С трудом высвободившись из-под тяжести придавившего руки и ноги мужского тела, безвольно обмякла рядом у стены. Грудь содрогалась в сухих спазмах – легкие пытались наполниться спасительным воздухом. Чувствуя ручеек, сбегающий из уголка губ, машинальным движением стерла, глянула на ладонь – кровь… – С-сорк… – донесся до разума натужный хрип – последнее осознанное усилие рарка. Посмотрела на некогда уважаемого мной коллегу, успев заметить налившиеся кровью глаза, прежде чем его веки безвольно опустились. Он отключился. Не в силах радоваться спасению, тоже закрыла глаза, упираясь макушкой в стену. Казалось, каждая клеточка тела вопила от боли. Но куда сильней была боль душевная: Дор, на которого я полагалась, вопреки его назойливым подкатам, которому доверяла, – предал меня, ударив в спину. А ведь рядом с ним предстоит провести еще какое-то время… Встречаться в общем коридоре, на дежурствах, каждую минуту помня о пережитом ужасе и последующем сопротивлении. Во рту ощущался привкус желчи – у меня эта горечь теперь будет ассоциироваться с рарком. Точка поставлена. Завтра же подам рапорт об увольнении со службы, разорву контракт, не дожидаясь возвращения. Плевать на неустойку. Судьба… Я понимала: сегодня мне отчаянно повезло. – Ненавижу это место, – заставила себя произнести вслух, с трудом разлепляя разбитые в кровь губы. Подняться получилось не сразу, но, держась за стенку, все же встала на дрожащие ноги. Ощущение наготы не тяготило – меня накрыло отупляющим и в чем-то спасительным безразличием. Действовала почти автоматически. Нашла одежду, морщась от боли, натянула ее, не заботясь о ранах. Труднее всего оказалось переступить через неподвижное тело Дорана, он был заметен отовсюду, как бы я ни отводила взгляд. Уже возле выхода, тяжело опираясь на дверь, обернулась к поверженному напарнику и от всей души его пнула. – Мерзавец! Испоганил лучшее, что было в моей жизни в последние годы… Пошатываясь, брела к лазарету, размышляя, что отныне, думая о работе на станции, буду ощущать тошнотворное разочарование. Впрочем, это уже не имеет значения. Не сейчас, когда предстоит выдержать неизбежные разбирательства… Терпеть косые взгляды коллег, которые, возможно, с большим пониманием отнесутся к проступку рарка, чем к моей… неуступчивости. Пройти период восстановления… – Останетесь пока в лазарете, – сухо заключил куратор спустя некоторое время, когда были получены результаты медицинского осмотра, выслушаны безэмоциональные объяснения, а несколько дежурных направлены в разоренную каюту с приказом доставить экс-напарника. – Через два дня на базу прибывает грузовой звездолет, вы встретитесь с членами его команды, когда они будут проходить послеполетный досмотр. Ваш рапорт будет удовлетворен, контракт досрочно расторгнут, а вы уволены в запас. Поэтому ничто не помешает вам вернуться с экипажем транспортника, они задержатся только для разгрузки. Нет необходимости ждать корабль, с которым прибудет на вахту следующая смена. – Спасибо, – поблагодарила, – так и сделаю. Оставшись одна в блоке первой помощи, наконец-то уснула. Скоро вернусь на Землю! И это к лучшему – выбранная стезя оказалась ошибочной. И насчет общественного мнения оказалась права – вчерашним коллегам вдруг разом стало неуютно рядом со мной. В столовой на меня косились, шептались за спиной, явно осуждая за то, что подставила напарника, которого за проступок отправили на двое суток в карцер. Даже Еннола не заглянула пожурить за срыв графика и так и не отработанный «прогул». Впрочем, я не желала размышлять о причинах и мотивах, меня не заботило чужое мнение – душа наотрез отказывалась признавать даже частичную вину в произошедшем. Глава четвертая Побег Кин Сознание возвращалось медленно. Расплывчатые образы двуногих в одинаково безликих балахонах… Слепящий свет, мешающий четкости восприятия… Инструменты, перемещаемые чьей-то рукой… Гулкие звуки, ритмично нарастающие и стихающие… Будто все это уже происходило. Словно я это уже воспринимал. Сон или явь? Всего лишь отголоски воспоминаний или я снова в лаборатории? Заставил себя сосредоточиться на ощущениях, поймать, зафиксировать их и понял – ни то и ни другое! Вернее, лаборатория, несомненно, но я ее вижу глазами и слышу ушами одного из тех, кто сейчас в ней находится, а не теми органами зрения и слуха, что имеются у навязанной мне оболочки. Отсюда и странный способ восприятия информации. «Невыносимо… Не могу больше оставаться здесь!» – врезался в сознание неожиданно четкий звук. Чей это голос? Мысли? Эмоции… О-о-о! Меня наполнило чувство упоительного восторга – того, далекого, из прошлой жизни, когда, свободный, не знающий ограничений, расстояний и преград, я с легкостью проникал везде, во все, во всех… Воспринимал, познавал, купался в окружающей меня энергии и забирал ее! Жадно, торопливо, стремясь наполнить себя и отдать миру, что меня породил. Сладчайший миг поглощения. Питание! А это значит… я смог! Вырвался из оболочки, вопреки уверениям двуногих в невозможности этого делать. Смог стать собой прежним, раз сумел сделать глоток живительной энергии. Увы, это не было полноценным насыщением, успел оттянуть совсем немного у… Кого? Почему так трудно вспомнить? И почему восторг от привычной пищи омрачается болью? «Душ! Надо помыться, это поможет прийти в себя. И спать! Мне нужно выспаться». Снова этот голос! И странное ощущение, связанное с физическим телом, которого я практически не знаю и плохо понимаю его значимость. Стоило вспомнить о теле, как вереница образов, уже более четких и понятных, вновь появилась в сознании. Гуманоиды, что истязали меня в лаборатории, деловито перемещаются по помещению. Переговариваются, рассматривают что-то на своих примитивных экранах-отображателях… Четверо собратьев-эдаити, заключенные в ужасные материальные оболочки, прикованы к наклонным поверхностям прозрачных боксов… Другие двуногие – охранники, замершие у стены… «Двойная смена… А-а-а… Ну почему все навалилось разом?!» Этот голос! Я понял, чей он! Узнал. Троя, так? Странное существо… Ускользнувшая добыча. Поэтому слышу. Поэтому не мог полноценно сосредоточиться на противнике, когда он… Стоп! Ринг! Рарк! Ну конечно! Картина боя, которым я не могу гордиться, возникла в памяти. Отчетливая и неожиданно полная – с момента, когда перестали действовать прежде сковывающие оковы, и до мига, когда Доран всадил в меня уже знакомую неструктурированную энергию. Именно с ее разрушительного влияния все для меня изменилось в первый раз. Как они это называли?.. Кинжальные лучи. Рарк применил против меня свое оружие. Ровно через мгновение после того, как я сумел вырваться из оболочки и собрался забрать его жизнь. Вот почему удалось сделать лишь глоток. Но этот глоток позволил сейчас быть почти самим собой. Почти, потому что какие-то ограничения я все же ощущал. Наверняка они были связаны с физическим телом, но концентрироваться на нем не хотелось, было что-то более значимое, требующее моего внимания. Сознание вновь и вновь возвращалось к состоянию эйфории от пусть слабого, но притока энергии. Словно я что-то понял в тот миг, а теперь никак не мог нащупать… Возможно, это поняли и другие? Не только я? «Хал? Орш? Щег?» – попытался позвать. Нет ответа. Не было даже ощущения их присутствия рядом. И потому оставалось лишь вернуться к воспоминаниям. К бою, спланированному учеными, в котором нам была отведена роль расходного материала. Шаг за шагом я прокручивал его в сознании, отмечая детали и делая выводы о возможностях оболочки. Помнил и всепоглощающую потребность сокрушить противника. Именно этого противника! Из всех, что противостояли нам, этот был самым раздражающим. Рарк… Он всегда был рядом с моей ускользнувшей добычей! «Помогите! Помогите! Что же сделать? Как его остановить?!» Мысленный вопль Трои ошпарил сознание, подарив новые неизвестные ощущения. Таким ее голос я прежде не слышал. Что за эмоция владеет ей сейчас? Похоже на панику? Фокус интереса молниеносно сместился, и… я вдруг увидел свою безвольно лежащую оболочку – с плотно сомкнутыми веками, пострадавшую, неподвижную. Но я был вне ее. Я незримо парил! И это снова напомнило о прошлом, когда не существовало преград и расстояний, не имели значения освещение или шум – все те мелочи, что ограничивали навязанную оболочку. Осматривая окружающее пространство, я видел клетку со зловеще светящимися прутьями, огромный зал, в котором она находилась, расположенные рядом клетки других эдаити, чьи тела, также обездвиженные, валялись на полу. Видел нутро огромного сооружения, испещренного лабиринтами переходов и помещениями разного размера. Словно со стороны наблюдал целостную картину неведомого объекта, медленно вращающегося и плывущего во мраке космоса. И лабораторию, где меня держали. А в ней… На мгновение замер, прощупывая пространство и убеждаясь – здесь присутствуют еще несколько эдаити, но с ними что-то не так, словно они есть и одновременно их нет. Подался было ближе, желая выяснить, и остановился. Не сейчас! Позже. Волна раздражения толкала дальше, не позволяя задерживаться. У меня иная цель – найти свою ускользнувшую добычу. Не знаю почему, но это точно важнее. Вот ринг, где мы с рарком столкнулись, и он одолел меня, лишив законного пиршества. Как в тот момент я смог выбраться из тела? Что предпринял в хаотичной горячности боя, когда выжимал из себя все, силясь совладать со своей нелепой оболочкой и заставить ее работать на себя? Как мог делать это в лаборатории, подпитывая свои силы энергией тех, что удерживали нас в плену? И как могу искать Трою сейчас, отчетливо понимая, что истерзанная боем навязанная оболочка продолжает находиться в клетке? Понимание накрыло внезапным опустошением – так велика была сила прозрения. Вот он, ответ, простой и очевидный. Я излишне сосредоточивался на оболочке, силясь разобраться в ее раздражающих своей никчемностью возможностях, и не задумывался о сути, заточенной в ее недра, – о своих собственных способностях! Да, двуногим удалось пленить нас, привязать к физическим телам, но осталось кое-что недоступное их влиянию – наше сознание! И возможность общаться друг с другом – яркий тому пример. Как жаль, что я не понял этого раньше! Мы не поняли! Сила эдаити не исчезла, скованная подобно духу в тесных оковах оболочек. Сейчас в качестве эхолокатора или волнового щупа я использовал именно ее, распространяя волны своего сознания на космический объект двуногих. Я исследовал его и делал это неосознанно, продолжая пребывать на границе сознания. Вот как я нападал на них в лаборатории! Вот как сумел вызволить свою фантомную сущность, атаковав рарка в бою! Мой разум возобладал над навязанными ограничениями, вынужденно подтолкнув меня к единственному спасительному пути. Если двуногие пленили нас, связав истинную суть эдаити телами, то мы используем возможности сознания! И это путь к свободе. Сконцентрировавшись, уверенно ощутил одновременно всех собратьев. Местоположение каждого эдаити стало очевидным, как и тот факт, что помимо соседей по клеткам есть и другие. В разных частях этой станции. Способность к ориентации в пространстве материального объекта достигла абсолюта: я воспринимал всю картину целиком – от малейшего движения каждого живого существа в недрах созданного двуногими космического корабля до слабейшего импульса их технических систем. Вот он, итог спарринга! Итог, несоизмеримо отличный от выводов наших пленителей. Мы проиграли сражение на ринге, продемонстрировав полное неумение управлять оболочками, но именно эта угроза заставила мой разум проявить себя, одновременно доказав: на этой станции нет более всесильных существ, чем мы! А те, кто сейчас полагает себя вершителями наших судеб, обречены. Только что они – каждый из этих жалких существ – стали нашей реальной добычей! «Справилась! Справилась! Не останусь здесь больше. Не смогу…» – отвлекая от судьбоносного открытия, голос Трои вновь переключил мое внимание. Ощущаемое в нем чувство облегчения заполнило меня спокойствием, и потому, уже уверенно направляя волну поискового щупа, я легко отыскал мою несостоявшуюся добычу. Держась за стену, она брела туда, где нашим пленителям оказывали помощь, восстанавливая структуры их организмов до полноценного функционального состояния. Ее тело нуждалось в помощи, воспринималось энергетически пустым. Израненным? Да. Но больше изнуренным. Она тоже участвовала в борьбе, где я схлестнулся с ее напарником? И кто-то из эдаити посмел выпить ее энергию раньше меня? Взять то, что принадлежало мне?! Волна ярости, захлестнувшая неожиданно и бесцеремонно, оглушила, ослепила и потащила… Куда?! Обратно в тело – понял, едва осознал себя вновь запертым в тесной темной оболочке. Это меня охладило и скорее удивило, чем огорчило, – уверен, что при необходимости смогу выйти снова. Зато пришло отчетливое осознание – пленители не совладали с нашими сознаниями, но их план по навязыванию нам тел свершился, уязвимые и такие трудные в управлении тела – отныне наш якорь. Даже покинув их, мы неизбежно вернемся обратно. Получится ли разорвать связь? Можно попытаться сопротивляться возвращению, однако нужно ли? Наличие у противника энергетических клинков – фактор, с которым нам не совладать, будучи в форме эдаити. Зато тела… Массивные, крупные, они в состоянии перехватить и удержать руку противника с занесенным оружием. Не позволить клинку войти в тело и разрушить его структуру. А нам даже нескольких секунд промедления достаточно, чтобы дотянуться до жертвы и выпить ее энергию. Новый взгляд на вынужденную связь с телом заставил задуматься: что в нашем симбиозе будет доминировать – чуждое вещество или моя энергия? Возможно ли изменение первого силами второго? Что, если мы, влияя на навязанные оболочки, сможем совершенствовать их? Или даже менять? Это не просто создало бы удобную связь с телами, а сделало нас гармонично совершенными! Способными изменяться по собственной воле, подстраиваясь под условия среды! В некотором смысле мы получили бы способность если не идентичную, то сходную с той, что была у нас изначально, – имитировать. Мимикрировать. Принимать форму, максимально удобную для получения энергии. Конечно, нет смысла ждать от костной материи высокой пластичности, даже если наполнить ее энергией до отказа. Но процессы жизнедеятельности строятся именно на этом! Значит, их можно ускорять или притормаживать, по собственной воле стремительно активировать нужные. В недрах генома созданных для нас тел сокрыто бесконечное множество возможностей – так утверждали гуманоиды. Проверить? Сейчас? Не слишком ли высок риск? Если двуногие экспериментаторы поймут, что упустили неподконтрольный и недоступный для них пласт наших способностей, они немедленно уничтожат тела, предварительно избавившись от нас. И все же нетерпение и желание выяснить возобладали. Позволю себе крошечный опыт! Сосредоточившись, стараясь, чтобы внешне перемены не были заметны охранявшей мою клетку паре беловолосых, послал телу импульсы, побуждающие процесс регенерации. Результат не заставил себя ждать – боль, которую ощутил, едва вернувшись в тело, исчезла. Пропала слабость, сковывающая мышцы. Даже холод в местах соприкосновения кожи с полом перестал ощущаться так явно, как раньше.