Лишь бы хорошенько и плотно накормить меня. И я не ошибаюсь. Глаза мамы тут же загораются, а на лице появляется улыбка. — А что ты хочешь? — А давай печенье испечём. Со сгущёнкой, — я вспоминаю, что Артур любит сгущённое молоко. — Я хочу кое-кого угостить ещё. — Хорошо, — мама улыбается. — Пойдём. Я быстро переодеваюсь в домашнюю одежду, мою руки и захожу на кухню. — Вау! Какая красота! Ты когда успела купить? — я тут же подхожу к красивой розе в горшке. Нежного персикового цвета. Вдыхаю запах. И чуть хмурюсь. Я улавливаю знакомый запах одеколона. — Мне подарили, — я оборачиваюсь к маме, которая смущённо заправляет волосы за уши. — За успешную операцию, — добавляет торопливо. — Это ведь Алексей, да? — Да, — мама дёргается. — Мамуль, а почему ты не даёшь ему шансов? — спрашиваю в лоб. — Уля… С чего ты вообще взяла, что у нас с ним… Уля, он просто был моим пациентом. И сейчас была очередная операция. Ничего особенного… — Мамочка моя, — я подхожу и кладу руку на мамины мельтешащие ладошки, — я хоть и не понимаю ничего в отношениях, но этот мужчина так смотрит на тебя. И он столько нам помогал весь этот месяц. Ты ему очень сильно нравишься. И он тебе, я же вижу! — Уля, он связан с криминалом! — взрывается мама и тут же прикладывает ладошку ко рту. — Он убивает людей? — я хлопаю глазами. — Таких подробностей я не знаю, — мама поджимает губы и отворачивается. — Но я нашла его на улице с тремя пулями в теле. В больницу ехать отказывался… — вздыхает. — Операцию я ему провела в его доме. Потом наблюдала несколько недель, чтобы не было воспалений. — Мам, но он ведь тебе нравится. — Нравится, не достаточно, Уля. Я как-то доверилась своему сердцу. Выбрала мужчину, который оставил меня с тобой на руках на улице, — мама смахивает слёзы со щёк. — Так, где у нас сгущёнка? Женщина торопливо переводит тему разговора. Я иду к маленькой кладовой, чтобы отыскать железную банку, но останавливаюсь, потому что в дверь звонят. Хочу пойти открыть, но мама опережает. Я стою так, что видно входную дверь. Я вижу, как мама её распахивает. Как замирает, смотря на огромного и пугающего мужчину. Он и правда навевает страх одним своим видом. Своим взглядом и жестами. Вроде неторопливые движения, но понятно, что обманчиво. Вот мама всхлипывает. Она всё ещё не успокоилась после нашего разговора. Алексей смотрит странно. Как-то… растерянно и даже беззащитно. Окидывает маму взглядом с ног до головы, а потом просто шагает вперёд и хватает маму обеими руками, вжимает в себя и что-то тихо бормочет. Отсюда не разобрать. А мама плачет. С облегчением плачет. Пальцами комкает дорогущую голубую рубашку мужчины, уткнувшись лбом в его грудь. Алексей некоторое время растерянно поглаживает рукой родительницу по голове, а потом его рука зарывается в волосы на макушке родительницы, запрокидывает назад. Мужчина склоняется и целует маму в губы. Я распахиваю глаза и торопливо отворачиваюсь, краснея до кончиков ушей. — Ты… ТЫ! — слышу возмущённый мамин шёпот. — Надоело, Вера. Надоело. Все мозги вынесла… — рычание мужчины заставляет меня испугано вжать голову в плечи. — Лёша. Моя дочь дома. Уходи. Я стараюсь не слушать чужой разговор, но слова всё равно доносятся до меня. — Пойдём, Вера. Пойдём. В ресторане столик забронирован, — тяжело дыша, говорит мужчина. — Лёша. Уходи. Я сейчас занята. Мы с дочерью выпечкой занимаемся. — Я останусь, — бескомпромиссно. — Лёша, уходи, я прошу тебя. Я всё сказала… Уходи, я не хочу, чтобы Ульяна знала. Я слишком хорошо знаю маму. Слышу дрожь сожаления и боль в её голосе. Мама боится своих чувств. Но больше всего она боится за меня. Она боится, что я не смогу принять мужчину. — Здравствуйте, — я выхожу в коридор. Мама тут же отскакивает от мужчины и начинает торопливо поправлять одежду, волосы и тереть губы. Алексей же переводит взгляд льдистых глаз на меня. — Привет, Ульяна. Как ты? — Уже хорошо. Спасибо, — я киваю ему. — И за помощь спасибо. Не останетесь на чай? — Уля, Алексею уже пора, — торопливо говорит мама. — Останусь, спасибо, Ульяна. Обожаю домашнюю выпечку. — Тогда мойте руки и проходите, — я вежливо улыбаюсь и ухожу на кухню. В этот раз я плотно закрываю дверь, чтобы не слушать разговор мамы и Алексея. Замешиваю больше теста, чем собиралась. И когда мама заходит на кухню, я уже выкладываю его в формочки. Я кидаю быстрый взгляд на родительницу и смущённо улыбаюсь. У мамы припухли губы. Она сейчас выглядит, как молоденькая девочка восемнадцати лет. Потерянная и беззащитная. Алексей заходит следом. Застывает на кухоньке, рассматривает наш скромный интерьер. Потом опускается за стол. Мужчина настолько большой, что занимает собой половину пространства кухни. Мама суетится, из рук у неё то и дело всё выскальзывает. В итоге я подхожу к ней с боку, забираю из рук открывалку для консервных банок. — Садись, мамочка. Ты устала. Я налью чаю. — Ульяна, как тебе в новой школе? Никто не обижает? — подаёт голос мужчина, когда я заливаю кипяток в заварочный чайник. — Всё хорошо, Алексей. Все одноклассники очень хороший и дружелюбные. Никто никого не оскорбляет. Тут такого совсем нет. — Тебе нравится? Втянулась в учебный процесс? — Да, очень нравится. Только ещё некоторые предметы нужно подтянуть, — я поворачиваюсь к мужчине. И немного тушуюсь. Взгляд серых глаз мне кажется настолько знакомым, что становится не по себе. Кто он Артуру? Явно не отец. Артур Леонидович. Не Алексеевич. Дядя? Или старший брат? Родителей Артура я не видела никогда. — Если нужна помощь, обращайся, — мужчина вгоняет меня в ступор, когда подмигивает мне. Я перевожу взгляд на маму. И вижу, как она смотрит на Алексея. Каким взглядом. Сколько в нём эмоций. Мамочка моя. Влюбилась. Улыбаюсь и отворачиваюсь к пирогу, чтобы выложить начинку. Когда отправляю пирог в духовку, выставляю таймер и нахожу предлог, чтобы сбежать с кухни. Я даю возможность маме и Алексею остаться наедине. В комнате беру в руки телефон. И ищу в интернете информацию об Артуре. Тут же вылезает два десятка фотографий Артура на льду. Несколько заголовков статей. «Артур Бунтарёв больше не выйдет на лёд?» «Что случилось с Артуром Бунтарёвым? Разлад в семье? Перспективный хоккеист в больнице, эксклюзивные кадры». Я перехожу по ссылке. И моё сердце тут же обрывается. В груди всё печёт от боли, когда я вижу фотографии Артура. Почти всё лицо заклеено пластырями. На правой руке, как и на ноге, гипс. Фотографии смазанные и нечёткие. Я приближаю дрожащими пальцами, не видя ничего из-за слёз. Пальцами поглаживаю экран телефона, касаясь ими лица парня. Снова мне кажется, что я проглотила острые иглы, которые дерут все внутренности изнутри. Я перехожу по другой ссылке. Ищу информацию о том, что всё же произошло. Но в интернете ничего нет. Только натыкаюсь на фотографии отца Артура. И Алексея. Оказывается, Алексей Дмитриевич дядя Артура. Фотографий мамы Бунтарёва я не нашла. Но я украдкой скачала фотографии Артура на телефон. Особенно сильно мне нравится та, где он в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами стоит посреди банкетного зала. Сосредоточенный. И до боли в груди… родной. — Боже, Ульяна… Дурочка ты, — шепчу собственному отражению в зеркале, отбросив телефон на покрывало. Глаза немного покраснели и устали от линз. Поэтому я вытаскиваю их, как научили. Моргаю долго, пытаясь привыкнуть к тому, что мир снова плывёт перед глазами. Слышу, что на кухне пищит таймер. Бегу доставать пироги. Когда вхожу на кухню, мама стоит у плиты, а Алексей расположился на балконе. И я вновь застываю, видя поразительное сходство с Артуром. Поза, профиль, жесты. Я выхожу к нему на балкон. Он тут же выбрасывает сигарету, выдыхает дым в окно и поворачивается ко мне. — Алексей, скажите, пожалуйста, что с Артуром случилось? — тихо спрашиваю я, застыв под пронзительным и изучающим взглядом мужчины. Он сощуривает глаза, склоняет голову на бок. Потом тихо отвечает: — Что на это говорит Артур? — Он не говорит, — я признаюсь честно. — Эти шрамы на его лице. И я видела в интернете, что он в больнице лежал…Что случилось? Мужчина молчит. Шарит взглядом по моему бледному и перепуганному лицу. — Он сам всё расскажет, Ульяна. Я лезть не стану. — Алексей, прошу, — я свожу бровки вместе. — Нет, девочка. И не смотри на меня так, — качает головой. — Кстати. Я же не с пустыми руками, — ныряет рукой в карман штанов, достаёт коробочку. — Держи. Тебе.