Новый стон заставил вздрогнуть. Теперь определить источник звука труда не составило – амиотка! К ней тут же метнулись двое ее собратьев и, отталкивая друг друга и огрызаясь, пытались дотронуться до несчастной. Желали ободрить? Успокоить? Или в основе их действий лежал иной смысл? Я не понимала. Видимо, как и женщина, которая точно не стремилась к контакту. Раскачивалась, отклонялась, шарила руками по своему телу, большей частью по животу, и поджимала ноги под себя. Если прибавить к этому резкие вскрики… С ней точно что-то неладно! Она страдает от боли, но ни объяснить, ни сказать не в состоянии. Живот болит? Вероятно. Кто знает, что делали с амиоткой в лаборатории? Не просто же так женских особей держали отдельно! А эти только зря дергают ее, добавляя хлопот… Подобно остальным пленным, я сидела тихо, наблюдая за суетливой компанией и анализируя их странное по сравнению с другими амиотами поведение. Никто больше к этой самочке не кидался, с чего тогда у этих двоих такой интерес? Хотят привлечь ее внимание и не понимают, как это сделать? Ведут себя так, словно готовы биться не на жизнь, а на смерть. Нашли время! Вспомнились обсуждения коллег. Об амиотах говорили, как о бесчувственных, лишенных привязанностей тварях. Что же тогда я наблюдаю? Взаимные отталкивания больше всего походят на своеобразные брачные игры. Странно… Такие страсти и в таких условиях? – Объясни. Им, – внезапно приказал Седьмой, обернувшись и вперив в меня свой жуткий взгляд. Он не сдвинулся с места, по-прежнему стоял метрах в пяти у одного из экранов системы управления, но у меня возникло ощущение, что амиот рядом, что мы с ним лицом к лицу! Молниеносно вытянувшись и забыв о недавнем бессилии, перестала дышать, пытаясь понять: о чем он? Кому «им»? Ответ на вопрос нашелся быстро. Седьмой вновь отвернулся к экрану, а пара агрессивных амиотов стремительно переместилась ко мне. Три оскаленные физиономии в непосредственной близости… Во рту пересохло, я не могла даже пискнуть. Хотелось зажмуриться и приготовиться к последнему вздоху. Однако секунды бежали, а меня никто не убивал. Больше того, смотрели пристально, выжидающе. – Помогай. Можешь. Знаю. – Третий, которого я уже с легкостью узнавала, сопроводил указание жестом в сторону амиотки, доказывая – это для нее они ждут помощи. Похоже, мой пленитель снова услышал мысли и передал их собратьям. Но что им объяснить? Что я вообще могу сделать? Как так выходит, что мне понятно больше? – У нее, – сипло сглотнула, с трудом выдавив первые звуки. Мысль тут же пропала – троица подалась еще ближе! Острые клыки недавних подопытных пугали до одури, но их бесноватая самка вновь заскулила, напомнив о себе, и одновременно зарычал Седьмой. Амиоты отпрянули, позволив мне собраться с силами и договорить: – У нее живот болит. Наверное. – Как. Помочь? – неожиданно быстро сообразил Третий. Двое других поддержали его резкими кивками, а я опешила. Что я знаю об искусственно созданных телах, чтобы давать советы? Но признаваться в неведении опасно, и потому пришлось придумывать на ходу. – Н-надо успокоить. – Как? Заладил! Если б я знала… – Нужна забота. – Парализованное долгим страхом сознание выдавало лишь какие-то нелепости, такие… человеческие банальности. – Обнять, согреть, утешить. Поддержать, одним словом. Она же женщина… Болеет. – Как еще назвать ее состояние? – Возможно, не понимает, что происходит. И ей… страшно. Нет, что за бред я несу?! Какие страхи? Это не про монстров! А амиотка, как ни крути, одна из них. Страшно здесь совсем не им. Мне хотелось визжать в голос, но я лишь судорожно подбирала слова, осознавая требовательное внимание. Вдруг за молчание убьют? – Обнять? – Утешить? – Поддержать? Они не поняли. Проклятье! Должно быть, в их восприятии нет подобных понятий. Мне конец? Разозлила чудовищ? – Покажи, – вновь отрывисто рыкнул Седьмой. Он хоть и стоял спиной к нам, но за происходящим следил. Другие пленники с ужасом косились на меня и на странных амиотов. Все ждали. Амиотка пугала своей непредсказуемостью, но трое ее соплеменников казались угрозой куда большей. Значит, иного выхода нет. Встав не с первой попытки, на трясущихся ногах, со страхом оглядываясь на следующих за мной по пятам амиотов, отправилась к странной женщине. Заставила себя присесть рядом с ней, мысленно представляя, как ее когти впиваются в горло или появляется эта их фиолетовая муть, способная отделяться от тела и окутывать, удушая туманом. Амиотка замерла, перестав раскачиваться и стонать. Она силилась сфокусировать на мне взгляд, агрессии не проявляла, и я, набравшись смелости, протянула дрожащую руку, чтобы успокаивающе погладить ее по волосам. Кажется, глаза округлились у всех. У амиотов – от непонимания смысла действий, у пленников – от моей беспрецедентной отваги. Впрочем, последнее я и сама не могла объяснить. Самка вздрогнула – будто судорога прокатилась по телу, и потому трое ее защитников молниеносно подались вперед. Я зажмурилась в предчувствии расправы, но в повисшей тишине пораженно ощутила: женщина не отпрянула, наоборот, сама прильнула ко мне. Искала поддержки? Инстинктивно приобняла ее за плечи: интуиция шептала о страхе той, чья кожа казалась прочнее брони. Очутиться в такой близости, зная устрашающие возможности их организма, было сумасшествием. Сердце колотилось, не позволяя дышать ровно. А открыв глаза, испытала шок от взглядов самцов-амиотов. Они смотрели так, словно… Это что, зависть? Они желали оказаться на моем месте? Сама бы я точно предпочла побыть в стороне, но вместо этого снова погладила опасную чужачку по волосам. – Тише, тише, – забормотала мягко, как ребенку. – Все будет хорошо. – Получилось? Почему нас не… воспринимает? – раздался вопрос Третьего. – Вы слишком напористы, – попыталась облечь предположения в слова. – Это ее пугает. Или беспокоит. Или… В общем, держитесь в стороне. – Замолкла, осознав, что посоветовала. И кому! Куда катится мир! Сутки назад я полагала их подопытными, затем самым страшным возмездием во Вселенной, а сейчас беседую… почти мирно. Впрочем, за дерзость меня не выпили. Более того, все трое дружно отступили на пять шагов. С таким напряжением, словно преодолевали собственный протест. А в жутковатых фиолетовых глазах мне почудилась… обида? Кажется, я схожу с ума. – Больно? – сочла за лучшее переключиться на амиотку. Она заскулила. Мужчины напряглись, но сдержали очевидный порыв, сохранив дистанцию. Это вдохновило и обнадежило настолько, что я ляпнула очередную милосердную нелепость, не подумав, что амиотам подобное неведомо: – Нужна ласка. Мягкие прикосновения. Это… успокаивает. – Испугалась, что они не поймут, и добавила: – Женщины любят нежность. Она нравится им больше, чем угроза. В рубке транспортника в очередной раз повисла пораженная тишина. Разорвал ее новый всхлип амиотки. – Тут плохо? – Я неуверенно указала на ее живот, и руки женщины неловко устремились туда же. Набравшись смелости, медленно, стараясь не давить, я начала поглаживать проблемное место по часовой стрелке, так, как делала сама, ощущая дискомфорт или боль. Сквозь кожу ощущались твердые мышцы. Тело было не чета моему – мощное, рельефное, прочное, хотя и я тренировками не пренебрегала. Даже дико осознавать, что такое существо испытывает боль. Отчего? Отчаянно хотелось, чтобы у моей странной подопечной был приступ голода или какой-то мышечный спазм на фоне стресса. Мысли переметнулись к станции и разговорам в лаборатории. Эти чертовы эксперименты! Возможно, амиотка беременна, и что-то пошло не так… Или даже так, но… Каковы шансы выносить ребенка? Что с ней будет происходить дальше? У монстров прежде не было тел, вряд ли они что-то о них знают. – Хор-р-рошо… – амиотка впервые издала членораздельный звук. Интонации мне показались довольными. А судя по тому, как встрепенулись мужчины-амиоты, их это тоже обнадежило. – Ее имя Риш? – Я лихорадочно перебрала в памяти все, что они говорили. – Да. Уловив толику сомнения в бесстрастном ответе, растерялась. В самом деле, не могут же они не знать собственных имен? Или в них нет необходимости? Может, они опознают друг друга как-то иначе? – Риш? Риш! – обратилась к амиотке, которая все еще выглядела дезориентированной, второй рукой похлопала ее по спине, привлекая внимание. Ее соплеменники цепко следили за каждым движением, готовые действовать, если… Если что? Думают, я могу ей навредить? – Это безопасно, – постаралась убедить их, чтобы ослабить контроль. Меня саму трясло от страха – казалось, иду по минному полю. – Я надеюсь успокоить Риш, установить с ней контакт и узнать, в чем причина паники. Шумная амиотка была не единственной представительницей новоявленной расы, кто вел себя заторможенно и неадекватно, но бдительная троица приклеилась именно к ней! Впрочем, Третьего, вероятнее всего, приставил к ним Седьмой, чтобы следить за внезапно проявившими друг к другу агрессию собратьями. Наверняка потому, что соображал быстрее. По крайней мере со мной он согласился: – Да. Нужно. Мы пытаемся. Не… можем. Это он об их мыслесвязи? Или что там между ними за чертовщина. Чувство усталости притупило мои инстинкты, как и способность размышлять о происходящем. Я просто плыла по течению. – Возможно, ей холодно или неудобно, – продолжала выдвигать версии, поскольку, прижавшись ко мне, амиотка стала меньше дрожать. – Попробовать укрыть? И уложить. Так обычно становится легче. – Нам нужно этому… – Один из тех, что сцепились между собой, запнулся, словно не зная, как выразить мысль словами. – Содействовать? Вопрос обескуражил. Зачем тогда они рвутся к ней, если не для помощи? – Вы должны, – немного резковато буркнула в ответ. – Она одна из вас. К тому же женщина, ослаблена и, возможно, больна. Разве не долг ваш как мужчин позаботиться о ней? Амиоты переглянулись и с недоумением уставились на меня. Запоздало осознала, что навязываю им свои представления. А вдруг у них каждый сам по себе? – Женщины… м-м-м… слабее. Обычно, – поправилась, напомнив себе, что речь не о подобных мне, а об универсальных чудовищах. – Задача более сильных – защитить и поддержать. Тогда она… – В очередной раз замялась. Я же говорю странные для них вещи! – Сможет отблагодарить позже. Нет, ну это же в основе логики? Даже у этих, некогда бестелесных, должна быть признательность, благодарность. Они же как-то сосуществовали вместе? – Что она сделает?