Троя Черт! Как же не хватает формы! Еще больше – коммуникатора, который я вместе со штатным обмундированием и личным оружием сдала коменданту гарнизона. В общем, никакой возможности связаться со своими и понять, что происходит! То, что на станции чрезвычайная ситуация, стало понятно, едва в коридоре, по которому я неспешно топала к стыковочному ангару, замигало аварийное освещение. Проблемы с энергопитанием? Пришедшая в голову догадка быстро уступила место недоумению, когда в отдалении заверещала «зеленая» сирена, – чтобы не путаться, мы обозначали их разными цветами, – возвещая о разгерметизации в отсеке. В каком? И почему? Что вообще происходит? Переключиться с грустных мыслей – а я покидала место, с которым, вопреки всему, была связана часть моей жизни, – получилось не сразу. Но глубинное чувство тревоги, не оставляющее в последние дни, усилилось. Сбой электричества и утечка воздуха? Все разом? Как же не хватало возможности получить информацию! Невольно оглянувшись, словно ожидая увидеть кого-то, преследующего по пятам, я перешла на бег. Скорее! Нужно попасть в ангар, там есть системник с выходом на общую связь, коды я знаю, запрошу данные… Придерживая на плече рюкзак с личными вещами, заученным до рефлекса движением руки коснулась уха. Черт, черт, черт! Нет же больше коммуникатора. Теперь я пассажир, простой транзитник на борту у вечных дальнобойщиков. Космических дальнобойщиков, конечно. И не совсем на борту… Но надо поспешить. Если на станции какие-то проблемы, корабль могут отправить восвояси вне графика. Мою скромную персону никто ждать не станет, пожмут плечами и скажут: «Улетишь как-нибудь в следующий раз». Ну что за мысли? И затылок вспотел. Дергаюсь? Так «рада» даже гипотетической возможности задержаться? Ага, задушевной беседы с Дором тогда не избежать. А что в итоге? Поубиваем друг друга на почве неразделенного непонимания? Да уж… – Троя! Накликала… Или мне уже мерещится голос экс-напарника? Чего ж он вопит-то так? – Да стой же, идиотка! Он, без вариантов. Не пережил мысли о разлуке без прощания? Вот же козел! Я прибавила скорость, чтобы поскорее выскочить из перехода, куда Доран выбежал из бокового коридора. Всего-то пара сотен метров до стыковочного… Не переживу, если явился в слезах каяться. И это после того, как изгадил все хорошее, что было между нами. – Стой, Троя! Рывок за плечо, и готово – я отлетела к стене. Да твою ж маму!.. Он что, не наигрался в свои игры? Злость мгновенно переплавилась в такую ярость, что я на полном серьезе вознамерилась на прощание оторвать экс-напарнику его островерхое ухо. – Ты, отстойный рарк, – развернувшись, выплюнула в лицо с лютой ненавистью, – как у тебя совести хва… – Тро, заткнись! Что-то не так! Отчетливо поняла это, встретив его затравленный взгляд. То, как он рванул меня к себе, на миг притиснул к груди, чтобы тут же отшвырнуть к переборке и заговорить. Быстро, рвано, едва понятно… – Времени нет объясняться. Просто знай: они вырвались. Эти твари… Тро, ты меня слышишь? – Тряхнул меня, ударив слегка затылком. – Очнись же! Амиоты на свободе! Не дав ответить, стиснул ладонь рукой и потянул за собой, переходя на бег. Не противясь, силясь уразуметь выданную рарком обрывочную информацию, больше того – поверить в нее, безропотно следовала за ним. Да и бежал Дор туда же, куда стремилась и я – в стыковочный отсек. Через пару секунд мы выскочили к нему через проход, который использовался для разгрузки прибывающих транспортников. Одна из дверей, перекрывающих проем, судорожно смыкалась и отъезжала в сторону, другая была зажата перевернутым силовым погрузчиком, а в самом ангаре творился настоящий ад. Дым, скрежет, световые всполохи, сопровождающие звуки выстрелов, и военные, военные, военные… Как их много! Так все правда? Доран не шутил. – Седьмой! Ты помнишь, что случилось в лаборатории, когда он тебя схватил? – Рарк, выбрав момент, когда дверь открылась, дернул в проем меня, застывшую при виде суматохи. – Тро, шевелись. Прошу тебя, не оглядывайся. Просто беги! Ты должна попасть на корабль и убраться с этого проклятого места. Не вмешивайся, поверь – ты ничего не сможешь сделать. Просто успей! И выживи. Очередной мощный рывок, призванный придать мне ускорения. Цель – переходный шлюз. Я смотрела только на него, словно вдруг испугалась, что в столпотворении потеряю. Мольбы Дорана, а он именно молил, отчаянно заклиная и ругая одновременно, оказали странный эффект. Я безоговорочно верила, как если бы последние полчаса бежала с ощущением настигающей угрозы. Словно предчувствовала, что меня по пятам преследует смерть. Он ошибся: у меня напрочь отсутствовало намерение во что-то вмешиваться. Разум словно парализовало, зациклив на мысли – надо попасть на корабль. Толком ничего не понимая, видела только, что мир вокруг сошел с ума. И моя роль в этом помешательстве незначительна. То, что настолько напугало рарка, заставило его спасать меня… За этим поступком было так много подспудного и ранее не сказанного. Столько значимого и все объясняющего. Но времени думать об этом, а уж тем более говорить, не было. Доран волок меня за собой, двигаясь на пределе сил, так быстро, как никогда не бегал на тренировках. И я неслась, не чувствуя ног, порой едва касаясь пола, почти не осознавая происходящее. Вспышки выстрелов, жар лучевых разрядов, кровь, крики, вопли – все слилось в вихрь безумия. До матово-прозрачных, мягко колыхающихся створок заветного шлюза не больше десяти метров, еще немного – и я у цели! Доран вдруг остановился. Так резко и неожиданно, что я налетела на него и с силой впечаталась в спину экс-напарника. Правую часть тела пронзило болью, но я не закричала. Не смогла. Грудь сжало спазмом, когда увидела причину остановки. Преграждая путь, на расстоянии вытянутой руки от рарка стоял он. Седьмой. Тот амиот, что напал на меня в лаборатории. Узнала я его мгновенно. Что? Как? Откуда? Множество вопросов, которые едва успевали возникать в голове, настолько молниеносным оказалось происходящее. Из-за шока видела все как в замедленной съемке, возможно, предсмертными образами запечатлевая в сознании каждый миг. Безмолвный вопль в груди еще не оформился, когда ощутила, как Доран что-то вдавил в мою ладонь. Инстинктивно сжав руку, распознала привычную тяжесть энергоклинка – единственного оружия против амиотов. Посмотреть на него и убедиться я не могла, не в силах оторвать взгляд от огромного мужского силуэта с копной свалявшихся темных волос и прожигающим насквозь голодным взглядом сиреневых глаз. – Спасись! Вскрик Дора, одновременный толчок вперед и рывок другой его руки, которой он ухватил амиота за шею, стремясь поменять нас местами, оставить чудовище позади. Скорость показалась запредельной – рарк превратил мое тело в снаряд, который едва ли не кубарем полетел вперед, в доли секунды миновав монстра. Если бы! В тот же миг сознание запечатлело перехваченное чужой ладонью горло Дорана, его тело, взмывшее в воздух по велению серокожей руки, ореол фиолетовой тени, окутавшей голову рарка. Пара сиплых хрипов, судорожная конвульсия… Все! Безжизненное тело экс-напарника, с возмутительной легкостью потерявшего жизнь, упало на пол. И все это в ту крошечную часть мгновения, пока я проносилась мимо чудовища. Рассказы Дорана не лгали: амиоты – самое жуткое, что существует в нашей Вселенной. Во всем космосе! И эти твари ненасытны – осознала, когда смертоносный фиолетовый туман развернулся передо мной, застилая взгляд и мешая дышать. Неужели это последнее, что увижу в жизни? Густой лиловый сумрак, в глубинах которого исчезнет и моя душа? Заученным движением вскинув клинок, едва не заорала от боли – руку дернуло неведомой силой, выламывая, заставляя пальцы разжаться. Нет, не с моими возможностями противостоять чудовищу. Напрасно, все напрасно… Сияющий яростью сиреневый взгляд словно отпечатался в душе под похоронный звон клинка, упавшего на металлическое покрытие пола. Мой реквием. Мой ужас. – Не. Стану. Внезапно удушливая мгла исчезла, позволив дышать, судорожно хватая ртом воздух. Напротив моего лица оказалось лицо монстра. На моих глазах темной щеки коснулся опаляющий луч лазера, и… след от ожога почти сразу зарубцевался, чтобы постепенно и вовсе исчезнуть в ритме движения губ. Амиот говорил натужно, как если бы делал это впервые: – Быстро. Не. Интересно. Хочу. Насладиться. Мое тело словно былинка взмыло вверх. Твердая, будто облаченная в прочнейшую броню рука перехватила поперек груди, удерживая на весу, моя спина оказалась прижата к груди чудовища. Груди, где совершенно размеренно билось его сердце… Падающие тела вокруг, снова и снова… Ими был устлан наш путь. Выстрелы, вспышки, хлопки, крики и запах крови – все стало безликим фоном. В следующий свой вдох я вместе с монстром нырнула в проем стыковочного шлюза. Добралась… Боли телесной, притом что в плечо прилетело отголоском удара лазером, не повредившего тело амиота, было не сравниться с безумием душевных мук. Все вокруг умерли или умрут в ближайшие мгновения. А я… стала билетом для чудовища, невольно указав ему путь к свободе. Им – исправилась, переведя взгляд и обнаружив позади других амиотов. И… других пленников. Недавние подопытные, вырвавшиеся из клеток, тащили по меньшей мере троих. Все воспринималось едва ли осознанно – я сама чуть ли не умирала от ужаса. Крепкая рука захватившего меня амиота, сдавившая тело и не оставляющая мыслей о побеге, стала чем-то сродни оковам. Удушливый страх и чувство абсолютной беззащитности сдавили грудь: я понимала, что ничего хорошего случиться уже не может. Не после того, как увидела, с какой стремительной ловкостью Седьмой убил Дорана. Крепкого как бык рарка с огромным боевым опытом за плечами, выжившего в прошлое столкновение с этими чудовищами. Однако для амиота справиться с ним оказалось не сложнее, чем раздавить букашку. И это заставляло волосы на голове шевелиться от ужаса! Ведь мы все сопричастны к появлению монстров. Они уже не те, с кем воевал Дор. Совсем не те… Они продвинутые! Неуязвимые! Еще более чудовищные, пусть сравнивать мне не с чем, но увиденного я не забуду до конца жизни, какой бы короткой она ни оказалась. Только бы не мучили! В глубине души я уже приняла неизбежное – собственную гибель. И ощущение близости тела Седьмого неизбежность усиливало. Такое спокойствие и невозмутимость! Он двигался ровно, четко представляя свой следующий шаг, дышал глубоко и спокойно – так, должно быть, вела бы себя я, шагая с подносом вкусной еды к столу и предвкушая чудесный ужин. Как горько закончить жизнь в качестве аналога томата, безжалостно переваренного организмом чудовища. Почему я? Риторический вопрос. Ужас и смирение со смертью отупляют. Вот и я наверняка пустым и лишенным осмысленности взглядом смотрела вокруг, безвольно болтаясь в руках своего преследователя. Того, с кем у меня давний счет. На других пленников смотрела без малейшего облегчения, мысль, что не мне одной уготована участь деликатеса, успокоения не вызывала. Узнала троицу из экипажа крейсера, сознание отрешенно поставило галочку, принимая как факт. Одного из них я знала по имени – Игерь, штурман, приходивший ко мне в лазарет. Впрочем, события недавних дней казались прошлой жизнью. Мир разделился на до и после побега чудовищ. Выпученные глаза, разинутый в безмолвном крике рот, спутанные, покрытые гарью волосы… Со стороны я наверняка выгляжу так же. Но сочувствия не было – все разумное и человечное во мне убил ужас. Я вообще ничего не чувствовала. Мужчину, как и меня, перехватив поперек груди, нес амиот не менее жуткий, чем Седьмой. Возможно, они прихватили кого-то еще, а может, и нет. Я была не в том состоянии, чтобы анализировать и размышлять над происходящим. В любом случае, кроме нас четверых, в рубке управления транспортника, до которой амиоты добрались за считаные секунды, членов экипажа не было. Они наверняка встали на защиту крейсера наравне с военными, а если кто и остался внутри… Вновь словно воочию увидела последний миг жизни Дорана. И содрогнулась, понимая, насколько жалкими кажутся теперь все прежние страхи и переживания. – Сидеть. Здесь. Сбросив меня на одно из кресел, предназначенных для пилотов, и придавив плечо рукой, удерживая в неподвижности, Седьмой развернулся, осматриваясь. Я видела его профиль, жесткие, словно рубленые черты: полные, плотно сжатые потрескавшиеся губы, крупный нос, грубую линию подбородка, лишенного волос. Это лицо сейчас казалось ликом статуи. На нем жили лишь глаза – яркие, жуткие, буквально сканирующие все вокруг и оттого такие сияющие… Передо мной был монстр. Настоящий. Не знающий жалости. Не признающий преград. Не останавливающийся ни перед чем. И он такой не один! Поступив с другими пленниками так же, как Седьмой со мной, амиоты двигались в непонятном ритме. Молча перемещались по рубке, сменяя друг друга, исчезали в распахнутом проеме шлюза, снова появлялись… Наверное, это длилось несколько минут, но мне казалось, прошли часы. – Ты! – неожиданно резко ожил Седьмой, до того сохранявший неподвижность. Давление его руки ослабло, она исчезла с моего плеча, и я вздрогнула. Однако, посмотрев на лицо амиота, догадалась – восклицание предназначалось не мне. Сиреневые глаза монстра с устрашающим вниманием изучали Игеря, губы нехотя и как-то натужно шевельнулись, исторгая: