И я злюсь ещё больше на свою реакцию. На дрожь тела. На мурашки, бегущие по коже и под ней. — Я не Заучка, — свожу брови вместе и стискиваю кулачки. — Я не заучка, Артур. У меня имя есть. — Я помню, У-у-у-ля-я-я, — тянет моё имя. Перекатывает на языке, как таящий шарик мороженого. Рукой накрывает один мой кулачок, разжимает, расправляет пальчики. И полностью накрывает своей ладонью. Огромной и горячей. — Так что с настроением, Ульяна? — А тебя так волнует моё настроение? — я не поворачиваюсь к Артуру. Боюсь смотреть в его лицо. Боюсь увидеть злость. Но свою я сейчас не могу сдерживать. — Хм, интересно, — фыркает парень, кладёт руку мне на ногу и сжимает. К счастью, сегодня я в штанах, поэтому прикосновение не кажется таким обжигающим. Ткань всё же спасает. — Не трогай меня, — сердито выплёвываю я. — Маша, наверное, заждалась. К ней иди! Артур вдруг хмыкает, обхватывает мою руку, сжатую в кулачок и подносит ко рту. Прикусывает костяшки. Носом утыкается в висок, шумно дышит. А второй рукой всё сильнее сжимает мою ногу. — Что я слышу, Заучка моя. Ревнуешь? — он мурлычет, как большой, невероятно довольный кот. Чем ещё сильнее злит меня. Настолько довольный, что у меня назревает желание ударить его. — Я не ревную, Артур! Я просто в очередной раз убеждаюсь, что ты пришёл в эту школу не просто так. Что тогда… Ты с Машей… Мой голос срывается. — Дура, — кладёт руку на талию и дёргает на себя, губами вжимается в висок. — Дура безмозглая. — Поняла я уже, — всхлипываю. — Тупая. Безмозглая. Жирная. Страшная. Всё поняла. Только что ты от меня хочешь? — Ду… Дьявол! Ульяна, что за идиотизм ты говоришь? — Повторяю твои слова, Артур, — ёрзаю, пытаюсь скинуть руки парня, которые слишком крепко сжимают меня. Лишают воли. Заставляют мысли плавиться. А сердце колотиться уже не от ревности, а от волнения. — Тварь прислала фотографии сама. У нас ничего с ней нет. И не было, — выдыхает Артур сквозь сжатые зубы. — Правда? — тут же обмякаю, вскидываю голову и перевожу взгляд на парня. Его губы дрогают, кажется, что вот-вот растянутся в улыбке. Но Артур только кивает, серьёзно смотря в моё лицо. Я теряюсь, не знаю, что сказать. Мне дико стыдно за свой порыв. — Ну, Заучка, всё расставил по местам? — выгибает насмешливо бровь. Я вспыхиваю, краснею до кончиков ушей. Отворачиваюсь и тут же чувствую, как румянца на щеке касаются губы Артура. А потом он и вовсе проводит языком по коже. Я вздрагиваю. Вспыхиваю ещё больше. Вскидываю ладошку, выставляю между своей щекой и лицом Артура. Но разве Бунтарёва это остановит? Парень лижет центр моей ладошки. — Ой, — я выдыхаю, чувствуя, как низ живота вспыхивает сладостной болью и томлением. — Прекрати, прошу тебя. Я удивляюсь, когда Артур выпускает мою ладонь. Возвращается к телефону, проводит пальцем по экрану, а потом поворачивает его ко мне. Там я вижу сообщение от Маши. Её номер у Артура в телефоне не сохранён, что сладкой патокой растекается в груди. «Всё ещё жду тебя». И фотографии у зеркала, в одном нижнем белье. Со всех ракурсов. Она идеальная. Красивая. И лицом, и фигурой. — Я никогда не хотел её так, как тебя, Заучка, — роняет тяжело. — Никогда так яйца не пекло рядом с ней. — О Боже, Артур, — я вспыхиваю, закрываю лицо ладонями. Из груди рвётся всхлип. Боже. Мамочка моя. Разве можно такое говорить? Это же… Это же слишком пошло. — Хотела знать правду, Заучка? Слушай. От того, чтобы услышать ещё одно пошлое откровение меня спасает зашедший в кабинет учитель математики. Я выпрямляюсь, смотрю на него, щекой чувствуя на лице взгляд Артура. И отчаянно краснея. Всё больше и больше. Пылает не только лицо, но и шея, и грудь. — Самостоятельную написали хорошо. Я доволен. Нам раздают тетради. Я открываю и вижу, что мне поставили пять баллов. Скашиваю глаза в тетрадь Артура и округляю глаза. У него стоит тройка. Потому что он решил только половину. — Артур, — я прикасаюсь рукой к его запястью, — спасибо тебе большое! Показываю свою оценку. Парень быстро закрывает свою тетрадь и с равнодушием кивает. До конца урока Артур мы с ним больше не разговариваем. Только случайно соприкасаемся руками. А его сильное накаченное бедро прижимается к ноге сквозь ткань штанов. После урока он сразу уходит на улицу, а мы с Леной идём на урок английского. В кабинет приходим первые, там пусто. Я сажусь к Лене и тихо говорю: — Ему сегодня Маша написала. — Эта тварь бесчувственная, которая… Которая тебя побила? — хмурится сердито, сжимая кулаки. — Да, — я прикусываю нижнюю губу. — Она прислала ему фотографии в нижнем белье! Лен, она такая красивая. А я… — Улька, может, она и красивее, как тебе кажется, но он выбрал ведь тебя. Он в нашем классе. Не в том, где она. А там, где ты. Ульяна Учкина. — Но он рассматривал их! Я видела, — я кусаю нижнюю губу. — Она… Я… А он сказал, что никогда… никогда не хотел её так, как меня… Я мучительно сильно краснею, до слёз. Повторять это ещё более стыдно, чем слышать. — И что же ты тогда так сильно загоняешься, Улька? Уленька моя,— Лена сжимает мою холодную ладошку, — он тебе напрямую о своих чувствах сказал, а ты всё равно надумываешь. — Я просто боюсь, что Артур опять играет! Что они с Машей вместе, а они что-то задумали против меня. — Уль. Поверь, если бы они были парой, то им бы было плевать на тебя. Прости, крошка, но ты, как и мы все, просто сброд для них. Грязь под ногами, которая не стоит внимания. Уль, не выдумывай, прошу. Ты красивая. Твоя красота в твоей милоте. И в твоей душевной красоте. — Спасибо, — снова смущаюсь. — В любом случае, ты теперь не одна. Я и Олька с тобой, — целует в щёку. — И если мы встретим эту тварюку, мы разорвём её на части. — Не нужно, — я качаю головой. — Я не держу на неё зла. — Уля, ты в своём уме? — восклицает, а потом осекается. — Прости. Я просто забываю постоянно, насколько ты светлый и добрый человек. — Не настолько светлый человек, как ты думаешь. Я же всё равно вспоминаю всё это. И злюсь. Злюсь на Артура. Я немного успокоюсь, а потом снова злюсь! Честно, Лен, я не могу его понять. И свои чувства. Рядом с Артуром я будто сама не своя. — Ты просто влюблена. И ты сильно боишься снова обжечься. В тебе борются чувства обиды и любви. А он… Ребёнок, родившийся в богатой семье, не всегда чувствует себя нужным и любимым. Может, он просто не знает, как правильно выражать свои чувства? Я кусаю нижнюю губу и думаю над словами подруги. — Возможно, ты права, — я пожимаю плечами. — Спасибо тебе огромное за то, что ты меня выслушиваешь и поддерживаешь. Я не знаю, как бы я без вас с Олей справлялась. — Было бы за что, солнечный человечек, — Лена меня обнимает и целует в щёку. — Я искренне верю, что ты будешь с ним счастлива. Пока мы тихо разговаривали, склонившись друг к другу над столом, класс наполнился одноклассниками. Артур пришёл самым последним. За полминуты до Ивана Васильевича. Я исподлобья наблюдаю за парнем, ожидая, что он вновь что-то выкинет. Но парень садится за последнюю парту, в мою сторону не смотрит. — О, а кто это у нас тут? Учкина решила прийти на мой урок? — вырывает из сладкого дурмана голос учителя английского. Глава 8 Глава 8 Ульяна — Извините, что? — спрашиваю дрожащим голосом, смотря в полупрозрачные глаза мужчины. — Ты изволила заявиться на мой урок? Похвально. — Извините. Я вчера плохо себя чувствовала, — бормочу себе под нос. — Извиняю, Учкина. Первой будешь отвечать домашнее задание, — открывает журнал. — У тебя оценок совсем нет. Не знаю, как оценивать тебя буду.