квартиры фотографа в крупных отверстиях что-то белело. Девушка присмотрелась, заглядывая в металлическую дыру. — Ты давно проверял почту?