В коридоре снова гремят выстрелы — сразу трое студентов принялись палить по приближающемуся пацану. А старушенция, в руках которой появился ещё один пирог, несмотря на пару выпущенных в упор пуль, давит его об лицо следующего первокурсника. Как назло он не падает, а крутится вокруг своей оси, пытаясь убрать с лица остатки выпечки и дико крича. При этом, полностью перекрывает нашу цель. Вижу, как в её руках возникает уже третий по счёту пирог и одновременно с этим ощущаю вибрацию струны. Всё верно — при стрессе, она может активироваться практически в автоматическом режиме. Почти машинально концентрируюсь на пироге и одним махом поднимаю его из тарелки, размазывая по лицу самой бабки. Та визжит и отскочив, врезается спиной в стену. Рявкает штуцер Тонфоя, которому открылась цель и тело дёргается от попадания пули. Спустя секунду она окончательно затихает и внезапно расплывается, превращаясь в лужу слизи серо-зелёного цвета. Оторвав взгляд от этого зрелища, перевожу его на мальчика с ножом. Тот уже принял физический облик и сейчас получает пулю за пулей с расстояния в два-три метра. Грохает штуцер Канса, снося пацану половину черепа, но спустя мгновение он поднимается с пола, снова шагая на нас. Зрелище довольно жутковатое — двое из троих студентов, перед этим расстреливавших его из револьверов бегут, укрываясь за нашими спинами, а ещё один с побледневшим лицом встаёт рядом со мной, вытряхивая экстрактором пустые гильзы. Новый выстрел штуцера и попавшая в грудь пуля, сбивает тщедушного противника с ног. Видя, как изувеченный пулями пацан снова встаёт на ноги, поворачиваюсь к Джойлу, с оторопевшим лицом наблюдающему за процессом и рявкаю. — Отруби ему руку! Кисть! Как только снова упадёт. Перевожу взгляд на Канса, передёргивающего затвор ружья и понимаю, что он меня не слышал. Аристократ явно, так и собирается стрелять, пока у него не кончатся патроны. Вцепившись ему в плечо, встряхиваю парня. — Ещё один выстрел в голову и потом стоп! Никому не стрелять! Тонфой смотрит на меня бешеными глазами и спустя секунду кивает. Переключившись обратно на мальчика, выпускает ещё одну пулю тому в голову и маленькое тело снова летит вниз. А мы с Джойлом, который сменил винтовку на топор, бросаемся вперёд. Здоровяк успевает как раз вовремя — практически безголовый пацан уже начал подниматься. Когда топор отсекает кисть — только слегка дёргается. На месте отрубленной конечности почти сразу появляется новая, с точно таким же ножом. Но меня интересует как раз трофейный. Наклонившись, подхватываю с земли отрубленную кисть и слышу чавкающий звук входящей в плоть стали. Спустя долю секунды выпрямляюсь и в голове возникает чувство облегчения — это сам Джойл врубил топор в корпус мальчика. А не тот всадил в моего соседа нож. Сделав шаг вперёд, вонзаю лезвие трофейного оружия в грудь пацана, обхватив нож своими пальцами поверх его отрубленной кисти и тело противника изгибается дугой, через мгновение превратившись в лужу такой же слизи, что осталась после бабули. Отступив назад, вытираю руку на которой остались следы и перевожу дух. Рядом слышится сдавленно-яростный голос Тонфоя. — Какого бешеного гхарга это сейчас было? Сразу за ним свои наблюдения озвучивает Тадеш, склонившийся над одним из тел студентов с почерневшим лицом. — Мёртв. Второй тоже. Дабы не утомлять вас, скажу коротко — симптомы острого отравления. Определить яд не могу. Сын хёрдиса, на момент отвлёкшись на него, шагает к невысокому парню в подтяжках. — Ты. Объясняй! Если я верно оцениваю его интонацию, то наш аристократический приятель готов прямо сейчас пристрелить этого незадачливого паренька. Оглянувшись в сторону поворота, откуда пока больше никто не показывается, пробую успокоить Тонфоя. — Канс, стой! Тут же и так всё понятно — бабуля кормила его невкусными пирогами. А внучок взял и зарезал её ко всем болотным рицерам. Аристократ застывает на месте, а через секунду разражается нервным хохотом, снимая напряжение. Следом подключаются и остальные, включая Джойла, пытающегося тактично отвернуться к стенке. Единственный человек, оставшийся серьёзным — Тадеш, смотрящий на меня с изрядной долей укоризны. Смех затихает только секунд через десять. Сразу же озвучиваю нехитрую тактику, которая сама сложилась в голове. — Всё, что нам нужно — убивать выползающих существ их же оружием. Сдерживать пулями и сталью, после чего отправлять в небытие. После того, как все окончательно успокаиваются, отправляемся дальше. Разбиваем на четыре группы — пара студентов с револьверами шагает в центре. Я, Джойл и Айрин — вдоль правой стены, Канс с Тадешом и ещё одним парнем — около левой. Ещё пятеро прикрывают тыл, на случай, если противник покажется оттуда. Следующим секретом одного из студентов оказывается безумная, пронзительно визжащая женщина, которая пытается достать нас расцепленными кандалами. Повторяем тот же фокус, что с мальчиком — Тонфой сбивает цель на пол выстрелами, Джойл отхватывает руку, а я разбиваю ей череп металлом. Следом расправляемся с замороженным трупом мужчины, которого приходится убивать, отколотым от него куском льда. Потом призраки сливаются в сплошную вереницу — пара улыбающихся девочек с проломленными черепами и стилетами в руках, аристократ в камзоле, орудующий шпагой, голая женщина, покрытая ножевыми ранами, в прозрачной накидке. После неё мозг прекращает запоминать новых противников. Я стреляю, режу, колю и душу используя трофейное оружие, делая всё на полном автомате. Сознание отчасти возвращается, когда рядом сдавленно охает Айрин. Глядя вперёд, обнаруживаю шагающего к нам седого мужчину в панталонах, сжимающего в правой руке толстый кнут. Один из студентов, стоящий по центру, удивлённым голосом выдаёт в пустоту фразу. — Герцог Ровельский? Притормозившая фигура обретает плоть, метров за семь до нас и начинает говорить. Свод коридора оглашает сочный баритон. — Время немного поиграть, тупая сука. Закончив фразу, внезапно метает кинжал, появившийся в левой руке. Узнавший его студент, схватившись за грудь оседает на землю, а мы с Кансом почти одновременно стреляем, валя цель на землю. Было поворачиваюсь к трупу сокурсника, из которого торчит кинжал, но его уже вытаскивает Тадеш. Выпускаем ещё по одной пуле, обеспечивая ему возможность нанести удар и Спашен бросается вперёд. Не успевает — приподнявшийся «герцог» взмахивает кнутом, обвившимся вокруг руки студента и тот падает, выпустив из рук оружие. Снова жму на спусковой крючок, передёргивая затвор и лихорадочно обдумывая, как лучше добраться до этого противника, когда происходит неожиданное — в воздухе проносится группа нотных символов и от Тадеша в сторону призрака бьёт широкая струя жаркого пламени. Всаживаю пулю в собравшийся бежать на нас живой факел и слышу грохот штуцера Канса. На этот раз Спашен успевает — вонзает кинжал в полыхающее тело седого мужчины и через мгновение он превращается в лужу слизи. Перезарядившись, движемся вперёд, оставив позади ещё один труп студента. Спустя тридцать секунд впереди появляется новый призрак. Краем глаза вижу, как отрывается от прицела ружья Тонфой, удивлённо изучающий новую цель. Прямо на нас шагают две безликих фигуры в одинаковой одежде. Мгновение всматриваюсь в них, а потом до меня доходит происходящее. Вскинув штуцер, кричу. — Как только воплотятся — все назад! Канс — мы с тобой на месте! Ты — пулю в голову левому, я беру правого. Потом бежим! Аристократ косится в мою сторону с явным недоумением, но вопросы ему сейчас задавать точно некогда. Остальные, отступают назад, сдвигаясь на семь-восемь метров. Как только обе наступающих фигуры получают тела из плоти, жму на спусковой крючок, простреливая череп тому, что ближе ко мне. Сразу же бросаюсь назад, на ходу доставая парализующую гранату. К счастью, успеваю пустить её в ход до момента, когда они оба окажутся на ногах, с оружием в руках. Мчусь в обратном направлении и уже подбегая, понимаю, что оба противника поднимаются. Граната задержала их на такой же срок, что и пуля — мой расчёт не оправдался. Оказавшись в метре от них, выпускаю пулю в плоское лицо одного. Сзади грохает сразу несколько выстрелов и пули превращают в месиво голову второго. Наклонившись, выкручиваю кисть ближайшего ко мне и выпрямившись с «Эрстоном» в руке, отправляю в каждое из тел по пуле. Машинально продолжаю держать револьвер в руке, когда трупы растекаются слизью и снова приходится снова вытирать руку об штаны. Подошедший Тонфой с сомнением смотрит на лужи и переводит взгляд на меня. — Я понимаю почти всё, что кидается на нас, Орн. Но безликие люди? Ты чем там занимался на севере? Оставляю вопрос без ответа — молча пожав плечами, отправляюсь вперёд. А спустя считанные секунды мы теряем ещё пятерых — всю тыловую группу. Зыбкая расплывчатая фигура внезапно превращается в стройную, прикрытую тонкими полосками ткани, девушку с парой коротких клинков, которая буквально взлетает по стене, спустившись с неё за нашими спинами. Пятеро студентов превращаются в мёртвую плоть, буквально за пару секунд — мы едва успеваем развернуться. Снова выручает Тадеш, ударивший пламенем и сбивший её скорость. После этого высаживаем в неё всё, что есть, опустошая магазины штуцеров и расстреливая патроны в револьверах. Приканчивает это порхающее создание Джойл, успешно отхвативший руку и вогнавший в неё сталь раньше, чем та, дёргаясь от попаданий пуль, пронзит его. Заметив побледневшее лицо Тонфоя, который стиснув зубы смотрит на то место, где только что была девушка, возвращаю сыну хёрдиса подколку. — Как я погляжу, ты тоже знаешь толк в извращениях, Канс. Не одним севером жива империя. Парень криво улыбается мне и принимается заталкивать патроны в магазин. Делаем ещё два десятка шагов и из-за поворота выбегает пёс. Крупная, массивная зверюга, высотой мне по пояс, но на чей-то страшный секрет тянет с трудом. Держу собаку на прицеле, когда мимо проносится фигура Джойла. — Зубик! Ты! Я даже не успеваю ничего крикнуть, как парень оказывается рядом с псом, а тот обретает плоть. Одновременно с Кансом рявкаем, чтобы он отошёл в сторону, но через секунду становится понятно, что животное похоже не собирается убивать Джойла. Скорее напротив — вовсю ластится к нему, облизывая лицо. Опустив ствол штуцера, выдыхаю. Всё верно — он оказался здесь случайно. А значит и подходящих образов у него в голове нет. Так и шагаем дальше. Джойл со своей псиной по одной стороне коридора, остальные — по другой. Собака, хоть и выглядит мирной, но после всего увиденного, рисковать не хочется. Спустя три десятка шагов, упираемся в тупик. Останавливаемся, непонимающе смотря на камень и стена расходится в стороны, открывая проход. Подойдя ближе, понимаю, что с той стороны — ярко освещённый зал, в котором не меньше пары десятков студентов с бокалами алкоголя в руках. Весело пересмеиваясь, смотрят в нашу сторону, что-то обсуждая. Замечаю, что один из парней, наблюдая за нами, принимается передавать кому-то золотые монеты. Эти ублюдки, никак ещё и ставки на наше выживание делали. Пройдя на пять метров вперёд, останавливаюсь, сжимая в руках штуцер. Очень хочется выстрелить. Останавливает только наличие у них кристаллов разума. Вперёд выходит, рослый парень с полным бокалом хирса в руке. Чуть заплетающимся голосом, начинает говорить. — Поздравляю! Вы успешно преодолели… Запнувшись, смотрит мне за спину. — А это что за… Сзади раздаётся крик Джойла, зовущего собаку. С ним сливается чей-то вопль боли. Спустя считанные секунды пространство вокруг нас становится похожим на бойню — выползший из какого-то уголка воспоминаний здоровяка, Зубик, радостно рвёт всех присутствующих третьекурсников, разбрасывая трупы по полу. Как выясняется, его челюсть вполне позволяет откусить руку или солидный кусок ноги. Воздух озаряется вспышками магических ударов, которые не наносят псу практически никакого урона. А уши заполняют крики умирающих выпускников Хёница. Слева от меня заходится смехом, сложившийся пополам Тонфой, схватившись за руку, истерически смеётся Айрин. Кто-то из выживших студентов находит в себе силы крикнуть — «Как вам такое испытание?». До меня доходит вся соль ситуации и глядя на то, как псина продолжает рвать убегающих студентов третьего курса, тоже захожусь в приступе хохота. Интерлюдия 4 — Думаете, его стоит убрать? — Да. Всё пошло не по плану с момента проведения ритуала. Нам нужен был сам регент, а не принц. Можно было бы попробовать всё переиграть, но риск сползания в хаос слишком велик. Нельзя, чтобы у Хёница появился шанс отказаться от подписанного договора. Тем более, они уже могли начать о чём-то догадываться. Худой мужчина, в тёмном камзоле расшитом серебром, чьи глаза в полутьме кабинета чуть светятся синим, внимательно смотрит на своего собеседника и продолжает. — Я уже сообщил регенту, что в теле Кирнеса совсем не его разум. Учитывая прямолинейность его мышления, он в самом скором времени уберёт фигуру с поля. Второй, находящийся в кабинете человек — полный мужчина, которому на вид около сорока, поджимает губы. — Что, если он всё-таки ритуал сработал отчасти верно и его не получится просто так прикончить? В прошлый раз… — В этот раз всё прошло не так удачно. У меня не так много возможностей на территории университета, но пока этот парень не выделяется ничем особенным. Всё, что он смог — разделаться с неконами, которых колдуны протащили в Хёниц под видом студента. Да и то — при помощи своего сокурсника. И без магии — только оружием. Весь эффект ритуала свёлся к появлению одной струны и возможно повышенной резистентности к магии. Не более того. Если регент решит его проверить, то слепок заставит мозги парня закипеть за считанные секунды. — Но мы же не знаем, кто в его теле? И не выяснили, почему всё пошло не по плану? Глаза хозяина кабинета вспыхивают ярко-синим. — Да. Но, что касается первого — нет никакой разницы. Пусть это будет даже гений из чужого мира — тут он обычный студент. Пуля в голову или контакт со слепком, его гарантированно прикончат. А на поиск причины ошибки, у нас есть ещё полсотни лет. Раньше, пробить стену между реальностями, всё равно не получится. — У меня тут возникла идея. Не сочтите за неуважение, но что, если ошибки в расчётах и механике не было? Мы же в точности повторили прошлый ритуал, а результат получили совсем иной. Вот у меня и появилась мысль — может быть вмешался кто-то извне? И повлиял на результат? Человек, утверждавший, что сообщил регенту о принце, пару секунду внимательно смотрит на толстяка, а потом разражается смехом. — Кто? Колдуны? Хилианцы? Или думаешь к кому-то в Хёнице вернулась память, а потом они проскользнули в наше хранилище? Второй, осторожно озвучивает свою версию. — Есть же и другие варианты. Вы ведь помните версию, что чистокровные схоры всё ещё живы и успешно мимикрируют под человеческую расу? К тому же, мы так и не получили точного подтверждения, что первый, призванный нами, на самом деле мёртв. А после того, как мы с ним поступили, он наверняка должен жаждать мести. — Чистокровные схоры? Ты серьёзно веришь в эти байки? Я понимаю, почему об этом шепчутся аристократы, представляя себя людьми, которые владеют великой тайной. Мотивация офицеров императорской канцелярии тоже ясна — им нужно как-то оправдать свои зарплаты и громадные суммы командировочных, половина которых уходит им же в карман. Но ты? В тот раз, когда ты убедил меня, что нашёл настоящего схора, мы чуть не спровоцировали войну между хёрдисами. — Хочу напомнить, что тело того самого предполагаемого схора нами так и не было получено. Он сгорел дотла. И ещё остаётся моя вторая версия. Синие глаза снова ярко сверкают в темноте. — Схор не стал бы умирать так просто! Он бы бился до конца. В тот раз мы спалили обычного барона, которому сильно не повезло. А наш прошлый призванный… Он сам виноват, что так получилось. Был бы сговорчивее — оставался жив до сих пор, пусть даже не в качестве императора. Я уверен, что он мёртв — никто не выживет, находясь в центре вихря айгерды. Даже если он вдруг каким-то безумным образом уцелел, то остался без сил и скитается по равнинам в качестве бесплотного призрака. Оставь эти мысли — никто не мог вмешаться в проведение ритуала. Скорее всего, изменились какие-то условия в другой реальности.