До чего же он был красив! Прикосновения к его сильному телу доставляли наслаждение, и мне стало немного жарко от этой близости. Длинные тренированные ноги, широкие сильные плечи, накачанная задница, добраться до которой не позволяло бельё, но руки так и чесались потрогать. Неужели это мой мужчина? Мой жених? Мой будущий любовник? Таких красавцев я раньше видела только на картинках, а уж трогать не приходилось точно. Против воли довольная улыбка не сходила с моего лица, а руки сами продолжали массировать и поглаживать его сильное тело. Почувствовав, что сама уже еле держусь на ногах, я отнесла тазик и полотенца в ванную, прилепила на дверь снаружи записку «Не будить до утра», разделась и завалилась спать рядом под тёплый бок. Уже уплывая в дрёму, я почувствовала, как меня прижали к поджарому телу, и уснула с улыбкой. Проснулась я первой, судя по серой хмари за окном, утро было ещё ранним. Как ни странно, выспаться удалось. А массивное теплое тело мужчины под боком только поднимало настроение. Спала я, прижавшись спиной к груди жениха, позволяя его ноге удобно расположиться между моих коленей и нежась в его тепле. Резерв был полон. Организм напомнил о том, что его давно не кормили. Аккуратно выпутавшись из рук, я привела себя в порядок, а затем вышла за завтраком. Рядом с нашей дверью скучал парень в военной форме. — Доброе утро. Мне велено сообщить господину Хашшалю, когда проснётся Его Величество. — Он пока спит. Сколько времени сейчас? — Семь сорок утра. — Через час мы будем готовы, я схожу за завтраком, а вы можете передать Шалю, что император пока спит. Молодой человек кивнул и скрылся в недрах коридора, а я отправилась в столовую, чтобы принести завтрак в постель. Шальная улыбка не сходила с лица, и я с трудом вспомнила зачем мне вообще был нужен Ринар и какие вопросы меня волновали. Набрав целый поднос, я вернулась в комнату, где ещё размеренно сопел мой будущий супруг. Запах еды его не растревожил, и тёмные длинные ресницы спокойно лежали на щеках. Я не удержалась и погладила сначала смуглую скулу, затем высокий лоб, сильное плечо и руку, лежащую поверх одеяла. — Ринар? Пора вставать. — Ммм. — Эй, амбидекстр, тебя ждут дела. И завтрак. — А ты? — И я жду. Я скучала, — признание далось неожиданно легко, слова сами сорвались с губ. — Я тоже скучал, — мой мужчина приоткрыл глаза и озорно улыбнулся, затем перехватил руку и утащил меня в постель, мгновенно прижав к кровати своим весом. Несколько минут мы самозабвенно целовались, мои руки сами скользили по упругой гладкой коже его плеч и спины, и останавливаться не хотелось совершенно. — Нас ждут. — Значит без нас не начнут. — Бессовестный амбидекстр. — Совесть — это роскошь, доступная немногим. Я на свою пока не накопил. Ринар усилил напор, и мне стало не до разговоров. Кровь в венах вспенилась, как шампанское, разнося по телу ощущение хмельной радости. Одна рука зарылась в густые чёрные волосы на затылке, а вторая добралась до кромки белья и нырнула под тонкую ткань, чтобы наконец добраться до недоступной вчера части тела. И Ринар не разочаровал, задница у него была крепкой и подтянутой, я не удержалась и хорошенько сжала. — Ринар… Его губы спустились вниз по шее, прокладывая дорожку из поцелуев к груди, а Ованес ретировался в браслет, оставив меня в одной тонкой сорочке. — Ты обещал не приставать. Месяц. — А я разве пристаю? Мне кажется, что это ты пристаёшь, — зашептал он мне на ухо, вызывая волну сладких мурашек. — Ты же сверху! Он мгновенно перевернул нас так, что уже я лежала у него на груди во полной мере ощущая, насколько он возбуждён. Растерявшись, я не знала, стоит ли мне смутиться или погладить вздыбленную плоть. — Это ты сверху. Хочешь воспользоваться моей беспомощностью? — провокационно улыбнулся этот искуситель. — Хочу… но не сейчас, — я с сожалением отстранилась и погладила его по плоскому тренированному животу. — А когда? — Когда ты не будешь падать от усталости вечером, а утром под дверью не будет караулить кто-то жаждущий твоего внимания. — Это может случиться нескоро. — Я подожду. — А я нет, — он шумно выдохнул и накрыл ладонью руку, которой я всё ещё гладила его живот, — но ты права. Сейчас не время и не место. Спасибо за вчерашнее, я даже представить не мог, что ты сможешь поставить меня на ноги за несколько часов. — Пожалуйста. Я была бы рада, если бы ты чаще ночевал тут, — только сказав это, я поняла, насколько двусмысленно это прозвучало, и улыбнулась, раскрасневшись. — Поверь мне, я тоже предпочёл бы спать в твоих объятиях, а не в казарме, полной храпящих и смердящих солдат. Не мог вырваться раньше. — Всё очень плохо? — я с тревогой всмотрелась в его красивое лицо и непроизвольно погладила по щеке. — Есть сложности. — Расскажешь? — Нет. У тебя полно своих проблем, я и так взвалил на тебя целую клинику. — Я могу просто выслушать. И чем больше я знаю, тем лучше готова к тому, что последует. — Ягодка моя, всё будет хорошо. Я позабочусь о том, чтобы удержать горожан от бунта и справиться с ситуацией. У меня есть доверенные люди, а ещё мне придаёт сил знание, что ты ждёшь и скучаешь. Только очень тебя прошу, не стоит искать утешения в объятиях других мужчин. Я, оказывается, очень ревнив. — Не было никаких объятий, просто руки тряслись. Но я тебя услышала. Ешь, тебе нужны силы. Я ждала тебя, чтобы попросить выделить сопровождающего и деньги. Клинике нужны продукты и постельное бельё. А ещё нужна годжика. Я хочу съездить к купцам и узнать, как и что покупать. — Я выделю тебе вексельную книжку, сможешь давать расписки. Казначей их погасит. Мы вчера выковыряли его из усадьбы, где он делал вид, что происходящее в столице — это не его проблемы. Кого ты хочешь в сопровождающие? Хаша? — Нет, лучше Сарлема или Аркая. — Сарлема так Сарлема, — Ринар доел остатки каши с мясом и осушил кружку с горячим отваром. — Или Итана, тогда я с собой Тамилу возьму. — Если ты возьмёшь Тамилу, то в случае проблем Итан будет защищать Тамилу. А выделить тебе двоих я не смогу. — В городе опасно? — Если бы было опасно, то я бы не отпустил или поехал с тобой сам. Пока ситуацию удаётся сдерживать. Я уже придумал, как избежать голодного бунта. То, что вы возвращаете в семьи выздоровевших детей мне сильно помогает. С мародёрами тоже удаётся справляться. По уверениям гарнизонного лекаря сегодня можно будет рассчитывать на возвращение части стражников. Столичный корпус пока держится, к счастью, там достаточно много магов. Завтра я планирую рейд по домам, готовься принимать новых пациентов. Часть жителей боятся везти детей в клинику, сегодня я выпущу предписание, а завтра буду действовать, как раз будет достаточно личного состава. — Ты вернёшься сегодня? — А ты обещаешь мне массаж? — Нахал, я вообще-то тоже устаю, — с улыбкой прикусила нижнюю губу я. — Тогда массаж сделаю я. От такого приглашения я точно не смогу отказаться. — Хорошо, — румянец проступил на щеках и согрел лицо, — я согласна. Ринар притянул меня к себе на колени так, что наши лица оказались близко-близко друг к другу. — Повтори. — Я согласна. — Мне очень нравится, как это звучит. — Нам пора. — Нет, предыдущая реплика подходит тебе намного больше. Я улыбнулась и прижалась лбом к его щеке. Нежность затопила, расплескалась по телу, протекла сквозь кожу и выплеснулась наружу несколькими короткими прикосновениями. Мысли растворились в ней, и я осталась беспомощной, не в состоянии разомкнуть объятие, не в силах оторваться от него. Несколько коротких минут мы сидели, молча прижавшись друг к другу, пережидая волну щемящего чувства единения. Физически ощущая, как крепнет наша связь, я полностью отдалась эмоциям, позволив себе не сдерживаться в желании быть ближе. Ринар не торопил меня, не вставал, не размыкал кольца рук, держа меня бережно и осторожно, словно сокровище. Я поняла, что моя нежность взаимна. Жаль, что я не ощущаю того, что он чувствует сейчас. И почему это работает только в одну сторону? Идиллия момента была разрушена уверенным стуком в дверь. Нам пришлось встать и отправиться вслед за парнем в форме, который уже ждал нас снаружи. Хашшаль выглядел хмурым и постаревшим лет на десять, кажется, даже седина на висках начала пробиваться. — Солнечного утра, Ваше Лентяйшество. Допросил я господина Освальта и могу сказать, что он меня удивил. Если честно, я думал, что таких тварей не бывает, а вот поди ж ты, сидел, рассказывал. У него в Саркане два убежища, где он держал девочек. Весточку я уже отправил, живых освободят. Он уехал и оставил пару артефактов наблюдения, планировал смотреть как они будут умирать от голода. Вода там есть. Ему, видишь ли, было интересно станут они есть друг друга или нет. Это что касается тех, кто живы. Остальных жертв он смог вспомнить почти три десятка, более точная информация в его записях, на которые он также любезно указал. — И при этом он работал преподавателем в Магистрате? — Да, и не один год. Часть жертв — студентки. Думаю, что Шаритон не упустит случая хорошенько перетряхнуть альма-матер. Дашь ему полномочия? — Абсолютные. — С этим что решим?