— К вашим услугам, — Ринар отвесил мне изящный поклон, а затем обвил руки вокруг талии и притянул к себе. — Пойдём укладывать тебя спать. — А как же Янина? — Шаритон нас позовёт, если мы понадобимся. — Я вижу, что необходимость в моём присутствии была просто наиострейшая, — с сарказмом заметила я. — Именно так. Император в нём нуждался, а Шаритон как послушный подданный обеспечил. Запоминай и учись. — Зачем? Шаритон и так справляется. — Тоже верно. У тебя будут другие обязанности. Я тут подумал, что двадцать детей — это совсем мало. Пожалуй, нужно тридцать. — А чего не сорок? — Ягодка моя, ты права. Давай сорок, я только поддержу, — он смешно потёрся носом о моё ушко, снова вызвав сонм мурашек. — Называть будем числительными, да? Всё равно сорок имён я не осилю. Ослабленный родами организм вряд ли способен на такой подвиг. — Зачем? Сделаем им костюмчики с именной вышивкой. — И порядковыми номерами. — И датами рождения, чтобы не путаться. — Вот и договорились. Ринар втянул меня в мои старые покои, где приветливо горел огонь и повсюду стояли свежие цветы. На столе в гостиной под салфеткой ждал ужин, а сама комната словно стала уютнее за время моего отсутствия. — Спасибо, что проводил. Спокойной ночи. — Иди купайся, моя пыльная ягодка, — я ожидала, что он меня поцелует, но вместо этого он лишь приобнял, а затем подтолкнул в сторону ванной. Искупаться действительно хотелось. После всех тревог прошлой ночи, длинного дня и слезливого вечера усталость навалилась со страшной силой, и мысль о горячей ванной казалась невероятно соблазнительной. Закрывшись внутри, я призвала сумку, достала купальные принадлежности и с наслаждением вымылась. В ванной меня ждал новый пушистый бежевый халат и несколько сорочек из тончайшего гладкого кружева. Видимо, на этот раз мне хотели сообщить, что моё присутствие желанно и ожидаемо. Вымыв волосы, наспех высушив их полотенцем и подготовившись ко сну, я надела самую красивую сорочку, укуталась в халат и вышла в спальню только чтобы замереть на пороге. — Ну ты и копуша! Ринар вынырнул из-под одеяла и предстал передо мной в одном белье. Больше всего оно походило на семейные трусы. Я всегда была уверена, что в них невозможно выглядеть сексуально, но жестоко ошибалась. Мой амбидекстр был умопомрачительно красив. Высокий, широкоплечий и длинноногий, он был словно вырезан из женского журнала или постера. С одной стороны, никаких кубиков, а с другой — развитые пластины грудных мышц, рельефный живот, сильные руки и тренированное тело человека, который привык к ежедневным нагрузкам, а не просто качает бицепсы в зале три раза в неделю. От всей его фигуры веяло мощью и собранностью. — Ты что тут делаешь? — просипела я чужим голосом. Можно было бы, конечно, сказать, что он охрип от страсти, но на самом деле с таким присвистом только бабки с бронхитом разговаривают, и эротичности в нём было ноль целых ноль десятых. — Я же сказал, что буду тебя охранять. Лично. И приставать не буду. А вот в ванную ходить буду, а она тут одна, — отодвинув меня от дверного проёма, мой атлетически сложенный охранник направился в ванную и зажурчал там самым прозаическим образом. Спасибо ему за это большое, иначе я бы в сознание не пришла, так и стояла бы статуей самой себе на проходе. Сняв халат, я шмыгнула под покров одеяла и пригрелась на тёплом местечке, оставленном Ринаром. Проблема была только одна — со свойственной ему непосредственностью он выбрал место ровно посередине кровати, а не какую-то конкретную половинку, как положено воспитанным спящим вместе людям. Соответственно, и я лежала посередине, не в силах покинуть нагретое место. От дилеммы ползти и мёрзнуть или лежать и стесняться меня отвлекло появление самого Ринара, влажного после купания. В его присутствии кровать стала казаться меньше, потолки ниже, а сама просторная в общем-то спальня сжалась до размеров каморки. Подгоняемый гостеприимной температурой моих покоев, он шустро метнулся в коварные объятия холодной постели и попытался прижаться к моему тёплому боку. — Но-но, что ты себе позволяешь? — Охраняемый объект должен быть под неусыпным контролем в пределах видимости или физического контакта на случай её отсутствия. — Так я в пределах видимости. — А я сплю с закрытыми глазами, — нагло ответил амбидекстр и прижал к себе, заключая в кольцо горячих рук. Даже ногу закинул на меня для верности. — Ты меня охраняешь от внешней угрозы или чтобы я не сбежала? — Я совмещаю приятное с очень приятным. Ещё согреваю и гарантирую отсутствие конкурентов. — В первую ночь я тут чуть не задубела насмерть, что-то тебя не сильно волновал вопрос моего комфорта. — Я был юн и совершал ошибки молодости… — Это было месяц назад! — Смертному не дано определять пределы своей юности, — и лицо скроил такое серьёзное-серьёзное, что я не выдержала и рассмеялась. — Ладно, смертный, спи уже. И помни, что ты обещал не приставать. — И ты помни, что ты мне ничего такого не обещала. Нет, ну надо же какой нахал! Какой горячий, сильный, мускулистый и приятно пахнущий нахал! И весь в моём распоряжении. Перекатывая эту мысль по абсолютно пустым в связи со сложившейся ситуацией полушариям, я немного повозилась, устраиваясь поудобнее. Запоздало настигла мысль, что белья на мне вообще нет, только сорочка, да и от неё толку как от зонтика против комаров — никакой защиты снизу. Как раз там, где сейчас обреталось горячее и твёрдое мужское бедро, нагло вклинившееся практически между полупопиями и доставляя одновременно удовольствие и дискомфорт. Правая рука лежала на животе, а левая была вытянута и просунута мне под шею, позволяя с одной стороны удобно лежать на подушке, а с другой обозначая своё присутствие. По низу живота растекалось предательское тепло, и я уже начала вздыхать, думая, что уснуть мне сегодня не удастся, как тепло распространилось по всему телу, сделало веки тяжелыми, оставшиеся в пустой голове мысли неповоротливыми, и я провалилась в тягучий и томный сон с безусловным эротическим подтекстом. Снился мне, конечно, Ринар, обнажённый и танцующий для меня танец живота в одном маленьком манисто. Я даже во сне чувствовала, как алеют щёки, но проснуться была не в силах, поэтому нежилась в тягучем тумане своего развратного воображения. Окончательно вынырнула в реальность на рассвете, когда небо за окном посерело, а тонкие перистые облака приобретали разные оттенки малинового и оранжевого. Мыслями возвращаясь ко вчерашнему дню, была вынуждена признать, что капитулировала я до позорного быстро и бесславно, мгновенно поверив в его объяснение. Даже скандала приличного не закатила! Здравый смысл тоже проснулся и веско сказал, что мне настолько сильно хотелось ему поверить, что было даже не важно, что именно он там говорил. Вопреки всему выспалась я не просто прекрасно, а удивительно! Тело было полно сил и фантазий на вполне определённую тему. Ринар тихо сопел мне в макушку, а я лежала, откинувшись на него, в кольце тяжёлых рук. При этом одна его рука вполне по-хозяйски держала меня за грудь, и тонкая ткань сорочки совершенно этому не препятствовала. Я развернулась и устроилась у него на груди, закинула ногу ему на бедро и затихла. Мне было отчаянно, невероятно хорошо, я даже снова задремала, погружаясь в предрассветную негу. Следующее пробуждение было не таким приятным, я услышала, как хлопнула дверь в гостиной, мысленно произвела инвентаризацию раскинутых по кровати частей тела и с толикой удовольствия осознала, что Ринар ещё тут и приобнимает меня левой рукой. Кто тогда закрыл дверь? От этой мысли я вскинулась, путаясь в одеяле и конечностях, переполошила своего ночного охранника и с ужасом уставилась в огромные полные восторга глаза Салли. Губы служанки слегка подрагивали, глаза были размером с два блюдца, а руки держали поднос с завтраком, судя по единственной кружке, на одну персону. — Солнечного утра, Салли. Принеси второй завтрак и имей в виду, что начиная с этого момента завтрак должен быть на двоих. Переведя полные торжества глаза на императора, служанка важно кивнула, набрала воздуха в лёгкие и гаркнула: — Солнечного утра, Ваше Величество. Ещё какие-то пожелания или распоряжения? — Да, скажи моему камердинеру, чтобы принёс сюда несколько комплектов моей одежды и белья. — Салли, если кто-то узнает о том, что император… охраняет меня лично по ночам, то я тебе уши надеру и возьму другую горничную. Это понятно? — я грозно сдвинула брови, но боюсь, что на пунцовом от стыда лице свирепое выражение лица не удалось. Вот и Салли явно не выглядела проникшейся. — Камердинеру и господину Маррону говорить можно, — добавил Ринар. — Господин Шаритон послал за госпожой Алиной. — Хорошо, неси второй завтрак и одежду, а Шару передай, что мы скоро придём. Где нас ждут? — В гостевых покоях господ Д´Вельсордов. Это на этаж ниже третья дверь от лестницы по правую руку. — Спасибо. Беги! Салли, распираемая новой сплетней, пулей вылетела из моих покоев, а я со стоном зарылась лицом в грудь Ринара. — Солнечного утра, ягодка. Не ожидал, что ты будешь так очаровательно смущаться. — Доброе утро, Ринар. Если будешь дразниться, то получишь подушкой по лбу. — Моя прелестная невеста предпочитает приступать к угрозам с утра пораньше? — Слушай ты, амбидекстр, для тебя может быть это и привычно, а я ещё ни разу не просыпалась в компании и под пристальным взглядом посторонних. — Если хочешь, то я распоряжусь, чтобы завтрак оставляли в гостиной, а дверь в спальню будем держать закрытой. — А ты, я смотрю, намылил лыжи тут прописаться? — Если я верно уловил смысл и интонацию, то да. Кстати, ты светишься. — Что? — Волосы переливаются огнём. И сама светишься изнутри. Знаешь, я дурак, что раньше не понял, что моя пара может быть только такая. Огненно-прекрасная. Вот что значит умелая работа с возражениями. Только я успела открыть рот, чтобы опротестовать его самовольное внедрение на мою территорию, как одним комплиментом он разнёс в пух и прах всю мою решимость спорить, а затем закрепил успех страстным поцелуем. Надо отдать должное магическому зубному порошку — во рту было приятно и свежо даже после ночи, и ничто не помешало нам предаться взаимным ласкам. Целоваться в постели с полуголым мужчиной оказалось не просто приятно, а умопомрачительно и головокружительно хорошо. На какое-то время я вообще забыла, кто я и где, отдаваясь на откуп его требовательным губам и горячему языку. Мои руки были сами по себе и сейчас вовсю исследовали территорию возможной оккупации — бархатисто-гладкую смуглую кожу, упругие мышцы, широкие сильные плечи. Его руки, кстати, вели себя более целомудренно, обосновавшись на затылке и пояснице, они лишь прижимали меня крепче к твёрдому мужскому телу. Повторное появление Салли стало для меня огромным сюрпризом, примерно как снег в декабре для коммунальщиков. Краем сознания я предполагала что-то подобное, но никак не ожидала, что это случится именно со мной и именно сейчас. Ринар отпустил её жестом, подтащил к кровати столик, поставил туда оба подноса с завтраками и даже меня умудрился пересадить поближе к еде. Я всё витала в состоянии эротической прострации, не отрывая глаз от его движений и сладко замирая, отмечая каждую чёрточку.